оглавление канала
Передвигались мы довольно быстро. Кирилл выискивал какие-то едва заметные тропы, известные только ему. В самом начале, я едва передвигала ноги. Холод после пребывания в воде, сковывал мышцы. Но, постепенно, быстрая ходьба сделала свое дело. От нас ото всех шел пар, будто от калачей, только что вынутых из печи. Мы отошли уже на значительное расстояние от базы Нестроева, когда Игорь предложил сделать небольшой привал, за что я ему была благодарна без меры. Воспользовавшись короткой передышкой, я обратилась к Юдину:
- Как далеко мы от Рябиновой Долины?
Он пожал плечами.
- Если напрямую, то не очень далеко, километров десять-двенадцать. Но, проблема в том, что напрямую здесь не пройти. Надо идти через перевал. А все дороги на перевал сейчас уже будут перекрыты. У них там система охраны, и у всех рации. Если в обход, тогда километров тридцать.
Я, не удержавшись, присвистнула, а Игорь посмотрел на меня с тревогой. В его глазах читался немой вопрос: «Сможешь…?» Я в ответ раздвинула губы в лихой улыбке, хотя получилось это не без труда. А еще, я помнила про собак. Поэтому продолжила свои вопросы.
- А ты знаешь эту дорогу, которая в обход?
Юдин пожал плечами.
- Более или менее. Я не проходил ее до конца сам. Не было необходимости. Но, я смотрел документацию по строительству базы. – Он сломал несколько веточек и разложил их на земле, чтобы наглядно нам продемонстрировать схему прохода
Получился прямоугольный треугольник. Гипотенузой в нем как раз и была эта самая «дорога в обход». Он ткнул пальцем ближе к краю этой гипотенузы, и проговорил:
- Вот примерно где-то здесь скалы. Я по ним не проходил. Думаю, что по ним вообще мало кто проходил. Они считаются неприступными. Но, от них до Рябиновой долины остается километра четыре-пять. Если мы туда доберемся, то нас не достанут.
Устраивать нервный митинг на тему «Куда ты завел нас, проклятый старик», чтобы услышать в ответ: «Идите вы на фиг, я сам заблудился», я не стала. Не думаю, что Юдин нас хотел привести в ловушку. Он сейчас являлся изгоем в своей команде, и в настоящее время, был в одной лодке с нами, если так было уместно выразиться о нашей ситуации. Конечно, я бы хотела сказать об этом более конкретно, мы сейчас находились вовсе не в лодке, а совсем в другом месте, всем хорошо и давно известном. Но, и «лодка» тоже сойдет. Не думаю, что он стремился сейчас встретиться с Нестроевым. Я не стала ему сейчас задавать вопросов на тему «а зачем ты это сделал». Думаю, у нас еще будет масса времени поговорить об этом, но, это совершенно точно, не сейчас.
Небо на востоке начало сереть. Приближалось утро. Конечно, при свете идти было гораздо проще. Но, я себе напомнила, что «проще» станет не только для нас. Мужчины вопросительно посмотрели на меня:
- Ну, что, идем дальше? – Простой вопрос Игорь умудрился задать так, что я услышала в нем и сожаление о происшедшем, и тревогу за меня, и безмерную нежность.
Слезы у меня подступили к глазам, но сейчас это было совсем некстати. Поэтому, я, нарочито бодрым голосом проговорила, вставая:
- Я готова…
И мы вновь отправились в путь. По дороге, чтобы не думать о плохом, я попыталась рассуждать вслух, по поводу собак, но быстро поняла, что идти в таком темпе и говорить, было совершенно невозможно. Поэтому я замолчала и принялась размышлять уже «про себя», то есть, молча думала о своем, о девичьем. Насколько я понимала, собакам надо взять след. А для этого, его, этот след, надо еще найти. Предположим, собаки приведут их к реке. Что они могут подумать? Что мы уплыли, или что перебрались этим путем за забор? Насчет «уплыли» - это пальцем в небо. Значит, будут искать за забором. А на это им понадобится какое-то время. Конечно, его будет недостаточно, чтобы мы успели дойти до скал, но, там минутка, тут две, глядишь и выиграем немного форы для себя.
Мужчины прибавили хода, я старалась не отставать, но ноги уже начинали заплетаться. По негласной договоренности, Игорь шел вслед за Юдиным. Несмотря на все его подвиги последних часов, полного доверия у меня к нему все равно не было. И Игорь был со мной в этом полностью солидарен. Предавший однажды… Хотя, в его случае это было скорее похоже на некое заблуждение, когда человек сбивается с дороги и не может найти своего пути. А сейчас, казалось, он нашел этот путь, но, как ему казалось, слишком поздно. Я могла бы его ободрить, сказать, что поздно никогда не бывает для собственной души. Но, не стала этого делать. Он большой мальчик, сам должен разобраться. А я не его персональный психотерапевт. С самого нашего первого знакомства в нем чувствовалась некая неуверенность, под названием «а правильно ли я живу?», которую он весьма неуклюже, на мой взгляд, пытался выразить в неких фразах, улыбке, взгляде. Мне почему-то казалось, что убийство Кузьмича его начальником безопасности, послужило последней каплей, повлиявшей на все его последующие действия. А человек, способный одним махом, практически, в одно мгновение так круто изменить свою жизнь, безусловно, заслуживал уважения. Но, я понимала, что последствия своих действий он до конца не просчитал, и вряд ли понимал, что его ждет в будущем. В общем, он, как и раньше, был для меня темной лошадкой. Поэтому-то, Игорь и шел сейчас за ним, настороженно ловя каждое его движение.