23 года
Я чувствовала как он подбирался всё ближе. Я боялась его как цунами – огромной, чёрной, надвигающейся изнутри волны, которая меня погубит. Ещё в Италии, где я впервые почувствовала то, что в будущем назову «Сакральное Женское Знание» я испытывала уже малоконтролируемую дереализацию и панические атаки, я очень не хотела уезжать, чувствовала насколько моя психика хрупкая, помню, как сильно сгорела на пляже в Террачине – просто не могла оторваться от земли, она давала мне силы, питала психику и тело. Я пролежала почти день под майским солнцем и сильно сгорела, но на душе стало легче.
Мне почему-то было очень сложно признаться Мише, что со мной что-то идёт не так, может, казалось, что он не поймёт, а может я сама боялась себе признаться, что не справляюсь. Так или иначе через пару недель после возвращения я шла на работу в клуб, дул сильный ветер и я думала: «Только бы эта дорога не заканчивалась, пока ветер такой сильный и выдувает всю тревогу и мысли из моей головы, я не боюсь». Это был один из последних ветров, которые испытала я-прежняя перед тем, как войти в период кровавой бойни за себя-будущую.
Оно случилось как щелчок в считанные дни, никто не мог понять что происходит, я и сама не могла. Психиатры называют это кухонным термином «вышибло пробки».
Моё состояние резко стало плохим: панические атаки запускались от всего, я не могла ездить в транспорте и лифтах, быть в открытых пространствах, боялась ночи и дня, высоты, людей, тоннелей, подвалов, не переносила звуки и свет, не могла есть и была похожа на скелет, испугавшись за свою жизнь (я была знакома с людьми, страдающими дистрофией и анорексией), начала есть через силу и вскоре сильно поправилась, волосы летели клочьями, я покрылась прыщами, все системы организма по цепной реакции давали сбой, но больший удар пришёлся на психику – не передать словами как много всего я испытывала, если существует ад, то я бы представила его именно таким, каким был тогда мой внутренний мир.
За несколько дней мне пришлось вынуждено принять сразу ряд серьёзных решений: выйти из отношений с Мишей, закрыть бизнес и переехать в квартиру, где я смогу в одиночестве разобраться с тем, что со мной творится.
Забегая вперёд, хочу показать вам со стороны, что же со мной было. Представьте человека, который год за годом каждый день делает практики, соединяющие с собой, истиной, сутью, просит и умоляет мироздание открыть ему тайны, дать ключи к силе. Получилось? А теперь представьте, что этот же человек отчаянно НЕ ХОЧЕТ вспоминать своё прошлое, желает одного - вырвать кусок длиной в десяток лет из жизни и памяти и НИКОГДА, НИКОГДА, НИКОГДА в него больше не смотреть, не соприкасаться, не ассоциировать с собой, в этих воспоминаниях всё – едва переносимая боль, вина, стыд, разочарование, страх, потерянность, одиночество, тени, вселяющие ужас, дементоры и «газовые камеры».
И вот, внутри одного человеческого существа ни на жизнь, а на смерть борются две равные по силе части, ведь рождены они одним источником и из одной и той же психики черпают ресурс. Что происходит? Растёт напряжение.
Растёт.
РАСТЁТ.
РАСТЁТ!!!!!!
ВЗРЫВ. Это было похоже на взрыв от которого моя психика разлетелась ошмётками по воздуху. Первое время я с удивлением осознавала, что ещё жива, это постепенно навело меня на мысль - если я жива, значит, что-то во мне живо, просто я пока с этим ещё не знакома. Так начался мой путь сложнейшей трансформации.
Я не могла ничего: сходить в магазин - меня пугали люди и белый свет флюорисцентных ламп, спать – я боялась сна, общаться с мамой и Мишей – их я боялась тоже. Почти всё мне давалось с огромным трудом, большинство практик и таких обычных вещей, как просмотр кино или чтение мой мозг просто не переваривал и выталкивал обратно. Единственным, что я впускала в себя легко, была молитва.
В то время я иногда давала бесплатно помещение под суфийские читки (молитвы), на них приходили желающие за пожертвования, клуб продолжал какое-то время работать без меня и в один из дней там снова проходило такое собрание.
Я ощутила, что очень хочу туда добраться, я нуждалась в сильной молитве. Как сейчас помню, что вышла на улицу в сером длинном платье, когда-то мы купили его в Италии и босоножках, открыв дверь Мишиной машины, легла на заднее сидение лицом к спинке и закрыла глаза. Хрупкая как хрусталь, казалось, сквозь меня несётся встречный ветер, я была такая слабая, но такая смелая, готовая меняться, добравшись до клуба, я тихо вошла в зал и села в дальнем углу.
Суфий и целитель Абдурахман читал молитвы около часа почти в темноте, одна свеча на весь зал, где нас было человек 30, а после молитвы мы сели в холле и люди задавали ему вопросы. Я ничего не спрашивала, суфий подошёл ко мне сам, посмотрел в глаза и сказал: «Да, понимаю, что ты переживаешь, это сложно, но так оно и бывает», а потом твёрдо добавил: «Куда ты хочешь, ты поедешь».
Сомнений не было, речь шла о поездке в Башкирию в место силы - на гору Иремель, куда я собиралась на семинар к знакомой ведьме до того, как заболела. Теперь это казалось нереальным. В таком состоянии, когда я не способна даже нормально ходить в магазин?
Я поехала только потому что так сказал Абдурахман, взявшись за его слова как за тонкую шёлковую нить, я пошла с закрытыми глазами и эта поездка стала первой твёрдой ступенью в моём исцелении.
О ней я могла бы рассказать многое: первые серьёзные расстановочные процессы, магическая чистка ножом на рассвете, медитации лёжа ледяной воде горных рек, напугавшая меня до чёртиков первая в жизни слуховая галлюцинация во сне после шаманского бубна, контакт и пение лошадям, одиночный подъём на гору и адская боль и страх, с которыми приходилось работать. Я помню, что меня крыло, и крыло, и крыло, а с помощью ведущей и группы я выныривала, выныривала и выныривала. Так продолжалось больше двух недель, что мы там провели.
По неясным причинам прямо перед поездкой от группы отвалилось 2/3 участников и осталось всего шесть женщин, каждая сложная, опытная, сильная и раненая. Каждая приехала работать со своей тенью, осознавая или не осознавая это. Лошади, на которых мы должны были ездить, будто чувствовали неладное и после наших практик развязывали зубами узлы, срывали привязи, ломали заборы и почти каждый день разбегались на километры вокруг. Иногда мы тратили часы, чтобы вернуть их, бегая в полях по мокрой траве, порой махали рукой — вернутся, иногда их приводил хозяин дома.
Мы приехали заниматься к ведьме и каждая из нас была ВедьМой, хоть я тогда и передёргивалась от этого слова. Приехали трансформироваться в женском кругу в сложные периоды жизней, будто сошлись на перекрестье дорог ради общего дела — убрать препятствия, стоящие между нами и нашей силой.
После каждой практики обнажались и лезли на поверхность травмы, все переживали это по-разному: кто-то агрессировал, кто-то постоянно плакал, кто-то пытался всех помирить, у меня же внутри было хранилище подавленного гнева, я привычно держала себя в руках, но так же привычно получала травмы рук и ног…
Вот и в этот раз, поднимаясь на гору, я хромала, за день до этого мне на ногу упало бревно, пальцы были синие и я шла в сланце на одной ноге вместо нормальной обуви. Решать вопрос гнева физической болью – это так понятно… зато никто не пострадает.. никто, кроме меня.
В тот день мы поднимались на Иремель, медленно шли вереницей, на душе было сложно, а между девушками не прекращались препирания, интонации нарастали, давили мне на психику, я терпела, но споры продолжались, в какой-то момент я поняла, что просто не могу ЭТО больше переносить, что-то должно ЭТО остановить, не зная что делать, я встала на месте и нечеловеческим голосом заорала в пустоту между деревьями, набрала воздух и заорала снова, а потом снова, я орала как будто меня режут, раздирающим душу голосом, в котором, казалось, была вся боль моего прошлого. Я просто НЕ МОГЛА БОЛЬШЕ ТЕРПЕТЬ.
Все замерли и испуганно на меня смотрели, где-то внутри проносилось чувство вины за то, что пугаю их, но я ничего не могла поделать. Я орала пока кто-то, подойдя сзади, вдруг не схватил меня в крепкие объятия, это была одна из девушек, она обняла и не выпускала меня из рук, перестав кричать, я разрыдалась у неё на плече. Всю жизнь я думала, что мир не выдержит моих чувств, считала, что мне всех надо беречь от себя самой, от того какая я сложная, деструктивная, от того, что всего во мне слишком для этого мира, как слишком было для моих близких, но мир выдержал, мир меня обнял.
С начала кризиса до полного исцеления прошло около четырёх лет, первые девять месяцев я практиковала целыми днями и общалась только с гостями, которые приезжали ко мне домой. Практика, медитация, молитва, чтение книг, проливающих свет на происходящее со мной, поездки в горы и на море, я ткала себя кружевом, возвращая из прошлого потерянные части и создавая новые на местах утраченных.
Как только набралась сил и смогла ездить по Москве, начала танцевать: танцевально-двигательная терапия, контактная импровизация, бодиворки, боди майнд сентеринг, любимое танго и другое, чего уже не вспомню. Танец меня возрождал, восстанавливал психически-телесные связи. Так многое удалось тогда прожить, благодаря движению: иногда я получала материнскую поддержку, танцуя со старшими женщинами, иногда сестринскую с ровесницами, в танце с мужчинами можно было впитать разный опыт плотного, лёгкого, чувственного, быстрого или медленного контакта, дружеский, отцовский, братский, мужско-женский, в танце приходили ответы, проживались эмоции, с опытными практиками танец был лёгкий как пёрышко, безусильный, бесполый — чистое движение без начала и конца.
Помню как первый раз оказалась на контактной импровизации, это было года за полтора до моего кризиса, всё занятие я просидела у стены, испытывая восторг и испуг. Люди в зале так красиво двигались, подкидывали друг друга в воздух, переворачивали вокруг шеи, вместе падали, катились по полу и вставали, но сама я была совершенно не готова к такому опыту и близости.
Когда же пришла на КИ снова — затанцевала сразу, всё во мне было открыто и чувствительно, всё самое страшное я уже переживала и хотела получать чистый опыт, была ко всему готова. Затанцевала так быстро, что опытные танцоры, приходя на занятие, обращались ко мне по-английски, думали я из танцевального сообщества другой страны, ведь должна была я где-то научиться, а в тусовке меня раньше не видели.
Спустя девять месяцев мои друзья – ведущие практик и ученики буквально вынудили выйти из скорлупы и преподавать снова, они принимали меня такой, какая я была – неидеальной и слабой, со мной хотели сотрудничать, у меня хотели учиться. Это удивляло, но я за этим шла, начала преподавать с поддержкой, вдвоём или втроём с другими ведущими, которые могли меня подменить, если не справлюсь с нагрузкой. Так шаг за шагом я вошла в социальную жизнь и создала много интересных проектов, но об этом чуть позже.
Подписывайтесь на самый Ресурсный канал Саши Богук. Находи себя вместе с пространством тишины❤️
⬅️ В начало
Перейти к следующей главе ➡️