История моей семьи. Школьные годы
Ярко жёлтый песок моего детства был навален огромными кучами, вырисовываясь настоящими горами на фоне ослепительно голубого неба
Время шло. Мы переходили с пятерками из одного класса в другой. А учились мы в средней школе №1, где директором был легендарный Николай Николаевич Вербин, герой Советского Союза, теперь уже покойный. В Сенгилее я пришла в третий класс, а Таня, соответственно, в пятый. Моей первой учительницей была Маркина Александра Ивановна, пожилая, очень опытная и мудрая. Помню, как в третьем классе я получила записку: "Оля, мы тебя любим! Давай дружить. Глеб и Слава".
Я расплакалась, мне стало вдруг почему-то обидно. Глупая! Девчонки принялись меня утешать, угощать яблоками и печеньем. Они торжественно вручили записку Александре Ивановне, а та, слегка улыбнувшись, велела несчастным ухажерам остаться после уроков для беседы. После этого они долго меня игнорировали. А мне в третьем классе нравился одноклассник Юра, живший на одной улице с бабушкой. Мы вместе ходили в музыкальную школу. Я училась играть на аккордеоне, а он на фортепьяно.
Музыкант из меня не получился. Дома у нас был небольшой аккордеон «Аккорд». К занятиям я была равнодушна. Инструмент жалобно пищал под моими пальцами. Чтобы я не отвлекалась, или, чего доброго, не сбежала на улицу, ремни аккордеона связывались у меня за спиной и все это вдобавок привязывалось к спинке стула.
В музыкальной школе я проучилась полтора года, после чего маме кто-то сказал, что аккордеон испортит мне осанку, и меня, к великому удовольствию, из музыкальной школы забрали.
Ах, если бы меня учили не музыке, а рисованию, живописи! С самого раннего детства я любила карандаши, краски. Рисовала с натуры и по памяти кошек, птичек, деревья, цветы и даже людей, срисовывала картины и фотографии. В пятом классе я посягнула не больше, ни меньше, а на Сикстинскую мадонну, и мой рисунок, неискушенные ценители, мама и папа, даже похвалили. Я и сейчас люблю рисовать, но жизнь сложилась так, что это так и осталось всего лишь увлечением.
С первых дней жизни в Сенгилее у меня появилась подружка Тома. Ее родители раньше жили, как и мы, в Тушне и были знакомы.
Тома была очень симпатичная смуглая девочка, похожая на своего отца Виктора Матвеевича. Мать моей подруги была тоже очень интересной женщиной, за собой следила и дочку одевала как куклу. Кроме нее в семье был сын Виталя, чуть постарше, но учился вместе с нами и ходил за нами хвостиком. А мы от него старались удрать. Вдвоем было интереснее.
Мы были неразлучны. Придумывали конкурсы. По очереди пели, читали стихи, танцевали. Это у нас был такой смотр художественной самодеятельности. Судьей был Виталька, который ставил нам одни пятерки.
Однажды мы с Томкой совершили восхождение на самую высокую меловую гору босиком по острому щебню. Силу воли воспитывали. Спрятали сандальи в кустах и пошли. Так было больно ногам, солнышко палило так нещадно, но мы героически терпели. Все помню, как вчера.
Все летние каникулы, каждую свободную минуту мы с сестрой проводили на Волге. Но, перед этим нужно было наносить воды из колонки в бочки для полива. Бегали с ведрами, торопились быстрее попасть на Волгу. Шли туда замученные, едва передвигая ноги. Но, стоило окунуться в восхитительную прохладу реки, как тут же вся усталость улетучивалась. Там нас ожидали Томка, Виталька и другие друзья. Веселью и удовольствиям, казалось, не было конца! Мы, уже умеющие плавать, плескались в воде, словно рыбки. Взявшись целой компанией за руки, звонко кричали: "Баба сеяла горох и сказала: "Ох!" На последнем слове руки разрывались, и все ребятишки дружно кувыркались в воде, откидываясь назад, мелькая разноцветными купальниками и плавками. Вынырнув, долго фыркали: в носу щипало, глаза ничего не видели от попавшей в них волжской воды.
Потом мы отогревались, подгребая под себя раскалённый песок и выбивая зубами барабанную дробь.
Ярко жёлтый песок моего детства был навален огромными кучами, вырисовываясь настоящими горами на фоне ослепительно голубого неба! Какое это наслаждение лететь, кувыркаясь, по влажному тёплому песочку вниз с этой кручи. В купальниках и в сандальях мы приносили килограммы волжского песка, к великому неудовольствию родителей.