Наспех побросав на стол и под него ещё кое-что по мелочи, он вдруг осознал, что вымотался окончательно, и сам не заметил как, сначала сел, а затем и прилёг на кровать, даже и не думая её расстилать, а уж тем более заправлять её привезённым из дома постельным бельём.
Глаза его уставились вверх.
- Чужой потолок, - произнёс он спустя несколько секунд полнейшего бездействия. Хмыкнул себе самому, потом прищурился и потёр себе под носом, сгоняя сонливость. Нет, теперь этот потолок не должен быть для него чужим, он должен стать для него своим, и ничьим больше, это там, в городе, потолки, полы и стены были если не чужими, то, по крайней мере, большей частью общие. А это его, полноценно и безраздельно ему принадлежащее. Его дом.
Надо бы, действительно, почистить зубы, умыться и лечь спать. Кровать, слава Богу, не холодная, не влажная, относительно чистая, и ничем не пахнет. Спать пока лучше со включеным светом.