Эта история произошла со мной тогда, когда мы ещё не жили в Казахстанских степях. А тогда ещё, когда я только ездил сюда в эти глубокие степи, в командировки на вахту в качестве дизелиста-компрессорщика. Произошла именно там, где – помните – я рассказывал, как наш сварщик «изготовил» одному чабану «батарею для отопления юрты». Там же, но намного позже тех событий.
Работа у меня была сменной – сутки, через трое. Представляете, вокруг, кроме двух десятков мужиков ни единой живой души. Ещё и «глазу зацепиться не за что»: ни единого деревца, ни единого холмика, а только ровная степь, да степь… и зной. Куда девать себя эти трое, свободных суток? Ладно, первые сутки строго отсыпные. А ещё двое? Предприятие – режимное, чем-либо посторонним заниматься было нельзя. Дисциплина. Охрана труда. Потому и сутки, через трое. Но как-то же надо было «убивать» время. Вот, я и придумал себе занятие...
На вторые сутки после смены, почти сразу же после завтрака в столовой, я брал с собой какую-нибудь книжку, воду во фляжке обшитой кошмой (для того, чтобы вода в ней «до горячести» не нагревалась), и уходил в степь. Отойдя от участка несколько сотен метров, полностью раздевался, разувался, всё это связывал в узелок и совершенно голым, босиком уходил в «одинокое путешествие».
Обычный пухляк вокруг участка был не глубокий. Пыль лежала на земле очень тонким слоем: пол сантиметра, от силы, сантиметр. Поэтому следы от моих босых ног отпечатывались на ней очень чётко. А ходил я всегда очень далеко. На расстояние может десять километров, может пятнадцать, двадцать? Не знаю. Пока жилые и производственные постройки нашего участка не начинали сливаться с горизонтом.
Потом, чтобы не заблудиться шёл по кругу, удерживая в поле зрения, приблизительно, то же самое видимое до участка расстояние. Когда солнце поворачивало на закат, я поворачивал «домой». И пока солнце уходило за горизонт, я успевал вернуться. Естественно, уже одевшись и обувшись. Всегда получалось, что возвращался я к участку как раз с противоположной стороны, относительно того места, от которого уходил утром. Поужинав и пообедав одновременно, немного передохнув, уставший ложился спать. На следующий день повторял почти тот же самый маршрут. И так, почти каждый раз после смены…
И вот однажды, по той самой причине – то есть, изнывая от безделья – решил немного усложнить свое «путешествие». Если на следующий день своих «прогулок» я обычно шёл по своим же следам как попало, то теперь решил поступить следующим образом: на второй день проделать весь путь, как бы, след в след.
Потому «как бы», что ставить свою левую ногу я решил не на отпечаток левой ноги, а рядом с отпечатком правой. А правую ногу ставить рядом с отпечатком левой ноги. То есть, чтобы позади меня оставались следы двух, рядом стоящих стоп: правой и левой. Попробуйте как-нибудь, просто ради интереса сделать подобное, пусть и в обуви, к примеру, на снегу. И потом со стороны посмотрИте. У вас получатся следы прыгающего!!! человека! Да.
Решено – сделано. Свою очередную «прогулку» по степи, я совершил именно так, оставляя после себя следы прыгающего человека...
Кабы я знал тогда, что из этого получится, сразу бы отказался от этой глупой затеи. Оставил бы на худой конец у себя за спиной эти следы, скажем на двадцати, ну на тридцати метрах. Так нет же! Сыграла тогда совсем не своевременную роль та самая, патологическая обязательность, воспитанная ещё с юности. Сильно устал и книгу не почитал, и не позагорал толком, но довёл задуманное до конца. Следы прыгающего человека вокруг нашего участка растянулись на километры! Что из-за этого потом получилось сейчас узнаете...
Очень длинным показался мне следующий день после «эксперимента».
Я – на смене. Ныла спина, болели ноги. Оказывается, это очень даже нелегко – несколько километров прошагать, ставя ноги в строго определённое место. Только далеко за полдень немного отпустило.
Как раз наши мужики засобирались поохотиться на сайгаков. У них – выходной. Вижу: трое из них с ружьями сели в подъехавший к общежитию неуклюжий «лаптёжник» и поехали. («Лаптёжником» у нас тогда назывался огромный с широченными шинами КрАЗ-водовоз).
Не прошло и полчаса как охотники неожиданно вернулись. Наверное, что-то случилось, думаю. Потому что возле «лаптёжника» тут же собралась целая толпа. Все суетятся, снуют туда-сюда. А мне не понять что там? И спросить не у кого. Дизельная и Компрессорная далеко от них, а пост не бросишь. Всё может случиться... Потом несколько человек снова уехали на «лаптёжнике», а несколько направились прямиком ко мне. А именно: мой сменщик, мастер участка и один из охотников.
- Мы тебе сменщика привели. – сходу начал мастер. Сдавай ему пост. - Ты с нами сейчас пойдёшь. – Перебил его тот, что из охотников. - Так, что у вас случилось? – перебил я того и другого. Взволновано и невпопад, начали говорить все одновременно. - Стоп! Стоп! – поднял я руку. – Не все сразу. Давайте по одному.
- Ты, говорят, в горах долго жил. – начал снова мастер совсем уж, издалека. – Следы снежного человека вроде бы видел. Или видел того, кто их видел. Короче, какой-то опыт в этом отношении всё равно имеешь. А тут наши охотники наткнулись на нечто подобное. Так что за тебя поработает сменщик, а ты пойдёшь с нами...
Пока возбуждённо шли к общежитию, тот, что из охотников торопливо рассказывал: «Только мы отъехали, смотрим: сбоку – следы босых ног, прыжками. Ещё посмеялись: «Кому это, не лень было прыгать босиком по степи?» Проехали сто, двести метров – следы не кончаются! Кое-где среди травы их плохо видно, а по пухляку – чёткие следы прыгающего человека. Проехали пятьсот, шестьсот метров… километр – следы не кончаются!
А когда проехали уже несколько километров, а следы так и не кончились, стало ясно: это – не человеческие следы! Ну, не сможет человек так много и долго... прыгать! Мы для пущей верности проехали по этим прыгающим следам ещё несколько километров. Они так и не кончились, и уходят всё дальше и дальше в степь…»
- В общем, мы тут все вместе посовещались. Подумали. Решили: эти следы никак не могут принадлежать человеку. – перебил его мастер. – Скорее всего, это прыжки йети, того самого «снежного человека». Вот только, размеры следов смущают… потому и позвали тебя. А другие, поехали дальше смотреть, куда эти следы ведут...
Нет бы мне тогда сразу признаться, что это всё – моих рук дело. Вернее, моих ног. Я-то, с первых же слов всё понял. Так нет же, давай им подыгрывать. И так вошёл в роль и незаметно втянулся в эту игру, что уже сам начинал верить в существование несуществующего прыгающего йети... На участке только мастер и радист остались. У них скоро сеанс связи должен был начаться. Да ещё мой сменщик возле дизелей. А мы всей толпой пошли изучать следы.
- Думаю, это следы детёныша йети. Или подростка. – с серьёзным видом знатока, рассуждал я, показывая на отпечатки босых ног. – Видите: лапа сорокового или 42-го размера. У взрослого йети была бы 56-го или 60-го. Все утвердительно закивали головами, соглашаясь.
- И одна нога у этого детёныша или подростка, больная. – продолжал я сочинять на ходу. – Видите: след левой ноги везде более чёткий, более вдавленный, чем правой. (Ведь, между следами левой и правой ноги - целые сутки). Может быть даже, это – подранок, когда-либо побывавший в капкане... Все опять согласились. Кто-то, тут же какого-то чабана и его капканы вспомнил. Кто-то, что-то подобное, но где-то прочитанное. Словом, игра пошла… как по хорошему киносценарию.
- А вот здесь он, видимо, какими-то корешками питался. – поднял я с земли, выдернутые мной ещё позавчера корни каких-то трав. (Тогда я, просто выдернул их с земли, любопытствуя). Господи! Как они внимательно и серьёзно рассматривали эти корни, передавая друг другу!
- А здесь, по-видимому, он какой-то живностью или падалью питался. – показываю на кучку обглоданных костей. (Позавчера на этом месте я собрал разбросанные вокруг какие-то косточки и сложил их в кучку). Видели бы вы, как осторожно и внимательно, эти косточки всеми рассматривались!
- Следы вот, только именно здесь как-то беспорядочно натоптаны. – вставил кто-то, уж слишком внимательный. - А он, наверное, здесь этого зверька как раз и ловил. – высказал своё предположение другой, более творческий. - Скорее всего. – поддержал его я. Остальные с нами согласились.
Так, внимательно и скрупулёзно, «изучая» эти следы «йети», незаметно выдвинулись мы в степь километра на два. И ушли бы дальше, но тут видим: наш «лаптёжник» повернул к нашему участку. Но уже… с противоположной стороны!
– Смотрите, наверно, следы йети к нашему участку повернули, раз они теперь – с противоположной стороны и назад едут. – предположил кто-то. Все давай следить за «лаптёжником». Я тоже с умным видом стал наблюдать, как он приближается. Хотя прекрасно знал, что подъедет он к мусорным бакам, которые стояли в километре от нашего участка и следы йети там затеряются. Потому что от баков, я вчера и позавчера возвращался уже одетым и обутым.
Чтобы вдруг не возникло никаких сомнений или подозрений, надо было срочно выручать ситуацию, чего-то необычное придумывать для отвлечения внимания. Поэтому я скомандовал: «Айда, к ним навстречу!». И все двинулись за мной.
Когда мы подошли к нашей мусорке, те, что приехали на «лаптёжнике» отчитались: «Мы потихоньку проехали рядом со следами и проследили весь путь снежного человека. Сначала он прыгал от участка в степь, потом резко повернул, сделал большой круг и снова повернул сюда к нам. И здесь среди мусорных баков следы обрываются».
И только говорящий остановился, я сразу же вдохновенно насколько меня хватило, вставил своё: - Мужики, уже ночь приближается. Туда-сюда, и мы уже ничего не увидим. Этот йети скорее всего на нашей мусорке питается. И скорее всего по ночам. Пока ещё светло, надо быстро организовать здесь какую-то засаду. Придумать какие-нибудь ловушки, петли, капканы, определиться с дежурством и прочее. А там видно будет…
Все согласились. А когда уже собрались возле общежития, мне пришлось призадуматься. Выяснилось, что наш мастер во время сеанса связи всё уже доложил начальству! И ему было приказано: «Ничего не предпринимать, обеспечить полную сохранность всех, какие есть следов, и дожидаться специальной комиссии и корреспондентов»!
Долго я ходил, задумавшись. Дело принимало слишком уж, крутой и серьёзный оборот… Прекрасно понимая, чем всё это может для меня обернуться (горький опыт с «пионерскими поездами» ещё не успел забыться), я потихоньку отозвал мастера в сторону и во всём ему признался.
Тот долго ничего не мог понять. Пришлось даже разуться и пройтись босиком по пыли. Сначала один раз, потом вернувшись, второй, оставляя за спиной прыгающие следы. Наконец, когда он всё понял, залепил мне очень чувствительную оплеуху. А потом на целых три дня закрыл в пустующем кабинете. Это чтобы меня не «затоптали». Ведь даже страшно представить, что было бы со мной, если б я не ему, а всей нашей «толпе» признался. Под «горячую руку»!...
Хотя, потом мне всё равно досталось. Но руки-то, были уже не «горячие».