Госдума столкнулась с необходимостью гуманитарно-правового обеспечения военной операции. К сожалению, пока это происходит фрагментарно и хаотично. Хотелось бы, чтобы эта работа была системой, и чтобы у нас наконец-то появились ясные законодательные положения о военнопленных, раненых, интернированных и о многом другом, что предписывает международное гуманитарное право иметь во внутригосударственном законодательстве на период войны.
В данном случае речь о торговом обмене военнопленными, в том числе преступниками. С точки зрения международного права, такие обмены недопустимы. Обмен может быть только после прекращения состояния войны – он называется репатриацией, порядок которой определен конвенциями. Их нормы нужно имплементировать – внести в наше уголовное, административное законодательство. Конкретно рассчитать все условия применения тех или иных действий по кругу лиц, времени, ресурсам и исполнителям. Война требует пошевелиться и юристам, правовое обеспечение специальной военной операции крайне важная задача.
Обмен военнопленными - ложное понятие, используемое для введения в заблуждение и навязывания противнику своих условий боя. Это уловка информационного противоборства, рассчитанная на ложно понятый гуманизм и правовую безграмотность командиров. В международном военном праве нет никаких «обменов» и «гуманитарных коридоров». Если враг не сдаётся, его уничтожают. Воюющий не обязан выпускать неприятеля из окружения. Наоборот, законы и обычаи войны гласят – блокада должна быть эффективной - это норма права и никто её не вправе отменять, нельзя снимать блокаду без приказа командующего операцией. Окружённые комбатанты могут либо продолжить воевать, либо сдаться в плен. Иностранные наемники, военные преступники, тем более нацисты, прикрывающиеся гражданскими лицами, вообще не имеют такой привилегии - сдаться в плен: они подлежат уничтожению на месте, как преступники не сложившие оружия, либо при отказе от продолжения преступления, и если военная обстановка позволяет - при добровольной сдаче их арестовывают и содержат под стражей, чтобы на месте предать суду военного трибунала и привести приговор в исполнение по законам военного времени. Как правило к ним применяется высшая мера наказания. Судебная процедура для них упрощенная – трибунал военного времени, никаких присяжных, апелляций им давать не обязательно. Таков смысл гуманитарно-правовых норм Женевских конвенций о защите жертв войны. Никаких «коридоров» с ковровой дорожкой для вылета на курорт окружённым нацистам и наемникам не положено. Так говорит закон и обычай войны. Если воюющий захочет показать своё особо гуманное милосердие, то он должен понимать, что враги, выпущенные из окружения всегда будут считать себя победителями, а отпустивших их слабаками, лохами и слюнтяями. Они останутся ещё более обозлёнными врагами. При первом удобном случае они обязательно пустят пулю в лоб военным, проявившим к ним ложный гуманизм.
Что касается жен и детей окружённых нацистов, а также других гражданских лиц, то для них также нет правила устройства гуманитарного коридора. Обольщаться на их счёт, рассыпаться в милосердии и терять бдительность не стоит. Они также, как и их мужья, всегда будут люто ненавидеть своих врагов-освободителей. Они подлежат задержанию и помещению в лагеря для производства дальнейшего расследования, установления роли каждого в причастности к преступлениям нацистов. Никто не отменял их ответственности за соучастие. То, что гражданский был заложником – тоже нужно доказать. Режим содержания и медицинской помощи, связи с внешним миром, не может быть санаторно-курортным. Он устанавливается командованием исходя из гуманных соображений, материальных обстоятельств и боевых условий. Большие группы гражданского населения, вставшие на сторону нацистов, подлежат интернированию в населенные пункты или лагеря подальше от зоны боевых действий.