- Уха-ха-ха, Харитон, иди ради Христа отседа. Иди. Прошение твоё мы приняли, иди не смеши людей…
-Здравствуйте, Сергей Григорьевич, судари мои старшины. Чего веселитесь, да здесь на крыльце Управы? Вон от вашего ржания народ на тротуарах шарахается.
-А неча опаздывать, Павел свет Степаныч, и ты бы с нами посмеялся. Харитоша Титов знатно нас повеселил.
-Так расскажи, Демьян Захарович, глядишь, и я вас смешной историей в ответ повеселю.
- Купец Тишевский Василий Петрович заказал Харитону два киота резных да вызолоченных на иконы Божией Матери для церкви Иоанна Богослова. Сговорились на двести рублей. Заплатил купец вперёд Титовы только девяносто. Киоты Харитоша вырезал, а денег на позолоту нет. И купец остальные деньги отдавать не хочет, Титов к нему уже три раза ходил. Вот Харитон и принёс прошение в Управу, так мол и так, ежели будет Тишевский на меня жалобу писать, то вы ему не верьте, все задержки в работе по его же вине.
- Ну, и чего здесь смешного?
- Да смех не в этом. Стянул Харитон шапку, а у него во всю лысину здоровенный синяк. Что за беда с тобой приключилась, спрашиваем. Сходил, говорит, к тётке на именины. Был там ещё братец мой, двоюродный, тоже с женой. Посидели, выпили, закусили. Тут жена Харитонова начала домой сбираться. На деньги, говорит ей Харитон, да зайди по дороге в лавку, прикупи балычка, пару селёдок астраханских, да с фунт икры паюсной. Завтра ж, мол, гости у нас ожидаются. А бартец евоный на заводе работает, у Шервуда, что у Покровских ключей. И вот этот самый кузен взбеленился, мол, жрёте не в себя, деньги на ветер пускаете, ремесленнички. Да и полез к Харитону драться. Тот его, правда, быстро скрутил, уселся сверху и давай по морде кулаками охаживать. И тут тётушка, старушка божий одуванчик, хвать со стола кувшин с квасом, да и треснула Харитошу по башке. Титов обиделся, кричит, что ж ты старая творишь? Он же ведь первый начал, в морду мне залезть попытался. А тетка ему и отвечает, я ж тебя дурака заходного остановила, чтоб совсем братца до смерти не поубивал.
-Ха-ха-ха-ха….
-Как обещался, и я вам весёлую историю расскажу. Не далее, как третьёва дня, под вечер Федот Кадушный заявился в гости к брату Гурьяну. А Федот он меры-то ни в чём не знает, вот и притащил с собой аж две бутылки полугару. Посидели братовья, выпили, закусили чем Бог послал. Одну бутылку приговорили, вторую откупорили. И вот тут Гурий пожалился брату, что так, мол, и так, есть у меня бычок. С весны растил, кормил-поил, в стадо городское выводил. А теперича подрос бык, надо резать, да мясо на зиму заготавливать. А что и торговцам продать. Надо на бойню вести, или мясника звать, а денег жалко. Да и на бойне, глядишь, часть мяса-то и утаят. Уже хорошо набравшийся Федот ответствует, а чего мы сами не забьём ту животину. Гурий возражает, мол, бычара вымахал здоровенный, не справимся. Чего там справляться, обухом по лбу ошарашить, а потом глотку режь. Взяли топор, нож острый, да и отправились в хлев. А бык как почуял чего нехорошее, мечется в загоне, мычит. Федот Гурию говорит, держи, мол, быка за рога, я ему в лоб сейчас как дам. Ухватился Гурий за рога, а братец евоный, значится, широко замахнулся. Федот-то он росту немаленького, да потолок в хлеву невысокий. Зацепил балки потолочные, топор с топорища то и соскочил. Федот с пьяных глаз и не заметил. Снова размахнулся, да как долбанёт. Бык стоит. Федот глазья пьяные протёр, на бычачьей морде взгляд сконцентрировал, и снова как треснет. Тут ему бык и говорит человечьим голосом, ежели, мол, ты меня ещё раз по башке топорищем стукнешь я быка не удержу.
-Ха-ха-ха-ха…ну уморил, печной старшина, ну уморил…
- Ну, хватит, судари мои, старшина, лясы точить, да гоготать. Пойдём в присутствие, дела у нас.
-
- Вот, Сергей Григорьевич, набело переписанное решение по мастеру Гроте.
-Ага, давай почитаю… так, нанял трёх мстиславльских мастеровых, обещался за штуку платить по двадцать копеек сверх могилёвской цены…ага, это понятно. А вот, так как мастер Фридрих Гроте нанял подмастерий без уведомления Ремесленной Управы, подвергнуть онаго денежному штрафу в пользу ремесленной казны 10 рублей серебром и обязать возвратить подмастерьям паспорты. Довести под расписку до матера Гроте. Кроме того, так как Гроте собирался использовать подмастерий без записи в цех, оштрафовать мастера в размере по три рубля за каждого подмастерье, и того 9 рублей. Самоличной подписью и приложением печати утверждаю, ремесленный голова Акимов. Что там у нас дальше?
- Булочница Каролина Шульц прошение принесла.
-А ведь за ней ещё было объяснение по жалобе ельненского мещанина Варсановича. Она, мол, его вещи у себя незаконно держит.
-Ага, спасибо Андрей Христофорович, что напомнил. Есть объяснение от Шульц?
- Нет, только прошение.
-Значится так. Жалобу Варсоновича вместе с рапортом от Управы о том, что Каролина Шульц отказалась давать объяснения по данному делу, отправить приставу 1 части. Нехай полиция разбирается. А теперь читай прошение.
- Смоленского цеха булочной мастерицы жительницы города Родома Каролины Шульц. Прошение. Дворовый человек господ Кардо-Сысоевых Смоленского уезда Ольшанской волости Рафей Николаев, находясь у меня в услужении по булочному моему заведению с 1 августа 1866 года с платою ему в месяц по 2 рубля по рабочей книжке, выданной ему от Ольшанского волостного правления, остался у меня и на следующий за тем 1867 год, на который забрав у меня с 1 августа 14 рублей 14 копеек, тайно отошёл от меня 3 ноября месяца и скрылся, тогда как он за прогулы свои, всего 4 месяца, и забранные вперёд деньги 8 рублей, должен был отработать у меня ещё восемь месяцев. Вместе с такой самовольной без отпуска моего отлучкою его, у меня не оказалось двух пар шерстяных рукавичек, купленных по 15 копеек. Одни зелёные, другие белые. И шарфа стоимостью 75 копеек. А ныне же я известилась, что он, Николаев, находится в Смоленске у цехового булочного мастера Филиппа Иванова в доме Глухольского на Благовещенской к Молоховским воротам улице в 1-й части города. Представляя при сём прошении рабочую книжку, прошу Управу взыскать с означенного Николаева за помянутое прогульное время 4 месяца 8 рублей и столько же забранные им вперёд деньги, всего 16 рублей для удовлетворения меня. Также прошу наказать полагающимся штрафом булочника Филиппа Иванова. Октября 17 дня, Каролина Шульц, а вместо ея, неграмотной по личной ея просьбе отставной писарь Иван Филимонов Кобальнов руку приложил.
-Дура баба, дура и есть. Отпишите ей, что раз она обвиняет Николаева помимо незаконного отхода, ещё и в краже вещей, то пускай и подаёт прошение в полицейское управление. Всё о ней. Что у нас ещё?
- 25 августа прошлого года Нил Никифоров сын Шведов, малярный мастер взял под расписку из ремесленной казны 5 рублей на похороны отца. До сих пор не отдал.
-Пусть собирают сход живописного цеха, да и решают, нужен ли в цеху такой мастер, который пяти рублей за год не может возместить.
- Экипажных дел мастер Егор Петров с прошением.
-Шо, опять? Да сколько ж можно?
-Сергей Григорьевич, не ругайся. Пришёл мастер в присутствие, прошение принёс. Надо выслушать, ежели по делу, так и порадеть.
- Да ведь надоел, хуже горькой редьки. Ходит и ходит, бумагу изводит.
- Сергей Григорьевич, по его делу ответ пришёл от полицейского надзирателя Красного. Вот посмотрите.
- Ага, не значится. Ладно, уж, зовите Петрова.
-Господин ремесленный голова, господа старшина, доброго дня.
- И тебе поздорову, мастер, С чем на этот раз явился?
- Убёг от меня ученик Сашка, вернее Александр Михайлов сын Шапков. Поречского уезда Составицкой волости крестьянский сын. Отпросился, вишь ты, в гости к родственникам, да назад не воротился. Да ещё у других учеников для похода того в гости занял суконную новую поддёвку, сапоги и ситцевую рубашку. В обучении он с декабря 1862 года. Прошу вот управу поспособствовать в возвращении мальчика.
-Поспособствуем. Негоже ученикам от мастеров бегать. Так ведь, Сергей Григорьевич?
- Поспособствуем, конечно, Демьян Захарович, поспособствуем. А скажи-ка ты мне, экипажный мастер Егор свет Иваныч, чего это у тебя ученик для свидания с родственниками одёжу в долг берёт? Он в чём у тебя там обретается, в обносках? А, купеческий второй гильдии брат Петров? В рубище да босый ходит, в господа бога душу мать тебя через коромысло? Ну, вот ведь, зараза какая, заставил-таки в присутственном месте выругаться.
- Ты, голова меня не матери, да палкой своей не маши. Я свои права знаю, да и поважней тебя родственники у меня имеются.
- Ты, прежде всего, для меня цеховой мастер. А мне сию трость, серебром отделанную да с гербом смоленским, общество доверило, чтобы таких как ты зарвавшихся поучать. Весь год от тебя одни неприятности. То работников с подмастерьями закормил тухлятиной так, что они буйствовать взялись. Еле с полицией успокоили. Теперь вот учеников голыми-босыми держит.
-Да ты что, голова? Ты ж сам с комиссией у меня обеды проверял, и в постный день и в скоромный. И сам ты Акимов, и пристав и врачи в акте подписались. Отменные у меня обеды.
- Ты нам тут мозги-то не пудри. Конечно, после того как самого чуть оглоблей не прибили, да половину мастерской в щепки разнесли, ты начал хорошие продукты закупать. Знал ведь, что Управа да пристав Халютин так это дело не оставят, придём с проверкой. Так что, имей в виду, и сам ещё не раз с проверкой зайду, да и старшину столярного цеха пришлю. Теперь о твоём прежнем прошении. Из уездного города Красного полицейский надзиратель сообщает, что нет в оном городе мещанки Мавры Григорьевны Беляновой. Вот тут ещё выпись приложена из приходской книги Успенской церкви. Мавра Семёновна Белкина умерла 1 марта аж 1864 года. Никого другого полиция в уездном городе не нашла. Ты с кем контракт на обучение заключал, экипажный мастер?
-С Маврой Григорьевной Беляковой, краснинской мещанкой. Так она назвалась. Сговорились на четыре с половиной года обучения, по пяти рублей серебром в год. Тёткой она назвалась тому кантонисту Корнею. Значит обманула. Ну, я с него живого не слезу, отработает как миленький.
- Охолонись, Егор Иваныч, охолонись. Неча парня забижать, ежели и правда это его тётка померла, то он теперь есть круглый сирота. Ну а то, что она обманом в жизни племянника поучаствовала, пристроила к обучению ремеслу, так то на ученике твоём никак отразиться не должно. Кто тебе виноват, что не пришёл, как положено, в Управу и не зарегистрировал контракт в «Журнале записи условий и договоров»? Серебрушки пожалел? Как ученик твой Корней в работе?
-Белее-менее, не жалуюсь.
- Ну, дак вот тебе наше слово. После Рождества представишь парня к экзамену. Получит подмастерское свидетельство, дальше уже промеж себя будете решать, что да как. Так и мы, Управа, в сироте участие примем. Тебе же указание, парня не обижать, сверхурочной работы не давать, платить как оговорено. Ну а ежели узнаю, что притесняешь свово ученика, или, того хуже, сбежал он от твоего произвола, не обессудь. Соберу сход цеховой и буду гнать тебя из мастеровых поганой метлой. Всё про тебя. Иди к работе, да подумай.
- Иди, Егор Иванович, иди с Богом.
- Да как же это? Куда иди? Ничего ж толком и не порешили по моим делам, Демьян Захарович.
-Чего не порешили? Жалобу твою крайнюю в журнал записали, бумаги будут рассылать по приставам. Об ученике твоём позаботимся всем миром. Иди уже, ради Христа. И так ты взбаламутил старшин, а уж Акимова так и вовсе озлил. Никогда он себе не позволял ругаться в присутственном кабинете.
- Что у нас ещё?
- Старшина Котов доложит.
-Давай, Андрей Христофорыч, что у тебя?
- В феврале за занятие шапочным мастерством без разрешения Управы оштрафовали мы витебского мещанина еврея Залмана Ерухимова Шевелёва на 15 рублей, а подмастерье его Арона Эзрина на 10. Шевелёв подал прошение о выдаче ему свидетельства на производство шапочного мастерства. Цеховой сход рассмотрев дело Шевелёва порешил, что ежели имеет оный еврей Шевелёв свидетельство мастера-скорняка, так пущай скорняжным ремеслом и занимается. Свидетельство на шапочное мастерство ему не выдавать.
-Так тому и быть, господа старшины.
Сии разговоры имели место быть в присутственном кабинете Смоленской ремесленной управы во второй половине октября месяца 1867 года. В лицах:
ремесленный голова Сергей Григорьевич Акимов
старшины портновского цеха Андрей Христофорович Котов
старшина серебряного цеха Демьян Захарович Волков
старшина печного цеха Павел Степанович Зыков
смоленский 2-й гильдии купеческий брат экипажного дела мастер Егор Иванович Петров.