Представляю Вашему вниманию один из рассказов, написанных мною, в рамках большого цикла, под названием "Уроки патриотизма". Каждый рассказ в этом цикле, несёт отдельную историю, не связанную с последующими. Также, рассказы имеют собственное название. В рамках задуманного мною цикла, рассказы чередуются как "уроки". Все герои, события, названия мест, городов, стран и т.п., являются вымышленными.
"Урок победы"
(Грязное небо)
Посвящается всем погибшим мирным жителям.
Содержание:
Глава I. Отравленные семена.
Глава II. Ядовитое дерево.
Глава III. Каменные цветы.
Глава IV. Рука об руку.
Эпилог.
Глава I. Отравленные семена.
Прозвенел будильник (по старой привычке он был заведен перед сном). Цифры на часах показывали около десяти утра. Спешить было некуда. Предприятие, на котором работал Н., было уничтожено более четырёх лет назад, а иной работы уже достаточно давно в городе просто не было. Каждый выживал, как мог. Люди привыкли к сложившимся и диктуемым условиям. Лишь предприимчивым коммерсантам удалось приспособиться и найти свою нишу, воспользовавшись трагедией.
Тяжело вставая с дивана, Н. по привычке надел потёртый старый бронежилет. Пластин в нём осталось гораздо меньше, они были весьма малой толщины. Зачем он его надел, одному Богу известно. Прямых столкновений с врагом не было уже лет пять, может шесть.
Наспех надетое пальто казалось чужим и не подходило по размеру. Хотя, дело было не в пальто. За последние пару лет Н. похудел килограмм на семнадцать – сказались проблемы с продовольствием. Отмытый с вечера зонт сушился на кухне, видавшие и лучшие времена ботинки стояли на буржуйке. Через десять минут Н. покинул своё убежище.
Мелко моросящий дождь уже порядком надоел. Почти второй месяц по возвращению домой немалое количество воды уходило на то, чтобы отмывать зонт и одежду. В животе звучало неприятное урчание. Понятие «завтрак» давно покинуло этот город, как в прочем и многие другие привычные для людей ритуалы в этой стране.
Н., насупившись, плёлся по улице. «Зачем я опять проснулся? Зачем этот будильник? Зачем весь этот бред?» – размышлял про себя Н., шагая по выложенной булыжником мостовой. Серые капли неприятно и медленно стекали по зонту. Улица была практически пуста. Иногда проезжали старые машины городской обороны.
Повернув за угол, Н. обратил внимание на то, как кардинально изменился центр старого города. И дело было не только в зданиях, разрушенных от обстрелов. Город привык к военным действиям. Повсюду были размещены заградительные кучи обломков, противотанковые ежи, которые так и не убрали со времён прошлых оккупаций. Главное, что вызывало недоумение – это огромное количество агентств ритуальных услуг. Практически в каждом квартале, за каждым углом, можно было приобрести свеженький сколоченный гроб или рамку на памятник, да и сам памятник был не проблемой. Старые художники смогли пристроиться к этому рынку, как и выжившие музыканты. Многие семьи, у кого ещё оставались сбережения, обращались за услугами в эти агентства. В данных условиях стоили эти услуги не очень дорого. А проститься с родным человеком – это важно. Если есть новые ассигнации оккупантов или золотишко какое, то похоронить покойника можно было даже с присутствием батюшки. Но представители церкви были только из «новых», пришедших после первой пятилетки. Во время первых оккупаций и обстрелов, многие представители существовавшей ранее церкви были уничтожены. Кого расстреляли, кто попал под град ракет, кого увезли в плен. Самые жестокие бои шли именно в первую пятилетку. Не щадили тогда никого. Долгое время правительство Западного Содружества пыталось показать миру факты уничтожения всех слоёв населения. Но безуспешно. Как оказалось, экономический и политический факторы стали главными. А деньги и власть никогда и никого не щадили, да и правды не искали.
Шаркая ботинками по камням, Н. повернул на безлюдный проспект. Ямы от бомб были присыпаны, камни от разрушенных зданий сложены в кучи.
«Практически мирная жизнь!» – подумал Н., сжимая кулаки в карманах пальто. Лишь одного не хватало – людей. Хотя, один человек на этом проспекте всё же был.
Буквально в ста метрах от шагающего Н., напротив одного из ритуальных агентств, стояла девочка. Подойдя ближе, Н. рассмотрел её промокший полушубок и редкие волосики. «Такой грязный дождь, а она без шапки» – подумал Н. В кулачке девочка сжимала четыре цветка. Издалека можно было решить, что цветы чёрного цвета – настолько густым слоем покрыл их дождь. Подойдя ближе, Н. увидел, что девочка была лет семи на вид и очень худенькая. В руке у неё были красные розы. Но не те розы, что красовались в витрине цветочного магазина, чтобы вы могли купить их своей даме на свидании вечером. Это были кустарные дикие розы. Судя по виду цветов, обладатель трофея вырвал их с корнем.
Девочка неподвижно стояла, глядя на стеклянную витрину, перетянутую плотным скотчем. От ударных волн во время обстрелов стёкла регулярно покидали свои рамы. Коммерсанты пытались спасти свои витрины, как могли. Под витриной можно было разглядеть множество фото. Как не удивительно, но на фото были изображены гробы. Множество разных гробов. А также могильные плиты, рамки, заборы и большая коллаборация венков. Девочка стояла, практически уткнувшись лицом в стекло. Внезапно дверь лавки распахнулась, и раздался низкий голос: «Уна, ну сколько можно? Я же сказал, что уже всё готово, выбирать ничего не нужно. Зачем ты стоишь под дождём? У тебя и так волос почти не осталось! Быстро войди внутрь!».
Немного смягчившись, мужчина добавил: «Уна, я прошу тебя. Время идёт очень быстро, потемнеет скоро. Мы должны успеть. Войди внутрь, родная». Девочка безмолвно посмотрела на мужчину, тяжело вздохнула и шагнула внутрь лавки.
Диалог людей, среди которых был ребёнок, живой и настолько близкий, заинтересовал Н. Детей в то время, встретить можно было достаточно редко. Немного колеблясь, Н. вошёл в лавку вслед за девочкой. В мрачной лавке стоял отвратный запах свечей. Нет, разумеется, в прошлые времена Н. любил этот запах и уют, который придавали горящие свечи. Но электричества не было настолько давно, что свечи стали единственным источником освещения, в тёмное время суток. И этот запах стал ненавистен многим. Стал он таковым, потому что напоминал о том, как было раньше – без свечей. Ссутулившийся владелец ритуального агентства, спокойно и мрачно прохаживался вдоль витрины. «Да вы уж не думайте, решили брать – так берите. Я вам скидку сделаю. Понимаю, всё-таки ребёнок. Нынче жизнь такая, что не ровен час, и как раньше: в братских могилах кучами хоронить будут. Тут уж, понимаете, хоть ребёнок, хоть козлёнок – всех без разбору закапывать будут. Берите и не думайте».
Хозяин лавки резко остановился, увидев вошедшую девочку. Крякнув и прокашлявшись в кулак, он вопросительно взглянул на мужчину. Высокий и сухой, лет сорока на вид, мужчина нервно ёрзал рукой в кармане. «Что же они у вас такие дорогие все?» – робко уточнил мужчина. «Так монополист и производитель – один. Без ИХ ведома и кусок дерева не распилить, не покрасить. Вот, смотри, чего я врать буду!» – хозяин лавки перевернул крышку ближайшего гроба, на которой красовалась печать с буквой неместного алфавита. «Всё они и везут, и продают. А если не везут, то на наши, самодельные, ставят печать и пошлину берут. Сами же знаете, мы все, как в плену. Хоть плачь, хоть вой» – вздохнул коммерсант, облокотившись на крышку гроба. «Уна, ты пойми меня» – обратился мужчина к девочке – «на самом деле, не важно, в чём и как хоронить, главное, что мы любим, и будем помнить о них. Согласна?».
Девочка смотрела на него пустыми и холодными глазами. Мужчина нервно шевелил вставной челюстью. Неестественная челюсть стала нормой для многих гражданских в связи с побоями, полученными от первых захватчиков. В те годы ненависть была лютой. Многим зубы выбивали из агрессии, а многим ради дорогостоящих импортных имплантов. Тут уж кому как повезёт. «Согласна? Вот и славно, дорогая» – огласил мужчина, не ожидая ответа девочки. «Уважаемый, мы берём. Два деревянных ящика и, пожалуйста, таблички, вы же говорили, что таблички сделаете в счёт скидки, не так ли?».
«Так, всё так. Только покажите, что у вас? Мы говорили о золотой серьге, если я не ошибаюсь» сурово ответил хозяин лавки. Мужчина достал носовой платок и протянул коммерсанту. Быстро оценив содержимое, хозяин лавки кивнул и рапортовал: «Всё сделаю, не переживайте. Заберу, погружу, упакую, доставлю. Вчера вот, жену схоронил. Десять лет продержалась как ни как, хотя сердце больное. Но это благо, что дети без вести пропали. Надеждой жила, ага». Сунув свёрток в карман, пожилой мужчина кашлянул и взглянул на стоявшего у входа мужчину.
«Вам чего? Хоронить будем?» – вопросительно поднял брови хозяин лавки. Попятившись, Н. ответил: «Нет-нет, я просто посмотреть». «Ааа, себе выбираешь» – протянул хозяин лавки – «Ну смотри, смотри дорогой» –и удалился в другую комнату.
Нащупав спиной ручку двери, Н. выбежал на улицу. Дыхание сбилось. Внутри он ощущал жжение, словно раскалённые щипцы воткнули в его желудок. Дёргая ручку зонта, в попытках его открыть, Н. зашагал прочь, подальше от ритуальной лавки. Ради верности, он перебежал улицу и ускорил шаг. Мысли сумбурно крутились в его голове: «Выбираешь себе. Монополисты. Пошлины. Мы в плену. Уна…» – всё услышанное, один за одним, прокручивал в голове Н. – «Как же так получилось, что из прекрасной страны, богатой ресурсами, со здоровым обществом, культурой, развитой нацией, перспективами, они превратились в обломки руин» – практически, проговаривая вслух, размышлял Н.
«Где начало этой войны, будет ли конец, и почему люди должны гибнуть?!» – задавал себе вопросы, ускоривший шаг, худой мужчина.
Дождь всё ещё шёл, избивая серыми иглами поверхность старого плаща. Погружённый в мысли, Н. направлялся к обвалившемуся цеху завода, на котором он работал. Дыхание его успокоилось, ритм сердца нормализовался. Все вопросы, заданные в голове, так и остались без ответа. Да и вряд ли кто-то смог бы ответить на них. Лишь одна мысль не покидала мужчину под зонтом: «Эта маленькая девочка Уна, которая выбирала гроб». На секунду остановившись, Н. обернулся и посмотрел на проспект, с которого он уходил.
«За что!?» – прокричал он пустынной улице. Не услышав ни звука, Н. сморщился, вздохнул и зашагал дальше, по направлению к своей бывшей работе.
Глава II. Ядовитое дерево.
Прозвенел будильник. Потягиваясь, Р. протянул руку к вибрирующему телефону. Взглянув на дисплей, крепкий мужчина улыбнулся.
«Сегодня же обеденная смена» – подумал он и сладко зевнул. В коридоре квартиры послышался смех. Ловко вскочив с кровати, Р. одёрнул пальцем резинку трусов и вышел из комнаты. В коридоре, поправляя причёску, его супруга смотрелась в зеркало. Взглянув на неё, Р. ощутил тепло и покалывание в паху. «Уже уходите?» – облокотившись на дверной проём, спросил Р.
«Да, дорогой. Младшему нужно пораньше прибыть на занятия, а я хотела перед работой заскочить в маркет. Вчера говорили, что овощи привезут с утра» – не отвлекаясь от зеркала, ответила красивая женщина.
«Папа, а ты чего не одеваешься? Ты чего хочешь стать таким, как эти лодыри, безработным?!» – глядя на отца и вопросительно подняв голову, мальчик ждал ответа.
«Хм. Хорошо всё-таки, что они с начальных классов форму носят, да, дорогая?» – восхищённо осматривая мальчика, Р. обратился к жене.
«Несомненно! Да и референдум показал, что в стране, не только мы так считаем» – с улыбкой ответила супруга – «Но ты не уходи от ответа. В связи с чем, такое позднее пробуждение? И да, я наблюдаю у тебя не брюки, а нечто иное ниже пояса» – с блеском в глазах, молодая женщина смотрела на мужа. «Сегодня смена с обеда. Поставка новая, будем менять ряд изделий» – зевая, ответил мужчина. «Хм, интересно. Расскажешь вечером, хорошо? Мы опаздываем» – суетливо застёгивая военную куртку сына, ответила жена.
Медленно прохаживаясь по коридору, Р. направился к окну. Плотные шторы были распахнуты резким рывком крепких рук, и в долю секунды квартира наполнилась солнечным светом. На улице было тепло. Общественный транспорт лихо подъезжал к остановкам и загружал людей.
«Какая же прекрасная у нас погода! Не то, что у них – дождь, да мрак какой-то» – довольно произнёс Р.
«Дорогой, так это естественный процесс. Тем более, ты сам знаешь, их власти сами виновны в экологической катастрофе» – завязывая шнурки на ботинках, ответила жена.
«Слушай, а до меня на днях доходил слух, что на самом деле, у них такая погода, из-за смога» – на секунду задумавшись, пробормотал мужчина.
«Какого ещё смога?» – выпрямившись во весь рост, и из-за этого казавшейся выше обычного, женщина вопросительно смотрела на стоявшего у окна мужа.
«Ну, вроде как, после тех ещё обстрелов, ну первых, помнишь?» – супруга не ответила. «Так вот, с тех ещё времён, у них горят шахты и заводы по переработке нефти. И смог закрыл всё небо. А когда дождь идёт, он смешивается с каплями этой массы горящей, и падают тёмные, густые капли» – закончил Р., сдвинув брови в кучу, в конце своей реплики. Судя по выражению своего лица, он с трудом понимал смысл слов, которые сам произнёс секунду назад.
«О, ля-ля! Да мой супруг с ума сошёл!» – рассмеялась белоснежной улыбкой женщина. – «Или ты сепаратистом стал, а?» – смеясь, продолжала она. «Дорогой, это всё из-за экологической катастрофы, допущенной их глупыми властями. Да, и знаешь…» – женщина ловко прильнула к уху мужчины – «Даже погода чувствует за кем правда, и кто достоин тепла».
«А я никогда не буду сепаратистом, я буду работать в «Министерстве Смерти» и стану «Сеятелем», как сестра!» – выкрикнул мальчик, чувствуя, что родители позабыли о нём.
«Да ты мой маленький солдат. Конечно, будешь! Но сначала нужно отучиться и поработать в «Министерстве Защиты». А к тренажёру вас допустят уже через пару лет, тогда и решим, пойдёшь ты «Сеятелем» или нет» – обняв мальчика, со всем теплом в голосе, отвечала его мама.
«Так, дорогой, и ещё просьба! Я не шучу» – топнув ножкой, продолжала бодрая женщина, развернувшись лицом к мужу – «Вечером будет трансляция государственных побед. Прошу тебя – не опоздай. Я хочу, чтобы ты смотрел её вместе с сыном». «Будет сделано!» – выкрикнул Р., и, смеясь, приподнял свою супругу.
«Всё, нам пора. До вечера!» – скрываясь за входной дверью, попрощалась семья.
День был прекрасным. И не понятно в связи с чем: то ли погода так влияла, то ли упругое тело и красивая улыбка жены. Проходя на кухню, Р. развернул газету. Быстро пробегая заголовки, он пытался уцепиться за что-то интересное: «Рост экономики превышает все прежние показатели».
Мужчина листал страницы: «Зуландия стала монополистом в сфере ритуальных услуг на всём материке!». В голове его мелькнула мысль: «Всё-таки хорошо, что есть младший». Маленький мужчина, защитник. Сын помог пережить их семье потерю старшей дочери. Ещё в учебных классах она решила, что будет работать в «Министерстве Защиты» и достигла там больших успехов. Но воинственная натура и твёрдый характер не давали ей покоя. Она выбрала почётную должность «Сеятеля» в «Министерстве Смерти». «Сеятель» – на молодёжном языке, разумеется. Она была пилотом бомбардировщика. И в очередном рейсе, во время «посева», её самолёт был сбит вражеским ПВО, над пограничными южными территориями. Сидя за кухонным столом, Р. задумался и откинулся на спинку стула. Гордость наполняла его даже сейчас, погружённого в воспоминания. Их дочь отдала жизнь за правду и справедливость, за родину – великую Зуландию.
Сплюнув зубную пасту, Р. продолжил листать газету.
«О! Ну вот же! А я говорил!» – радостно воскликнул мужчина, натягивая брюки. В газете пестрел заголовок о поднятии заработной платы на 0.6% сотрудникам заводов. Ловко накинув рубашку на плечи, мужчина, пританцовывая, жевал бутерброд. Настроение было приподнятым – всё предвещало отличный день.
Толкаясь в очереди, на остановке, Р. пытался протиснуться поближе к краю платформы. Подошёл рейсовый автобус. Втискиваясь в проход, Р. еле успел приложить смартфон к экрану у водителя – проезд был оплачен со скидкой, как и положено рабочему «Министерства Защиты». Пустых мест почти не было, да и ехать нужно было четыре остановки, поэтому Р. остался недалеко от кабины. Интересно, что уже почти четыре года водителями общественного транспорта были сотрудники органов правопорядка.
«Это связано исключительно с безопасностью граждан. Дефицита мужского пола в стране нет» – рапортовали тогда все СМИ. Но люди и так об этом знали, ведь по телевидению сообщали исключительно правду – власти строго следили за этим.
В автобусе играла приятная, воодушевляющая музыка. Многие пассажиры двигались в тоже место, что и Р., они были его коллегами. Опрятно одетые мужчины и женщины, добропорядочные семьянины, здоровые люди. «Кстати, о здоровье» – подумал Р. и достал смартфон. Ему нужно было проверить подтверждение записи к доктору – невропатологу. Щёлкнув по экрану, Р. открыл «ЗУпортал». Удобное приложение было разработано для граждан властями государства. Запись к доктору подтвердилась. Р. поспешил оставить себе напоминание, что через семь месяцев в среду ему нужно посетить медицинское учреждение. «Жаль, конечно, что многим докторам пришлось перейти в «Министерство Защиты», и заняться изготовлением снарядов» – думал Р., покачиваясь в автобусе – «Но это всё для великой победы нашей нации. Иначе никак». Нахмурив брови, мужчина приблизил смартфон к лицу. Приложение сообщало о новом уведомлении, которое пришло два дня назад. «Да почему же я не видел его раньше?» – подумал Р. Нажав на баннер уведомления, мужчина с интересом начал ожидать его загрузки. Ещё во время первых действий по освобождению Западного Содружества сепаратисты нарушили работу интернет провайдеров, в связи с чем, приложение работало гораздо медленнее. Наконец, загрузив весь текст уведомления, мужчина с жадностью начал его читать:
«Сообщаем Вам о начислении штрафа, согласно новым поправкам к закону о символах государства. Вы не разместили государственные символы (герб и флаг) на своём балконе. С вас будет удержано восемьдесят процентов месячного дохода в пользу «Министерства Смерти». В случае, если у вас нет балкона, просим сделать фото, подтверждающие его отсутствие. После изучения приложенных фото, будет вынесено постановление об изменении наказания. С уважением, правительство Зуландии».
Мужчина задумался. «Вечером нужно сделать фото» – чётко произнёс в своей голове Р. «Только, какие фото сделать, и как, квартира же на шестнадцатом этаже. Снизу сфотографировать, что на стене балкона нет, или из окна?» – размышлял Р. Уже подъезжая к своей остановке, все мысли мужчины сошлись на том, что как бы там ни было – всё делается к лучшему. «Даже если деньги удержат, они пойдут ведь в дело» – воодушевлению Р. практически не было предела.
Как любой мужчина средних лет, он чувствовал себя важным и нужным, благодаря работе и семье. Завод, на котором он трудился уже который год, изготавливал снаряды для бомбардировок. Его дочь погибла, осуществляя сброс таких снарядов. Его сын вырастет, и будет тоже здесь работать. А может быть и перейдёт в «Министерство Смерти» и станет «Сеятелем». Отец «семена» изготовит – сын «посеет». Разве можно было желать лучшего? «Прямо таки семейный подряд будет» – усмехнувшись, подумал Р.
Автобус заскрипел тормозами перед остановкой у завода. Выйдя на улицу, Р. ощутил порыв тёплого ветра. Впереди виднелась проходная завода, над которой растянут огромных размеров баннер. Как и каждый день, выходя из автобуса, Р. прочитал лозунг на баннере и шагнул навстречу новому рабочему дню: «За справедливость! За Родину!»
Казалось, ничто не могло омрачить мысли позитивно настроенного Р., и лишь в голове вращался текст уведомления о штрафе. Задумавшись, махнув портфелем, мужчина не заметил, как произнёс вслух:
«За что?!».
Глава III. Каменные цветы.
«Ну, ты чего там так долго, Уна?! Я же говорил, у тебя десять минут и едем! Прошу тебя!» – крикнув с дороги, мужчина ожидал ответа от девочки.
«Иду, дядя. Десять минут, пожалуйста!» – вытирая слезу, ответила девочка.
«Вечерний обстрел начнётся через два часа. Мы не успеем доехать до убежища!» – закончив реплику, мужчина прыгнул за руль и хлопнул дверью. Внешность его совершенно отличалась от того, сухого и длинного, робкого посетителя лавки. Хотя, это был тот же человек. Собранный и жёсткий, натянутый словно струна, он поглядывал на часы, перебирая пальцами на руле.
Девочка в дождевике, с подрезанным полом смотрела на два бугорка земли. Её мама и папа лежали рядом, в холодной и сырой земле, пропитанной этим проклятым чёрным дождём. Главное, чтобы капли к вам не попали, чтобы вы не промокли» – думала девочка – «Ненавижу этот дождь». Осознание того, что она потеряла родителей, пока не наступило. Может быть, в силу её раннего возраста, а может из-за иступлённой боли. Единственное, что понимала Уна – она больше никогда не обнимет маму и не почувствует её запаха, тёплого дыхания. Что смех отца не разбудит её утром, и не наполнит маленькую комнату, в которой они ютились.
Разорвав стебли у корней, девочка разделила цветы на две пары. Сунув маленькую ручку под дождевик, она достала маленький белый платок. На фоне всего окружающего, платочек выглядел изумительно чистым. Словно только что был соткан искусным мастером на фабрике. Накрыв цветы подолом дождевика, Уна аккуратно и нежно вытерла капли чёрной жидкости с лепестков роз.
«Я люблю тебя, мама» – прошептала девочка и положила цветы на холмик земли. Дощечка с именем и датой уже почти пропиталась дождевой водой.
«Я люблю тебя, папа» – сказала девочка, и цветы украсили могилку.
Капли дождя падали на капюшон дождевика. Когда-то красивый, зелёный луг был изрыт взрывами снарядов. Девочка вспомнила, как она приезжала сюда с родителями, вдаль от оккупированного города, и они проводили время, забывая о войне. Но проклятый чёрный дым уже тогда закрывал небо. Только улыбка отца и нежность матери заменяли ей солнце. А теперь их нет. Из глаз ребёнка хлынули слёзы. Маленький человек в дождевике оплакивал родителей. Прожив так мало лет, девочка перенесла лишения и страдания, которые не вынесут многие взрослые. И никто не знал, что ещё ей придётся испытать и пережить. Уна плакала, глядя на поднимающиеся вдали чёрные клубы дыма. Шахты и резервуары с нефтью горели не первый год. Из-за регулярных обстрелов, потушить эти зоны было невозможно. Поднимаясь в атмосферу, дым смешивался с облаками. Она первый раз, по настоящему, ощутила горечь всего окружающего мира. Не только на языке – от вкуса этих чёрных капель, но и внутри. Маленький человек похоронил своих родителей.
«Уна!!! По радио передали, что самолёты летят! Уже на границе! Быстрей!» – кричал из машины дядя девочки. Шмыгнув носом, он открыл пассажирскую дверь и запустил двигатель. Мужчина сидел в машине, и плакал, глядя на стоявшего у могил родителей ребёнка.
Девочка побежала к автомобилю. Поднявшись на склон, она резко повернулась и посмотрела на могилы родителей. Где-то вдали послышался гул моторов.
«За что?!» – прокричала Уна, глядя на горизонт. Не услышав ответа, она постояла секунду, вытерла слёзы и села в автомобиль.
Глава IV. Рука об руку.
Периодически, когда между обстрелами были паузы – по неизвестным причинам, жители Западного Содружества пытались привести в порядок улицы своих городов. Обстрелы и бомбардировки происходили регулярно, с завидной частотой. Военный механизм Зуландии работал как часы. Тем не менее, иногда, бомбардировки переносились. Как поговаривали некоторые из знающих, это было связано с поставками ритуальных принадлежностей. Так же, переносы в обстрелах происходили в связи со сбоями на производствах. Экономика Зуландии была изрядно вымотана войной, и поставки снабжения для заводов двигались на половину дня. В итоге готовые снаряды и бомбы выезжали с производств уже через день, а сбрасывались – на следующий.
В один из таких дней, граждане одного из городов выбрались из убежищ. Первой целью было захоронение тел людей, попавших под обстрелы, а далее остальные нужды. Запасы продовольствия, книги, быт, посещение родных и друзей – жители города привыкли к войне.
Каждый из жителей набрасывал себе план действий, запасался идеями и маршрутами, перед выходом. Именно в такие дни посещал свой разрушенный цех одинокий мужчина в большом пальто.
Заранее устанавливая будильник и высушив обувь, Н. выходил на улицу и двигался по чётко сформированному маршруту. Он знал, где можно спрятаться, где переждать, и всегда пытался найти какое-то продовольствие. Жизнь научила его выживать. Родителей он похоронил ещё до войны, а жениться, к сожалению или счастью, не успел.
Армия давно была уничтожена, территориальные отряды самообороны изредка отстреливались. Простым людям было не понятно, кто на их территории враг, а кто друг. Кто защитит, а кто пристрелит. Война перемешала всех наёмников, убийц, беглецов и оккупантов. Все знали, что в их города ехали люди из территорий врага, ради наживы, мародёрства, убийств, захвата пленных. И никого уже не удивляли ухищрения подобных личностей: от переодевания формы, до разговоров на местном языке.
Многие жители были уничтожены обманом, другие погибли под обстрелами, большая часть попала под влияние оккупации. В том числе и в продовольственном плане.
Тем не менее, каждый раз, когда гула самолётов не было, а по радио не предупреждали об обстреле, Н. отправлялся на свой маршрут и шагал к уничтоженному заводу. Провизии, собранной за долгий период, хватило бы для того, чтобы вернуть хоть чуточку веса и не выглядеть как живой труп. Но каждый раз, когда мужчина добывал продукты, воду он экономил, не доедая. Каждый день его жизни, был важен.
За год до того, как уничтожили завод, в один из рабочих дней Н., как и всегда направлялся на работу. Был ночной обстрел, из-за которого мужчина опаздывал и переживал, что линия повреждена, или в склад попал снаряд. Торопливый шаг был сбит ударом в ноги. Опустив голову, Н. увидел щенка, который бросился к мужчине, как к спасителю. В тяжёлые времена войны и человеку помочь трудно, до животного так и совсем дело не дойдёт. Перешагнув собачонку, Н. направился дальше, к заводу.
Несколько раз, мокрый, трясущийся щенок, попадался на глаза мужчины. Взять его к себе, или на завод он не мог. Прокормиться взрослому мужику – сложно. С собакой гораздо сложнее. Каждый день, всеми силами, Н. пытался отвести мысли о том, что утром его будет ожидать мохнатый и голодный попрошайка. Но мысли можно прогнать, а голодного щенка – рука не поднимается.
Так и вышло. Бессонная ночь и одиночество не оставили выбора мужчине. Скрутив в тряпку кусок хлеба и половину банки тушёнки, Н. отправился на работу. Подходя к разрушенной проходной, он услышал знакомое поскуливание. Поодаль, под забором, лежал тот самый вымогатель. Подойдя ближе, Н. заметил, что щенок смотрит ему в глаза.
«Ладно тебе, не выдумывай. Развалился, как без сил. Молодой ещё, откормим» – поглаживая собаку, мужчина разворачивал свёрток с едой.
«Только не спеши. А то будет тебе «радость» – обожрёшься и помрёшь».
Щенок жадно поглощал дары человека. Н. смотрел на него, поглаживал, и вдруг – заплакал. От обиды и злости. На себя, что не кормил раньше этого щенка, на людей – которые начинают войны и убивают, на весь мир, в котором не осталось ни любви, ни справедливости.
Покончив с продуктами, мохнатый друг облизывал руку задумавшегося мужчины. Быстро вытирая слёзы, Н. поднялся и направился в цех.
«Завтра ещё принесу, друг. Ты только не уходи от завода, жди меня» – мужчина махнул псу, как понимающему, и скрылся в арке проходной. Щенок уверенно гавкнул и побежал вслед за его спасителем. Уходя с работы, мужчина не встретил своего нового друга.
«Ну, либо сам нашёл что поесть, либо его самого съели» – вздохнул уставший заводчанин и пошаркал по прежнему маршруту в сторону убежища. Неожиданно на улице раздался громкий лай. Обернувшись, мужчина увидел своего подопечного. Щенок укрылся под обвалившейся крышей булочной и, радостно встречая знакомого, высунул морду.
«Ага, живой!» – обрадовался Н. «Ну квартирка у тебя есть, я смотрю, значит, к себе не приглашаю, друг. Завтра, по расписанию, жди у ворот. Будет еда. Понял, друг?» – улыбнувшись, мужчина отправился домой. Щенок долго провожал его взглядом.
«Да, что-то я мало ему принёс. Завтра на заводе будет провиант, так что ужин и завтрак отдам бедолаге. Уж больно исхудал он, да глаза добрые. Что же мы «нелюди» что ли?» – размышлял мужчина, подходя к своему скромному ночлегу.
Эпилог.
Н. засыпал, подумывая о том, что собаке нужно дать кличку.
«Друг» – всё-таки обращение. А вот кличка – это важно. Это как имя для человека» – мысли уносили в сон уставшего мужчину.
Этой же ночью, с конвейеров военных заводов Зуландии сошли партии новых снарядов. Решение о бомбардировках южных направлений было принято незамедлительно. В завод, на котором работал Н., попало несколько снарядов. Ряд городов и деревень были стёрты с лица страны. Родители маленькой Уны так и не успели доехать, чтобы забрать её у брата мужа. Они погибли, как и многие другие жители.
Н. по-прежнему встаёт, каждое утро, со звоном будильника. Прячет свёрток с едой под плащ, чтобы он не промок, и отправляется к разрушенному заводу. Мужчина верит, что найдёт щенка. Ведь он ему дал надежду, что завтра придёт человек и спасёт его.
Надежда нужна была не щенку. В ней нуждался Н.