Если наука о материалах оказалась тяжела даже для ученых, вряд ли можнопредположить, что наши предки вполне осознанно обрабатывали и использовалиматериалы. И в самом деле, ни одна из технических дисциплин не изобилуетсуевериями в такой степени. Можно было бы (а быть может, и должно) написатьобъемистую полную ужасов книгу о предрассудках, связанных с получениемматериалов. Так, в древнем Вавилоне при изготовлении стекла использовалисьчеловеческие эмбрионы; японцы закаливали мечи, погружая их докрасна раскаленнымив тела живых пленников. Обычными были случаи погребения жертв в основанияхзданий и мостов, лишь в древнем Риме людей заменили чучелами. Подобныеобычаи связаны с примитивной философией, которая каждую конструкцию наделяласобственной духовной жизнью.
Со временем человек стал менее жестоким, но не менее суеверным.Во всяком случае, некоторые пережитки иррационального чувствуются дажев нашем сегодняшнем отношении к материалам. Так, зачастую весьма бурнообсуждаются вопросы о применении старых и новых, натуральных и синтетическихматериалов, причем бушующие на такого рода дискуссиях эмоции далеко невсегда основываются на реальных знаниях или экспериментальных доказательствах.Эти предубеждения наиболее сильны в быту ("Может ли что-нибудь сравнитьсяс шерстью?" или "Нет ничего, подобного коже!"), но иногда они проникаюти в область проектирования серьезных конструкций.
Издавна человеку казалось удобным видеть в материалах некую жизненнуюсилу, от которой якобы зависит их работоспособность. Например, говорили,что вещи ломаются потому, что их покидает некая сила. Во время войны яимел дело с поставками бамбука, который шел на изготовление аэростатовзаграждения. Как-то один импортер бамбука жаловался мне на трудности храненияпрутьев необходимой нам длины: для них требовалось слишком много места,поскольку их нужно было складывать горизонтально. На мое предложение хранитьбамбук в вертикальном положении собеседник заявил, что это невозможно,так как сила бамбука вылетит из него через обращенный кверху конец. В прошломпри выборе материала и проектировании конструкции полагались лишь на инстинкти опыт. Среди лучших ремесленников, работавших по сложившимся традициям,встречались иногда блестящие мастера. Однако было бы ошибкой преувеличиватьвозможности традиций, мастерство ремесленника могло быть великолепным,но инженерное решение его изделий, как правило, в лучшем случае было посредственным,а иногда оказывалось удивительно плохим. Повозки теряли колеса, потомучто каретных дел мастерам не хватало смекалки крепить их подобающим образом.Точно так же деревянные корабли в плавании почти всегда имели злосчастныетечи, потому что кораблестроители тех дней не понимали природы касательныхнапряжений, которые, боюсь, и сегодня для многих остаются загадкой.
Экскурс в такие далекие для нашего предмета времена может показатьсянеуместным в книге, посвященной современной науке о материалах, однакоследует помнить, что наука эта, подобно медицине, должна была прокладыватьсвой путь наперекор традиционной практике и суевериям. Не дать представленияо тех глубинах антизнания, из которых должно было подняться современноематериаловедение, значило бы в чем-то погрешить против истины.