Некоторое время, работал я фельдшером в районном центре. Опыта, так сказать набирался после института. Разное было, но один случай на всю жизнь в памяти сохранился.
Произошло это зимой, в начале февраля. Заступил я на дежурство. Около полуночи поступает заявка: ребёнок, 5 лет, температура под 40. Предположительно воспаление лёгких. Температура не сбивается, уже в бреду. К врачам долго не обращались, лечили сами. До села, где находится ребёнок, около 20 км. На улице -30 С, пурга, но ехать надо. Времени у нас мало, счёт может идти на часы. Степаныч, водитель, с трудом, но все же отогрел машину и двинулись в дорогу. Едем.
Про себя чертыхаюсь. Ох, уж мне эти деревенские нравы, тянут до последнего, а нам врачам вытягивать чуть ли ни с того света. Боюсь не успеть. Прерывает мои мысли Степаныч. Останавливает машину, выходя из неё, говорит:
- Кажись, приехали...
Выхожу следом, осматриваюсь. Кругом снежное поле, да темнота. Спрашиваю Степаныча:
- А дорога то где?
- Перемело дорогу, дальше не проедем. Надо возвращаться. Трактор искать, мужиков просить помочь в расчистке. И только на рассвете, не раньше, приступать. Пурга такая, что сам черт ногу сломит!
Раздумываю. Как быть? Спрашиваю
- Сколько осталось до деревни?
- Эдак километров пять по прямой, если через лес срезать, - отвечает Степаныч.
Ветер пронизывает на сквозь, впереди темнота. Замёрзнуть можно, потеряться, а ещё чего, зверя дикого встретить. С другой стороны, ребенок до утра может не дотянуть. А я клятву давал - жизни спасать. Оборачиваясь к Степанычу, видя и его смятение, говорю:
- Вот что, ты возвращайся, найди трактор, а в деревню сам пойду. Меня там ждут, я там нужен.
Степаныч меня отговаривать не стал. Понял, так надо. Только достал из машины шапку ушанку потеплее, да телогрейку, приказал одеть.
- Ну с Богом! Встретимся утром!
Пошёл я к лесу. Ноги в сугробах увязают, ветер гудит. Лица поднять не могу, ветер со снегом так и хлещет по щекам. Сколько я так прошёл, трудно сказать, но шагаю уже с трудом. Поднимаю голову, оглядеться, далеко ли до леса, и впадаю в оцепенение. Нет леса! Метнулся назад, и машины не видать. Бегаю по кругу, а вокруг мгла непроглядная, снег в глаза, дальше вытянутой руки ничего не видно. И в этот момент мне так страшно стало. Куда идти? ! Неужели погибну здесь? Ребенка не спас и сам сгину, — подумал я в отчаянии.
В это самое мгновение, чувствую, кто-то сзади положил мне руку на плечо и кричит: - Эй, доктор, даже не думай, рано тебе ещё помирать. Аленка тебя уже заждалась. Хватает меня за руку и тянет за собой идти. Решаю, что это местный житель меня встретил, наверное сообщили им о моем приходе. Плетусь за ним, а сам со спины его рассматриваю. Идёт передо мной старик, волосы седые из-под шапки торчат. На одну ногу хромает сильно, но что удивительно, шагает быстро, торопится. И сугробы не мешают, да ещё меня за собой тянет.
Так и до леса добрались. Удивительное дело, как в лес зашли, пурга закончилась. Тихо стало, только снег под моими ногами скрипит. Идём со стариком, молчим. И мне уже совсем не страшно, скорее наоборот, спокойно стало. Понимаю, потому что старик рядом. Исходит от него сила, уверенность и спокойствие. С такими дедом, что пурга, что дикие звери не страшны. Так в раздумьях и не заметил, как из лесу вышли. А до деревни уже рукой падать.
- Заждались уж, — указывая на самый первый дом, говорит старик.
Подходим к дому и в свете луну, замечаю у старика шрам на всю правую щеку. Интересно, от куда? И только успеваю подумать, как старик говорит:
- Память фронтовая... Враг пометил. Все, пришли. Сюда тебе.
Я, конечно, оторопел. Неужели я случайно в слух вопрос произнес? Неловко вышло.
Дёргаю калитку, не открывается, на что старик говорит:
- Приподними, просела она, так и не успел её починить.
Так и сделал, калитка открылась.
Оборачиваясь, говорю:
- Так это ваш дом?
А старика то и нет. Огляделся, как сквозь землю провалился. В это время из дома женщина молодая выходит:
- Вы же доктор?
Киваю.
- Слава Богу, мы вас так ждали. Идёмте, идёмте скорее!
Захожу в дом, раздеваюсь. Вижу на кровати девочку, горит вся. Стонет, бредит. Начинаю все необходимые процедуры. Мама рядом, помогает, причитает:
- Алёнка, девочка моя... Доктор, миленький, ты только помоги. Прошу тебя. Как же мы тебя ждали, как ждали...
Краем глаза вижу, как молится у икон старушка.
До самого рассвета просидел я у кровати девочки. Температуру удалось сбить, состояние стабилизировать. Конечно, теперь нужно дождаться Степаныча и везти в больницу, где продолжать лечение. Но я уже точно знаю, жить девочка будет. Успел. Пока ждём Степаныча, бабушка с матерью поят меня чаем, благодарят. В раздумье разглядываю старые фотографии на стене и вижу среди них, того самого старика со шрамом, который вывел меня из пурги, тем самым спас меня и Алёнку. Бабушка девочки, замечая мой взгляд на фотографии, говорит:
- Супруг мой, дедушка Алёны. Похоронили год назад. Всю войну прошёл, там же и ногу покалечили. Но это ничего, главное живой вернулся. Хороший был человек, добрый. А уж как Алёнку любил, пылинки с неё сдувал. Скучает она по нему, — и старушка замолчала.
Вот дела, подумал я. О ночной встречи со стариком, рассказывать не стал. Не к чему только заживающую рану им теребить.
К тому же, я доктор, а доктора скептики, как вы понимаете.
Хоть столько лет уже прошло, а помню ту ночь, как будто вчера было. Живу, и сомневаюсь, взаправду было или примерещилось все...
