Эхом отлетели рыдания, отзвучали короткие речи, и равнодушные могильщики приготовились взяться за лопаты. Первая из подруг наклонилась над гробом для прощального поцелуя. Но неожиданно отшатнулась, всхлипнула и осела на могильную землю.
Кто-то страшно закричал, кто-то ахнул, мать покойной тихо плакала у изголовья. Лопакин молча склонился над гробом. При виде прекрасного лица с широко открытыми мертвыми глазами странная смесь ужаса и понимания овладела всем его существом.
Еще минуту назад лицо было другим.
---
Таня не была красавицей. Мать плакала, глядя на уродливую гримаску младенца.
– С лица воды не пить! – заявил отец. И мать согласилась, как соглашалась всегда.
Новых детей не случилось, и зажили они втроем, может, не так счастливо, как мечталось, но весело.
Бог одарил дурнушку солнечным характером.
Все новорожденные орут и хнычут – Танечка только ворочалась и кряхтела.
Все младенцы не дают спать по ночам – Танюшка спала как убитая и улыбалась во сне.
Казалось, уродство должно было сделать ее угрюмой и сторонящейся людей. Вышло по-другому.
Лопакин познакомился с ней в детском саду.
Он был новеньким в группе, и ребятишки столпились вокруг. Дима испугался непривычной обстановки и решил убежать к маме.
– Смотри, какой заяц, возьми! – вдруг услышал он и взглянул на игрушку. Заяц был обалденный, веселый и озорной, совсем как на картинке из домашней книжки. Стало спокойней.
– Возьми зайчика, он добрый! – настойчиво повторила девочка. Дима посмотрел на нее и в ужасе зарыдал. Перед ним стояла крохотная баба-яга с волосами апельсинового цвета.
– Не плачь! Она решительно впихнула зайца ему в одну руку и сунула свою ладошку в другую. Мягкая ладошка чудесным образом отсекла все страхи и сомнения. «Какая хорошая бабка-ежка», – подумал Дима и успокоился.
---
В школе они сидели за одной партой. Дима уже не обращал внимания на Танюшкино лицо и защищал ее от мелких хулиганов. Постепенно в классе за маленькой бабой-ягой утвердилась слава «мирового судьи». Таня обладала обостренным чувством справедливости. Надо рассудить подравшихся – к Танюшке, надо разрешить спор — к ней. Все привыкли к «особой внешности» девочки и не задумывались по этому поводу. Зато все знали, кому поверить свои обиды.
Учителя были довольны солнечным ребенком: послушная, прилежная, отличница. Однако не все шло гладко.
Вышло так, что их класс оказался вместе летом в пионерском лагере.
Летняя жизнь протекала весело: конкурсы, соревнования, игры. Но однажды пропали кроссовки одной из девочек. В те времена они были редкостью, и обладавший ими автоматически причислялся к разряду везунчиков, отмеченных судьбой. После безуспешных поисков родители привезли дочурке новые кроссовки, еще более крутые.
А на следующий день выяснилось, что прежние стащила Дора, хлипкий ребенок из скромной семьи. Обнаружила это старшая вожатая, вышедшая ночью прогуляться с физруком. Возвращаясь в свой домик, она заметила в кустах у забора маленькую фигурку. Это Дора со счастливым видом расхаживала по ночной тропе в украденных кроссовках.
Был большой скандал, Дору хотели отправить домой, поставить на учет в детскую комнату милиции. На ее голову грозили свалиться все грозные кары, если бы не Таня. Она пошла к директору лагеря и призналась. По ее словам, Дора лишь «разнашивала» кроссовки, украденные Таней. И шальная пуля, бывает, попадает в цель. Нелепая выдумка невероятным образом подействовала: Таню отчислили, а Дору лишь пожурили и торжественно отобрали вымпел «Самая аккуратная койка».
Однако перед отправкой домой, Таню ждало поистине жуткое испытание. Старшая вожатая, не столь легковерная как директор и не привыкшая к тому, чтобы ее дурили, сняла с Тани платье и в одних трусиках поставила «на выстойку» в спальне мальчиков.
Никогда еще «тихий час» не был таким тихим. Никто, ни один из мальчишек не посмел засмеяться иди даже хихикнуть. Все знали, что Таня взяла вину на себя из-за Дориной мамы, сердечницы. По прошествии многих лет Лопакин понял, как ему повезло с одноклассниками. А Таня тогда казалась просто чудом.
Дима запомнил ее гордо поднятую голову, пылающее лицо и маленькие холмики на груди, от которых он старательно отворачивался. Таня глядела вдаль, стараясь не встречаться взглядом с оцепеневшими мальчишками, а Дима в бессилии сжимал кулаки и думал: «Она прекрасна!»
Начиналось взросление. Редко кто из нас может отметить момент перехода в новое качество. Дима и его одноклассники запомнили это мгновение. Случилось так.
Мишка Толомин, в целом неконфликтный мальчишка, обидел Олечку Голикову, назвав ее «очкастой дурой». Оля заплакала. Она впервые пришла в класс в очках и очень переживала по этому поводу. Олечка была миленькой кудрявой девочкой. Ей казалось, что ненавистные очки портят внешний вид и перечеркивают всю ее дальнейшую жизнь.
– Извинись, – сказала Толомину Таня.
Мишка был неплохой, но недалекий пацан. Он уперся.
– И не подумаю! Она в очках? В очках! А что дура, так это все знают!
– Ты должен, – просто сказала Таня.
Шумела перемена, в коридоре школа бузила и ходила на ушах, но в классе стало непривычно тихо. Мишку понесло.
– Что пристала, больше всех надо? «Красавица»..., предки поди по пьяни тебя заделали. Слышал я, соседка говорила…
Мир рухнул на Диму, и время остановилось. Он понял, что будет драться.
Весовые категории разнились: его сорок против Мишкиных сорока пяти. Но Диму это почти не смутило, вот сейчас он вскочит на ноги, вот...
И тут Таня сделала невообразимую вещь. Невообразимую для прежних маленьких мальчиков и девочек, но сейчас воспринятую ими как должное. Она дала Мишке пощечину. Это были не визгливые девчачьи царапанья, не банальная драка. Это была настоящая, взрослая пощечина, мгновенно вытолкнувшая их во взрослый мир. Мир, где каждый полностью отвечает не только за свои поступки, но и слова. Эта пощечина отныне отрезала детство навсегда.
Как-то сразу все поняли это и Мишка в первую очередь. Он буркнул:
– Извините, девчонки.
И время пошло вперед.
---
Близился выпускной. Мальчики и девочки щеголяли взрослостью: курили, матерились, влюблялись, теряли девственность.
Таня превратилась в изящную девушку с пышными волосами огненного цвета. На улице и в трамвае ее часто окликали молодые люди, прельстившиеся точеной фигуркой и стройными ножками. Таня не оборачивалась: ее лицо не изменилось.
Оно перестало пугать и стало просто некрасивым, но несоответствие остальному образу разочаровывало еще больше.
Таня плакала и переживала, как-то спросила мать :
– За что?
Мать затараторила с давней готовностью:
– Это твоя бабка, колдунья, Господи прости, сглазила. Так ей твой отец не нравился. Она мечтала меня за бухгалтера вдового пристроить, говорила, буду как сыр в масле кататься.
А как не по ней поступила, так прокляла, письмо прислала, что не будет мне счастья без благословения материнского.
А я, доча, отца твоего полюбила, сильно полюбила. Из дома сбежала за ним и по сей день не жалею. Чо бухгалтер? Маленький, ощипанный, пусть и хорохористый. Одним словом — курячий жеребчик. А твой отец добрый был. Жилось мне с ним светло как-то. Радостно.
Ты, доченька, у нас долгожданная, в большой любви зачатая.
«Я — дитя любви», – думала Таня, глядя на фотографию покойного отца, веселого человека с огненными волосами. Он любил шутить, играл на баяне, был верным товарищем. Таня помнила как плакали друзья на похоронах: смерть пришла за ним обидно рано.
Отец придумывал для дочери бесконечные истории. Они рассказывались на ночь в течении многих лет, а их герои, девочка Аленка, мальчик Славик , обезьянка «дядя Шима» и кошка «Мурравка», казались Танюшке необычайно живыми. Раздолбай Славик вечно попадал в неприятности, а верная Аленка вместе с обезьянкой и кошкой его выручали, совершая невообразимые подвиги.
По прошествии лет Таня поняла, что в отце скрывался настоящий писатель. Однако он трудился всю жизнь экскаваторщиком. Отец любил свою работу, хорошо зарабатывал и всегда был в числе передовиков. Но как-то поделился с дочерью:
– Эх, не так я живу, Танюшка, не тем занимаюсь. А все война, гадина ползучая.
Таня знала, что отец, потерявшийся в эвакуации, детство провел в детдоме, а в юности его определили в ПТУ. Пришлось зарабатывать на жизнь самому, потом учить на повара молодую жену. Помощи ждать было неоткуда и отец, когда-то мечтавший о филфаке, постепенно втянулся в лямку рабочего. А Тане говорил:
– Знаешь, что самое главное в жизни? Самое главное, чтобы дети жили лучше родителей. Во всех смыслах. Давай, Танюха, мечтай и действуй. А мы с матерью всегда будем рядом.
Не сдержал отец своего обещания, погиб в сорок лет от перитонита.
Таня любила Диму. Чувство зародилось из жалости к растерянному малышу, проросло в школьные годы и расцвело в юности вечнозеленым деревцем.
Таня была однолюбом. В русском языке это слово отсутствует в женском роде, как будто женщине навсегда отказано в столь сильном чувстве. Но по другому сказать невозможно — Таня любила одного Диму всю свою недолгую жизнь.
Это было просто. Маленький хохолок на Димкиной макушке вызывал желание погладить его по голове, Димкина горячность — желание защитить, Димкины просчеты - желание помочь. И, наконец, пришло просто желание. Оно горело в ее юном теле и не давало дышать, есть, пить, ходить, думать. Оно съедало всю Таню без остатка( и, в конце концов, и привело ее к гибели).
А Дима не замечал ничего. Стройный красавец, вылупившийся из него, легко покорял девичьи сердца. Танюшка была для него неизменным спутником, верным товарищем по поступкам которого он привык сверять свои поступки. Иногда, правда, закрадывалась мысль: «Как же мне с ней хорошо!». Но хорошо было и с Олечкой, умелой в постели, и с Тонечкой, незаменимой в комсомольских делах. С Таней же было просто хорошо .С ней можно было не поддерживать славу записного Дон-Жуана и ретивого комсомольского активиста, а быть просто собой.
После школы их дороги разошлись. Дима ожидаемо поступил на физ-мат, а Таня, неожиданно для всех пошла на ветеринарный. Окружающие думали, что увидят ее адвокатом, но Таня так объясняла свой выбор: «Хочу помогать самым беззащитным». И у нее это здорово получалось, недаром пушистая Мурравка доживала свой двадцатый год на ее руках, а верный пес Жорик встречал Таню по вечерам у порога.
Поначалу были звонки, нечастые встречи, но постепенно жизнь все больше отдаляла их друг от друга. Грянули девяностые.
Общество, и до этого не бывшее однородным, начало расползаться в разные стороны, как рубашка, сшитая из гнилых ниток. В институте, где Дима начал трудовой путь, прошло сокращение, и он оказался на улице. Олечка стала звездой…, а Таня, ушедшая в частную клинику, начала получить фантастические деньги.
Увиделись они через несколько лет. Дима, к этому времени преуспевающий программист, привел на осмотр своего ротвейлера. Ветеринаром оказалась Таня.
Продолжение:
Автор: Первый
Источник: https://litclubbs.ru/articles/24785-poslednee-chudo.html
Содержание:
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#последнее #чудо
Понравился рассказ? У вас есть возможность поддержать клуб.