Первую часть читайте тут:
Итак, я решил сжечь проклятые незаполненные истории болезни, которые мертвым грузом лежали не только в моем портфеле, но и скапливались в квартире, угрожая вскоре выселить нас с женой.
Решить-то было несложно, но на дворе стоял лютый февраль, а машины, чтобы выехать в лес или поле, тогда не было и в помине. Знакомых кочегаров тоже не предвиделось, дача тестя была закрыта до весны. «А что, если…?» — вдруг подумалось мне… Титульный лист первой истории сгорел в туалете легко и почти без остатка. Я с ловкостью разведчика, сжигающего шифровку, перехватил сгорающий листок за уголок и уронил в унитаз полоску пепла. Всё получалось, как нельзя лучше!
Вдохновлённый успехом, я свернул пачку историй в трубку, перевязал бечёвкой, поставил их в унитаз вертикально и щелкнул зажигалкой. (Кстати, ни в коем случае не повторяйте мой опыт!). Прошу прощения у утончённого читателя за технические подробности, но тут нужно пояснить, что конструкция советского унитаза позволяла положить туда бумаги, не замочив их в воде.
Сначала документам гореть в клозете не нравилось, и с минуту они противно чадили. Благо, вентиляция была хорошей и жили мы на последнем этаже. Внезапно пламя охватило наружный слой бумаги и в туалете стало жарко. Огонь разгорался с каждой секундой всё сильнее и ярче. Скажу честно, я немного растерялся, поскольку не предполагал такого развития событий. Время для меня остановилось. Одна половина мозга вкрадчиво шептала — «Не паникуй, сейчас бумага сгорит, всё погаснет и твои проблемы решены». Вторая половина кричала — «Срочно гаси огонь! Ещё минута и будет поздно!»
Я видел, как белый фаянс унитаза стал покрываться чёрной копотью. Внутри что-то противно потрескивало и пощёлкивало. Благодаря хорошей тяге пламя поднялось на высоту моего лица. «Враги сожгли родную хату… — издевательски пропела вторая половина мозга. «Всё, медлить больше нельзя» — я принимаю решение и как спасительный стоп-кран дёргаю ручку смыва.
Студёная февральская вода стремительным потоком устремляется в импровизированную раскалённую фаянсовую печь.
Раздаётся громкое шипение и через секунду — оглушительный треск. Когда пар и дым рассеялся, предо мной предстал унитаз, расколотый на две части, будто полено, разрубленное колуном надвое. Завершал эту скульптурную композицию свёрток историй болезни, торчащий вертикально вверх между раскрывшимися лепестками фаянса — обгоревший, но не побеждённый. Верёвочка, удерживающая свёрток историй, лопнула и они раскрылись, как чёрно-белые тычинки огромного цветка. Я стоял в луже воды и как заворожённый смотрел на этот натюрморт сквозь парящий вокруг меня пепел. Тихо открылась входная дверь и на пороге появилась жена. Ни слова не говоря, она подошла ко мне сзади. Какое-то время стояла и смотрела молча на этот скульптурный шедевр, достойный творений Церетели, а потом улыбнулась и сказала — «Ну, прав же был классик. Рукописи не горят!»
Вопреки моим опасениям соседей я не затопил, замена унитаза не пробила ощутимую дыру в семейном бюджете, но с тех пор истории болезни я домой не ношу. Стараюсь писать и сдавать их вовремя. И даже горячий чай стараюсь наливать не в холодную кружку, а только предварительно согрев фарфор своими руками и воспоминаниями.
Если вам понравилась эта история, подписывайтесь на мой канал. Здесь будет множество интересных рассказов из моей практики, да и просто из жизни. Некоторые из них уже опубликованы, например, рассказ «Шпион».