История моей семьи. Школьные годы
Моя сестра старше всего на два года, а в детстве, мне казалось, что лет на десять. Настолько она была серьезнее меня.
Кто уговаривал меня с Тоськой и Шуркой не кричать: "Вадим, в -опу поглядим!" - Танюша!
Кто не ложился спать, пока не выучит все уроки и не сложит аккуратно портфель? - Танюша!
Кто лучше всех стирал воротнички с манжетами, галстук, а потом гладил все это? Кто аккуратнее всех заплетал косы и завязывал банты? - опять Танюша!
Родилась Танечка семимесячной. Все на свете детские болезни посетили ее. Были у нее и пупочная грыжа, и привычный вывих плеча. Помню, как вечером к дому подъезжал на мотоцикле с коляской Михаил Александрович, учитель труда. В коляску усаживали Танюшку, сзади садился папа и они ехали в соседнюю деревеньку к бабушке знахарке. Она заговаривала сестре все ее болезни.
Танечка была очень старательной и прилежной девочкой, все всегда делала основательно и аккуратно. Она отвечала не только за свои поступки, но и за мои. Я напроказничаю, а ругают обеих. Старшая сестра - вторая мать, - повторяли родители.
Долго Танюша не воспринимала меня всерьёз. У нее всегда были подружки, за которых она готова была и в огонь, и воду! Дружила она фанатично. А я, помню, сидела за калиткой, копаясь в песке и в пыли и дожидалась, когда она наговорится с подругой. Я жаловалась маме, и за это считалась ябедой.
Но это было не так часто. Обычно мы играли вместе с друзьями или вдвоем. В Сенгилее летним вечером, когда родители были на очередном собрании, мы с раскрашенными тушью физиономиями играли во что-то. Пугали кого-то что ли? Проголодались, устали и пошли домой. Открываем дверь во двор, а она не открывается. Чувствуем, что она упирается во что-то мягкое. Кто-то держит ее изнутри. Испугавшись, мы рванули под фонарь на улице. Идёт какой-то высокий взрослый парень. Мы к нему: "Помогите нам, пожалуйста! Мы боимся в дом зайти. Там кто-то есть!" Парень шарахнулся от бесенят с черными рожицами, сам напугался. Потом разглядел озорниц и проводил нас. Во дворе, конечно, уже никого не было. Так мы и не узнали, что это было.
В Сенгилее почему-то частенько замечали, как будто шпионы вокруг дома ходили, все что-то вынюхивали.
Один раз зимой мы с сестрой сидели дома одни. Ходит кто-то под окнами, снег хрустит. А мы раскрытые. Вот, Танюшка мне и говорит:
- Пошли запремся. Я буду свет выключать, а ты бросайся к двери и накидывай крючок.
А на крылечке за дверью кто-то переминается с ноги на ногу. Снег поскрипывает.
Ну, я смелее была. Прыгнула к двери, одним движением закрыла ее на крючок. Танюшка выключила свет. И мы выдохнули. С запертой дверью почти не страшно. Дождались родителей, пожаловались. Папа пошел смотреть. Да, следы были. И под окном, и на крыльце (это они заметили, ещё не заходя домой). Кто за нами шпионил, непонятно.
Танюша с детства была подвержена сильным чувствам. Дружила, влюблялась без памяти. Четыре года была влюблена в одноклассника Сашу, невысокого симпатичного паренька, который не подозревал, какую бурю чувств вызывал в моей сестрёнке. Она даже с какой-то вредной девчонкой подружилась, соседкой этого Саши, чтобы в гости к ней ходить и наблюдать за своим кумиром. А дома все знали про ее любовь и иногда слегка подшучивали.
Но вот, в последнее лето нашей жизни в Сенгилее Танюша изменила своей любви. Ее одноклассник, тоже Сашка, давно и безнадежно влюбленный в Таню, привел к нам с собой своего двоюродного брата Валю, приехавшего в гости из Подмосковья. Сашка учился со мной в музыкальной школе. Только я ее бросила, а он доучился до конца. Он был талантливым. Аккордеон в его руках ревел, пел на все голоса. А сам Сашка был нескладным очкариком. У его родителей была корова, мы брали у них молоко, поэтому он был вхож в наш дом.
Познакомив кузена с объектом своих воздыханий, он, наверное, хотел похвалиться своим родственником, хоть чем-то заинтересовать Таню. Но, вскоре Валя стал прекрасно обходиться без него, бывая у нас каждый день. Мама была в санатории, папа, наверное, на работе. Влюбленным никто не мешал, кроме меня, конечно. Они сидели, взявшись за руки и глядя друг на друга, до темна. Времени на эту любовь отведено было совсем немного. Кончался август. Валя должен был уезжать. От безысходности, предчувствуя конец коротенькой романтической истории, они плакали, прощаясь. На прощание Валя, порывшись в карманах и не найдя ничего лучшего, протянул Тане трехкопеечную монетку, которую она ухитрилась повесить на шею и носила больше года. Безутешные влюбленные договорились писать друг другу, но Танюшка так ни одного письма не получила. Может быть, он ее забыл. А, может быть, родители перехватывали. История об этом умалчивает.
Как в нее было не влюбиться? Как Танечка танцевала! Так легко, так изящно и красиво! Равных ей не было! Какая у нее была точеная фигурка!
А лицо? Просто Мадонна с картин Рафаэля или Леонардо да Винчи.
Танечки нет уже шесть лет. Я не могу смириться с этой мыслью. Что позвонить некому и спросить совета не у кого. Что она не позвонит и не спросит:"У тебя все в порядке?" Когда я ей звонила, она всегда начинала разговор с этого вопроса. Танечка должна была знать обо мне все. Когда мы ехали на машине на большие расстояния, она звонила постоянно, волновалась. А я ещё подтрунивала над ней.
А теперь, вот, некому за нас волноваться, никто не зовет в гости со слезами в голосе. Так пусто без нее! Без моей милой Танечки...