Если убрать весь свет во вселенной, то цвета не будет. Ибо свет = цвет. Если исключить весь исторический опыт, то не будет смыслов цвета, с которыми мы живем и работаем.
Нам кажется, что цвета "вызывают" у нас чувства и эмоции, влияют на поступки, поэтому приписываем им некие значения. На самом деле чувства возникают в ответ на сложившиеся за тысячелетия существования культуры стереотипы значений.
Мы продолжаем знакомиться с историей цвета. Начало тут. Черный. Красный. Желтый. Зеленый.
Сегодняшний лонгрид о европейском зеленом. И жизни этого цвета в Средних веках, Ренессансе и Новом времени.
В эпоху раннего Средневековья люди связывали смыслы зеленого еще с архаическими языческими представлениями о мире - соотносили его с мифологической картиной мира. В ней, как вы помните, представления о природе носили художественно-чувственный характер. То есть, мир понимали не рационально - знания были получены простым чувственным восприятием, которого не хватало для объяснения существующего. Поэтому на сили природы переносили представления о себе (персонифицировали звезды, ветер, воду - наделяли их человеческими качествами) и "раскрашивали" художественными образами (сочиняли истории о богах воды, земли и проч.).
В Средние века, конечно, мифологическая картина отличалась от той, что была в античности. Миф трансформировался - "ушел в народ" - стал сказками, легендами, эпосом. Эти изменения способствовали появлению новых персонажей - мифических существ: эльфов, лепреконов, русалок, множественных лесных духов. И все это тщательно перемешивалось с утверждаемым юным христианством.
Зеленый среневековые ребята трактовали в зависимсти от его оттенков. Цвет «жухлой травы» теперь означал долголетие.
Цвет «темной зелени» считали символом укрытия и относили к атрибутике лесных разбойников (шапочка литературного Робин Гуда с зеленым пером, зеленые плащи и пр.).
Цвет «ивовых прутьев» соотносили с отчаянием, грустью и одиночеством.
Цвет ядовитой «изумрудной зелени» – зависть и ревность.
Цвет «молодой листвы» оставили весне и жизни – молодости, неопытности, незрелости и даже глупости.
Все эти смыслы отражались в повседневных практиках – молодежь носила зеленое в знак незрелости ума, придворные шуты – глупости, зеленые шапки банкротов были маркером деловой неопытности.
Ренессансный художник Босх – большой специалист в использовании мистической и религиозной символики – на картине «Извлечение камней глупости» сохранил средневековое прочтение зеленого как "глупого", применив данный цвет в изображении «камней глупости/безумия». Лжащие на столе "глупые" камни - тюльпаны. Символика тюльпана – доверчивая глупость. Тем самым Босх усилил значение зеленого.
Христианизированная средневековая культура увидела смыслы зеленого сквозь призму религиозных идей – надежды и созерцательности. Христианские апологеты считали, что суть этого цвета образуется из сочетания голубого цвета (указывающего на одну из ипостасей Бога – Святой Дух) и желтого (указывающего на другую ипостась – Бога- Отца).
Соединение Отца и Духа воплотилось в Сыне, а зеленый цвет стал цветом Иисуса, его земного пути, еще не отмеченного страданием. Иисус как Богочеловек - Бог в теле человека - имел посредством зеленого цвета связь с земным миром, с деревьями, цветами и травами и с его хозяином - человечеством.
Также в иконописном каноне ангелы таинства благословения (миропомазания) изображались в зеленой одежде;
земля, созданная богом, покрытая им растениями, конечно, была зеленой;
цвет служил метафорой земного пути не только Христа, а и его апостолов;
ризы Девы Марии, подарившей миру чудесный плод, окрашивали зеленым;
цвета церковных (летних) служб, посвященных Троице, зеленые.
Также цвет относили и к некоторым святым, например ирландскому Патрику.
В эзотерической сфере, например алхимии, существовала отличная от христианского прочтения семантика зеленого. В трактатах Бекона встречается толкование цвета как фундаментальной аллегории трансформы вещества, бликующего сочетаниями зеленого, золотистого, желтого. Мистическим существом, соответствующим превращению, считался зеленый дракон. Разные части тела дракона, как полагали ученые-алхимики, способны преобразовывать металлы.
Позднее романтик Гофман использует этот образ в рассказе "Золотой горшок" о приключениях помощника алхимика. Дочки ученого Саламандера - переливающиеся зеленым золотом змейки. Гофман соединяет все: саламандр, драконов, представления о свойствах веществ, знания и любовь.
Возникшее позднее масонство наделило зеленый атрибуциями победы.
Ренессанс оставил данный цвет на стороне юных: молодежь предпочитала зеленое платье и головные уборы, но с другим оттенком смысла: зеленый теперь указывал не на неопытность, но на целомудрие, любовь и весеннюю радость.
В Новое время, с развитием естественных наук – появлением технологий получения искусственного пигмента – смыслы зеленого "расколдовались", упростились. В нем перестали видеть символику жизненной весны, христианскую надежду и пр. Зеленый стал неотъемлемой частью военной сферы (и остается до сих пор) – во всех армиях Европы его предпочли для создания униформы, оценив прекрасные маскирующие свойства. В отечественной культуре военное бытование цвета началось с Петра I.
Философские исследования цвета в эпоху Нового времени также сняли все прежние архаические и христианизированные шаблоны восприятия. Руссо, зовущий к естеству, обращался к зеленому в реальной практике – предлагал проводить занятия на лоне зеленой природы. Мыслители рассматривали его «человеческие» свойства – воздействие на внутренний мир и поступки. Гегель, к примеру, полагал его индифферентным, нейтральным.
В следующий раз обсудим "зеленую" литературу.
