Прошло чуть больше полугода с момента нашего знакомства и мой первый день рождения в статусе разведенки. Я не хотела его отмечать ни с кем, кроме него. Да я вообще ни с кем не хотела проводить время, кроме него. Естественно, никого вокруг-то и не было, точнее я не замечала и не подпускала. Сейчас, наверное, то же самое происходит. Не могу сказать, что я хочу проводить время с ним, но, видимо, взрывная волна разорвавшейся бомбы с тротилом, уничтожила мою способность испытывать чувства. Когда он был рядом, я казалась себе самой красивой, самой желанной, забывая, что я не единственная. Он был близок тогда, он мной искренне восхищался. Знаете почему? Потому что чувствовал себя героем рядом со мной, самцом. Тогда еще у меня были ресурсы на изображение духовной свободы. Я толкала мотивационные речи про его таланты, способности, силу духа, благородство, и это была правда. Я, действительно, видела его таким.
Но у любой медали – две стороны. Все зависит от того, как часто ты ее переворачиваешь, чтобы увидеть второю. Я не вертела, я наслаждалась сиянием того, что хотела видеть.
Пятница. Июньский день 2018 года. Я получила от него первый значимый жест внимания – самый офигенный букет за всю мою историю существования на земле. Он был большой, дорогой, оригинальный, безумно красивый и как ни странно ароматный. Позже, выяснилось, что приблизительно такой же получила супруга на свой день рождения в мае, до меня. Смутило немного, но я быстро придумала оправдание: “Не меньше, чем ей! Это успех”. Еще денег в конверте, чтобы я купила себе подарок. Немного, двадцатку, по-моему. Но для девушки с доходом в сорок, это была весьма приятная сумма. Мы уехали в В. Поужинали. Вернулись в гостиницу, и впервые за полгода, занялись любовью. Именно любовью. Хотя, я вот сейчас не помню, он мне до секса признался или после? Точно помню, что я не сразу произнесла эти три слова, они имели для меня высокую важность. Я считала, что “Я тебя люблю” – это некий договор взаимной честности, привязанности, уважения, доверия, поддержки, преданности, договор, подтверждающий твою уникальность. Вот только твои убеждения – это не аксиома, не закон, это всего лишь твои убеждения, и никто не обязан придерживаться того же безоговорочно, тем более никакие бумаги мы не подписывали. Это всего лишь слова. Кто-то в них вкладывает смысл, а кто-то просто пиздИт.
Возвращаясь в ретроспективу сейчас, я понимаю, что от секса с ним я ожидала большего в физическом плане. Знаете, как это было? Он наконец-то задал вопрос, на который у мены уже давно был заготовлен ответ: “Да!”. И это не про ту историю, где он становится на колено и, глядя в твои глаза с мольбой вопрошает: “Станешь ли ты моей женой?”. “ВА, хотите я Вас трахну?”. Сейчас бы я спросила: “Обо что?” Но тогда я пребывала в щенячьем восторге. В тот первый раз я имитировала…признаюсь…стыдно… Но имитировала физически, эмоционально, я горела, я чувствовала дрожь по всему телу только от одних касаний, от шепота его. Голос. Я ничего не упомянула про голос. Грубый, низковатый, немного с южным акцентом, практически незаметно, приятный смех и громкий шепот. Улыбка закрытая, и в редких случаях – открытая, красивая. До пика наслаждения не хватило мне внутренней уверенности в нем, точнее доверия, сейчас я понимаю, что это для меня важно. Женщины типа меня кончают сначала в голове.
Какая я? Тогда открытая, откровенная, добрая, наивная, веселая, легкая, беспечная, игривая, провокационная, простая в общении, на первый взгляд стервозная и надменная, с длинными ногами и волосами, большими глазами, без сисек, всегда мечтающая похудеть, при этом с хорошим аппетитом и наркоманской зависимостью от сладкого. Сегодня – другая. Волосы отрезала.
Важная информация: у меня в этот вечер случился приступ удушья. Есть такая штука – психосоматика. У людей эмпатичных, коим я являюсь, доказано эмпирическим путем, туловище подает сигналы опасности. Вот это был уже первый звоночек в данном случае. Я нашла этому объяснение: это паническая атака, страдала в свое время, поборола, рецидив. Использовала ингалятор. Забыла. Проехала. Сейчас это переросло в астму. Я ее даже люблю, она стала частью меня, мы с ней подружились, и она меня слушается сейчас. Возможно, если бы тогда, я умела говорить ртом, то мы бы с ней даже не встретились.
Мы остались еще на один день, в котором просто гуляли, болтали и смеялись, вечером вернулись, и он сказал, что нужно было еще остаться. Мой мозг проанализировал фразу и вынес вердикт: “Он хочет проводить со мной больше времени!” Но сейчас я понимаю, что хотеть и делать – это вообще разные вещи.
Каждый раз, когда мы встречались, мы всегда улыбались, у нас не было проблем, неприятностей, вопросов, и я всегда держала его за руку, за плечо, за ногу, за лицо, в общем, за все, что угодно, лишь бы был тактильный контакт, мне нравилось. Для него это было в новинку. Это как приручать дикого зверька, сначала он шарахается, а потом сам ищет ласки. Знаете, как он смотрел? Искренне нежно, с заботой и интересом, а когда в его голове мелькала пошловатая мысль, в глазах появлялась искра, а когда он злился, то их цвет менялся с серо-зеленого на черный. Я видела его таким, а как было на самом деле, известно только ему самому, и то, если он позволит себе быть честным с самим собой.
Он стал центром моей вселенной. Я вознесла его на пьедестал и смотрела на него, высоко задрав голову. Наступила пора служения моему господину.