Глава 29
– Смотри, смотри, какая красотка, – Малиновский забыл, что идёт в свой кабинет. – Внимание, Палыч! Если Милко не примет, её должен принять ты!
– Отстань.
– Палыч, это девушка моей мечты, – не унимался Ромка, увязавшись за Андреем и нагло развалившись в кресле напротив его рабочего стола. – Ты должен быть добрее к моим мечтам. Да и сам… помечтал бы о чём-то кроме роста продаж.
– О бабах? – спросил Андрей, хотя ответ был очевиден. – Я и мечтаю.
– Например, – заинтересовался Ромка. – Я что-то пропустил? Дружище, да ты же официально избавился от необходимости просыпаться в одной квартире с одной и той же рожей! Никак к этому не привыкну. Конечно, у тебя появились мечты. Расскажи, не томи.
– Мечтаю… ох как я мечтаю…
Обламывая вице-президенту компании кайф, Андрей сообщил, что мечтает просыпаться с одной и той же женщиной и дальше. Просто женщина эта – не Катя Сухарёва. А также мечтает ходить по дому в спортивных штанах, которые не будут шокировать гламурную барышню вроде Кирюши, питаться борщом, который не в состоянии была нормально сварить калькулятор Клава, мечтает о кактусах на подоконнике новой квартиры, о самосшитых шторах и о том, чтобы в доме порой невыносимо воняло лаком…
– Ты заболел, – вздохнул Малиновский. – Нет, я подозревал, что твоя нежная психика снова засбоит именно на Екатерине Валерьевне. Но друг мой, ты только что вынул из капкана хвост, и что же?
– Хочу снова в капкан, – кивнул Андрей.
Скрывать что-то от Малиновского было глупо.
– А капкан тебя не хочет…
– У нас не было серьёзного разговора.
Объяснять, почему он оттягивает этот разговор, Андрей не стал и переключил Ромку на последний отчёт.
– Зачем мне туда смотреть? – не понял друг. – Продажи взлетели, я в курсе. Твой план…
– Мой план тут ни при чём. Это взлёт на новости о смене руководства. Стыдно этого не понимать, родной. И не забывай – как только волна схлынет и всё успокоится, за нами будут следить уже не только Сашенька, но и Екатерина Валерьевна.
– Во все четыре глаза. Ты зануда.
– Да, – согласился Андрей. – Теперь да. И каждый наш шаг я буду обдумывать с прилежанием параноика. Права на ошибку остались в прошлом.
– Жениться бы вам, барин, – Ромка поднялся, – я не в смысле штампа в паспорте. Ухожу, ухожу. Но модель ту всё-таки прими. Я бы даже сделал её лицом следующей коллекции. Какие ноги, какая грудь… Нет, ноги лучше. Не то что у твоих капканов. Как-то они не удаются ростиком, тебе не кажется?
– Исчезни, Малиновский!
Не успела за Ромкой закрыться дверь, в кабинете объявился ещё один любитель моделей – Николай Антонович Зорькин. Принёс документы. Выглядел неважно – его дитя приболело, и не высыпались, видимо, оба родителя. Андрей велел Зорькину убраться с работы вовремя, ни в коем случае сегодня не задерживаясь. А когда тот ушёл, подумал нечто безумное. Мол, хорошо Коле, у него маленький ребёнок. Словно Аська была уже ребёнком слишком большим, чтобы её было достаточно. Не ползала, не хватала отца умилительно за волосы и не била по лбу погремушкой. Ещё несколько лет – и совсем отстранится, начнёт интересоваться мальчиками. Потом и вовсе выйдет замуж. Не так чтобы скоро, но сейчас время до этого события Андрею показалось несущественным. Выйдет Анастасия Андреевна замуж, а он останется один, как кретин. И вокруг будут только секретарши и модели с прозрачными намерениями. Всё потому, что разумные люди заводят больше, чем одного ребёнка. И к моменту вылета из гнезда первого птенца там ещё чаще всего просит корма и внимания второй. Андрей глянул на орла на столе. Орёл молча с ним соглашался…
– Выручай, Палыч, – Малиновский влетел в кабинет вечером, – я забил этой новенькой стрелку.
– Какие у вас бандитские замашки, Роман Дмитрич.
– Представляешь, она не повесилась мне на шею.
– Не представляю. Как можно? Все вешаются. И я б повесился. Может, она дефективная?
– Она сказала – её надо удивить.
– Ммм… вызвать клоунов? Хотя нет, ты бы сам справился. Стриптизёров? Нет, ты бы…
– Злой ты, Палыч, – почти всерьёз обиделся Малиновский. – Она хочет, чтобы я подарил ей нечто, что её удивит. Завтра за ужином. И тогда подумает – быть ли нашим краткосрочным, но восхитительным отношениям!
– Подари «Бентли».
– Так, ты мне друг? Тогда закрой рот и пойдём искать подарок. Дело не в цене, дело в оригинальности. Уяснил?
– Уяснил, хочешь сэкономить на девушке.
Никаких срочных дел на поздний вечер Андрей не планировал и подкалывал Малиновского лишь по привычке, уже решив присоединиться и отправиться с неугомонным другом в торговый центр. Тем более что звонила Аська и просила купить некие особенные краски, которых дома у них нет, а в посёлке она рисовала такими у соседского мальчика. Нарисовала дом и ёлку, и придётся картину повесить на стену. А краски приобрести. Вдруг у неё хватит усидчивости ещё на пару картин.
– Украшения – банально, сладкое тоже, да что же дарить этим бабам… – ворчал Малиновский в отделе товаров для творчества.
– Краски, – усмехнулся Андрей.
– И альбомы, – покивал Малиновский. – А может, сразу вон журнал по вязанию пинеток? Это точно удивит.
Ромка, продолжая нудеть, что поразить кого-то в наше время задача сложная, отправился в соседний отдел – с сувенирами, а Андрей пошёл к кассе, но остановился перед стойкой с салфетками для декупажа. Каких тут только не было… И чего тут только не было вообще. Вот такие заготовки для ёлочных игрушек он видел дома, а вот и деревянные шкатулки, которые после покрывают лаком… А из фигни, что на соседней стойке, делают домашнее мыло… Забыв, где и зачем находится, он снова задумался о Кате. Собираясь ей позвонить, в последнюю секунду непременно менял решение. Или находилось очень срочное дело, или он просто не обнаруживал в себе нужный уровень уверенности и сам себе говорил – ты же не просчитал все варианты, куда спешишь? Ему нельзя больше ошибаться. Ни на работе, ни в личной жизни. Что делать, если Катя откажется с ним общаться? А как быть, если согласится? Всё это следовало проанализировать, но анализ сбоил на первом же варианте. Ну как откажется? Как? Вот так раз – и бросит их с Аськой насовсем? И, чтобы не галлюцинировать без оснований, он переключался на текущие проблемы. Совещание, поездка в банк, новые контракты, риэлтор с просьбой подъехать на старую квартиру, где потенциальные покупатели имеют вопросы лично к владельцу… А то, что Аська болтает с Катей почти каждый день и до него долетают кое-какие сведения – мол, у Кати новые ученики, но сейчас она не дома, в гостях у родителей, а так у неё всё хорошо, – ещё и приостанавливало его размышления. Ведь вознамерившись их покинуть и больше не вспоминать, Катя бы и телефон отключила, и с Асей не общалась бы тоже. Значит, ничего страшного не произошло, просто есть нечто, ему неизвестное. Но сейчас, стоя напротив безумного количества салфеток, Андрей вдруг обнаружил, что непроизвольно взял с полки пачку понравившихся. На них были еловые веточки и мандарины. Мотив новогодний, продаётся со скидкой. Кому нужен Новый год в конце марта… А взяв, вспомнил какую-то заумь. Вроде как ученик спросил мастера – а долго ли ждать, когда жизнь изменится к лучшему? А мастер ответил – если просто ждать, то долго. И, наверное, хватит ему откладывать разговор, опасаясь неведомо чего. Пора действовать. Дважды за последнее время ему здорово повезло, повезёт и в третий раз.
Захватив, кроме красок, несколько упаковок салфеток и первые попавшиеся деревянные заготовки – как будто для кухонных дощечек, – Андрей выложил всё это у кассы. Завтра он поедет к Кате, вроде бы в гости и с сюрпризом. И скажет, что очень сожалеет об их расставании, ему без неё плохо и он хотел бы… А вот своё желание ещё предстояло сформулировать. Он хотел бы жить вместе, но как это сказать, если ошибок больше делать нельзя? И как описать словами свои переживания? Как назвать их? Может, это и есть любовь? Не юношеская влюблённость в Киру, не роман-истерика с Катей Сухарёвой. А такая, какой и должна быть?
– Папа, ты где?
– Покупаю тебе краски.
– Под них, оказывается, нужны специальные картонки, я забыла, как они называются, – сообщила дочь. – Ты приедешь на выходные?
– Да, приеду поздно вечером в пятницу, а в воскресенье вернёмся в город.
– В понедельник в школу.
– Я помню.
– Пап, может, нам завести морскую свинку? Они пищат, когда им чешешь животик. И их не надо выгуливать, как щенков. Или попугая?
– Чтобы он выучился от тебя вопить и распугивал соседей?
– Тогда свинку.
Малиновский, прокляв к тому времени необходимость креативно мыслить, чтобы получить то, что обычно и так плывёт в руки, прикупил какой-то фигни в магазинчике приколов. На выход они направлялись молча, думая каждый о своём.
Следующим вечером Андрей покинул кабинет ровно в шесть. Посмотрев на салфетки в своём портфеле, хмыкнул – выглядит это странно. Но не странным ли было вообще влюбиться в Екатерину Валерьевну сразу же, как расстался с её тёзкой? Не странным ли было жить в коммуналке и податься в грузчики? Не странно разговаривать с орлом о птенцах? Нет, цветов и конфет он покупать не станет. Прошлый раз они привели его в пустую квартиру.
Дедок в будке у шлагбаума Катиного дома сначала не хотел делиться информацией, в какой квартире проживает хозяйка такого-то автомобиля, но за небольшую сумму изрядно подобрел. И сообщил даже, что Андрею не повезло.
– Двадцатый этаж, а лифты сегодня сломались. Оба. И обычный, и грузовой.
Это только раззадорило. Может быть, не зря ему снился сон, когда он лезет по Аськиному скалодрому неведомо куда? Как в мультиках – стоит забраться повыше, и там тебя непременно встретит принцесса. Сухарёва просто жила на недостаточной высоте!
На третьем этаже Андрей вспомнил Шрека, отхватившего в башне принцессу и полагающего, что она – не для него. А принцесса-то превратилась в огра. И в их конкретном случае это и была полная гармония. Всё дело не в женщине, дело в гармонии. Надо подходить друг другу. И предыдущие его партнёрши ему не подходили. К пятнадцатому этажу Андрей уже чувствовал себя тем самым Шреком. Господи, да у него есть даже собственный болтливый осёл!
В нужную дверь он звонил уже без посторонних мыслей. Всё-таки промчаться с завидной скоростью целых двадцать этажей…
– Кто? – спросили из-за двери, и Андрей понял, что в ней нет глазка.
– Это я. Андрей.
В квартире что-то упало.
– Ой! Ты подожди, я сейчас выйду!
– За меня?
Тишина, наступившая и на лестнице, и у Кати, была такая, какую страшно нарушить даже вдохом. Вдруг этот вдох что-то изменит.
– А ты зовёшь? – наконец уточнила Катя.
– Зову.
Конечно, всё очень просто. Это и есть его желание, его надо было только произнести вслух. Зачем им какие-то романы, непонятное совместное проживание. Ей нужно стать Ждановой, только и всего!
Дверь приоткрылась, и Катя вдруг засмеялась.
– Никакого разнообразия в жёнах. Если ты не пошутил.
Разглядывая её, он так и не входил в квартиру. Смотрел и радовался – ну наконец-то. Они увиделись и, возможно, больше не расстанутся. И в этом тёплом домашнем халатике Катя так хороша…
– Ты возьмёшь мою фамилию?
– Возьму.
– Тогда да, никакого разнообразия. Работа над ошибками.
– Уверен, что теперь всё правильно?
– Уверен. Это ужасно – жить на двадцатом этаже. Ещё и в доме, где ломаются лифты. Я заберу тебя отсюда. Будем жить втроём.
– Не получится, – Катя наконец распахнула дверь полностью. – Разве что… вчетвером.
Сделав в квартиру несколько шагов, он сразу всё понял – по розовой ткани на барной стойке и чему-то недовязанному, но тоже розовому, на диване.
– Когда мы успели?
– Сразу после Нового года.
Вспомнив каникулы, спросил:
– Но розовое… ещё же не может быть известно.
– А ничего и не известно, – сказала Катя, – я только сегодня вернулась с сохранения. Ничего не видно и не известно, но я чувствую.
Почти три месяца, а он не знал. Но это не очень задевало. Конечно, у Кати были причины сказать только сейчас. Она всё объяснит.
– Нам надо подать заявление в загс. А потом поехать к Асе и маме. Познакомиться.
– Я знакома с Асей и даже с твоей мамой, – напомнила ему Катя.
– То не считается.
Как-то неправильно он сделал предложение, даже кольца не подарил. Ничего не принёс, не подготовился. Разве что…
Вытащив из портфеля салфетки, вручил их Кате и почувствовал себя ещё более глупо.
– А почему сохранение? Что-то серьёзное?
– Нет, меня оттуда выгнали. Сказали, что я абсолютно здорова и только зря занимаю место.
– Точно. Тебе нужно занять другое место. Моей жены. Собирайся.
– Куда?
– Пока что в коммуналку, я ещё ночую там. А утром – в загс.
– А отсюда мы никак не можем отправиться в загс?
Об этом Андрей не подумал.
– Наверное, можем.
– Тогда давай я сделаю нам чай. Ты голодный? Я теперь голодная всегда.
Поведав, как сильно её тошнило в начале беременности и как на днях эта тошнота прошла бесследно, сменившись неприличным для девушки аппетитом, Катя полезла в холодильник, а он, глядя на розовую ткань и нитки, подумал, что, пожалуй, ненормален. Логично бы ему сейчас захотеть рождения сына. Дочка-то у него уже есть. Но… он хочет ещё одну девчонку…