Эти кафе, стоявшая у развилки дорог в 10 километрах от города, всегда была излюбленным местом отдыха водителей фур. Здесь можно было вкусно поесть и отдохнуть, прежде чем продолжить свой путь. На большой площадке позади кафе всегда стояло несколько машин. одни уезжали, другие приезжали из Вечный круговорот жизни. Сегодня на площадке стояло четыре блестящих красивых фуры, крытых новенькими тентами, а сами водители расположились за столиком в небольшом кафе и вели разговор после сытной трапезы. Пути-дороги не раз сводили их вместе, поэтому разговор был по душам, как у старых приятелей, несмотря на разный возраст и место жительства. Сергей Григорьев, вы сегодня молчаливы, не ели почти ничего. У вас что-то случилось - спросил молодой кудрявый водители, обращаясь к седовласому соседу. - Вы знаете, мужики, больше двадцати лет за рулем, а вчера какая-то чертовщина со мной произошла, что и думать. Не знаю, - хриплым голосом ответил собеседник. - Еду вчера утром по трассе, погода хорошая, красота вокруг. Смотрю, женщина стоит, руку подняла, голосует. Сама средних лет, на голове платочек синенький, в руках сумка большая. Откуда, думаю, такая Рядом вроде населенных пунктов нет. У меня есть принцип - пассажиров не брать, а тут чета жалко ее стало. Женщина все-таки Ну, притормозил я, остановился, дверь открыл, жду, когда сядет. Подождал немного - никто не садится. Выглянул - никого. Вылез из кабины, обошел сзади - нет женщины. Меня аж пот пробил. Нагнулся, под колеса, посмотрел - нет ни женщины, не сумки, вообще никого. Залез я в кабину и дальше поехал, а на душе как-то неспокойно. Мир вокруг по мерк. Так еще проехал 10 километров, смотрю и глазам своим не верю. стоит та же женщина в синем платочки впереди, опять рукой машет. Вот тут-то меня страха пробрал. Останавливаться не стал, так втопил. Будет после такой чертовщины аппетит. Сидящие за столиком помолчали, Думаю о своем. В работе нашей, Григорьич, все бывает. Может, устал ты, а может и предупреждение какое. Историй таких немало рассказывают не все, - нарушил молчание один из водителей. - Самому видеть не приходилось, конечно, а вот от своего отца я слыхал. Хотите расскажу История первая. Между городом Алматы и Жаркентом есть перевал горный Алтынэмели. Сплошные спуски и подъемы. Дорога трудна и опасна. И есть там спуск один, резко уходящий влево. Машин там разбилось. Так вот, ночью, если спускаешься, огонек внизу видать, будто костер кто зажег. Ни дождь, ни туман ему нипочем. Видно костер, а многие останавливались, искали, но не нашли ничего. Старики рассказывали, что много лет назад здесь разбилась машина грузовая. Водитель жив остался израненной весь. Всю ночь костер жег, чтобы не замерзнуть. В горах ночи холодные. С тех пор люди этот огонь и стали видеть как предупреждение. Этот огонь многим жизнь спас. А спуск тот называть стали с тех пор водительским костром. Сидящие за столиком оживились, каждый что-то вспомнил. когда-то от кого-то услышанная, а потом отложенное в дальний уголок памяти. Я от водил, знакомых слыхал, что предупреждение всякие бывают, - сказал Василий Яковлевич, мужчина средних лет в потертой кожанке. - у нас работает в базе водителя, так он после одного случая стал в церковь ходить: ехала фура, груженая фруктами из Узбекистана. За рулем шофер опытный, много лет баранку крутивший. ни одной аварии за плечами. Трасса новая, гладкая, как зеркало. ни впереди, ни позади никого. Шофёров волну свою любимую нашел, музыку включил, все веселей дорога. И в один момент как током его ударила. Поглядел в зеркало, а там морда звериная скалится, глаза кровью налиты, да близко так, седьмое чувство, будто прошептала: перекрестись он и давай читать Отче наш. и крестится. Остановился, дух перевел, с опаска опять в зеркало посмотрел, спокойно все вокруг. Поехал дальше медленно, музыку выключил. А в километрах 15-ти дальше по трассе, как раз на пересечении дорог авария большая была. машина с газом взорвалась. Груды искореженного обгоревшего металла по дороге разбросаны были, люди погибли. Если бы он ехал быстрее, то попал бы в самую гущу. А так Бог отвел. А ты что молчишь, Михаил - обратился один из сидящих к молодому кудрявому пареньку. - Да я вот вас слушаю и думаю, может, правда тогда все было, Да мы не верили. Я о той истории давно забыл, а сейчас вертится она на языке, распирает меня от воспоминаний и эмоций. А ты расскажи нам, глядишь, и легче станет. Я 4 года назад нигде не работал зато часто со своим братом, таким же водителем. Мотался он в рейс и я с ним. В тот рейс с нами еще и Пашка, друг мой, напросился. Выехали мы еще за темно, всю дорогу болтали, а как солнце поднялось, разморило нас Пашкой, стала ко сну клонить. Слышу, Валерка, брат мой, в бок меня толкает. Смотри, говорит, красавица какая. Я поднимаю голову и вижу, стоит на обочине девчонка, руками машет, сама тоненькая, как тростинка, высокое, сарафанами длинный. Остановил. Валерка говорит: Ну ка, Пашка, двигайся, подвезем девушку. Пашка дверь открывает, руку ей подаёт, а потом вдруг оттолкнул ее, c силой дверь захлопнул и как заорет: Топи, Валерка, мой брат, на газ и вперед. Неслись мы так минут 20. Валерка потом машину остановил и спрашивает: Что случилось-то Паша А на том лица нет. Девушке руку подаю, она сарафан приподнимает, чтобы на подножку ногу поставить. А нога у нее огромная, мохнатая, а вместо туфельки копыта лошадиное. Мы сначала посмеяться над ним хотели, думали спросонья ему почудилось. Только видим, ему не до смеха, вид испуганный, сам белее снега, сжался весь. А что потом? в один голос спросили мужики. Да ничего, назад приехали, я на работу устроился, а брат вскоре женился. А Пашку я после этого редко видел, Знаю, пить стал много по пьянке и влип в нехорошую историю. Вот страсти то, аж мурашки по коже загалдели все. Вишь, как его напугало. Человеческая душа - потемки, Кто-то может и забыл бы скоро, а жизнь твоего друга вон как перевернулась, - оживился Сергей Григорьевич, я ведь тоже одну историю еще в детстве слышал. Будто у любой машины есть душа. Было это в аккурат после войны. Работал в одном колхозе дядя Ваня, все его так называли в годах уже Всю войну прошёл на своей полуторки, муку по замерзшему озеру в Ленинград возил. Не полыньи, не снарядов не боялся, все шутил, будто машина сама его от беды вывозит. А после войны стал зерно с полей возить. И что удивительно, я слышал, что его машина никогда долго на ремонте не стояло. Сколько военных дорог прошла, сколько зерна с полей вывезла, а силы своей не потеряла. Дядя Ваня с ней разговаривал, бывало, как с человеком. капот откроет, сам ключом орудует и слова ей ласковый наговаривает. И работает ведь машина. А весной умер дядя Ваня, сердце схватила, да и старые раны в последнее время давали о себе знать. Передали машину молодому пареньку, а как его звали, я и не знаю. Так вот, возвращался он как-то вечером с элеватора, а машины возьми да и заглохни прямо недалеко от деревенского кладбища. Что только паренек не делал, не заводится, зараза. Пока возился, темнеть стало, а тут браток покурить не найдется. Смотрит, пожилой мужчина стоит в сапогах военных, пиджачки серым. стоит и улыбается. Ну, парень, естественно, махорку достал, Закрутили, поговорили. А потом пожилой мужчина и говорит: Ты, браток, не спеши, поговори с ней. Она как человек, все слышит, все понимает. А сам поглаживает машину по капоту и шепчет: Ну что ты, родная, человек устал, а ты артачишься паренек за руль сел, завелась. Он оглянулся, а нет никого, как будто и не было. Он о том случае забыл почти, если бы не попалось ему старая фотография, на которой передовики колхозы были. В одном из мужчин он узнал того, кого встретил вечером недалеко от кладбища. Ну конечно, стал расспрашивать, что да как. Вот тогда то ему и сказали, что дядя Ваня это только умер он весной. Этот парень молодец, много болтать не стал, сам понял, что машина его не зря около кладбища заглохла. Видно, дань уважения хотела отдать своему бывшему хозяину. Видишь, как оно в жизни бывает. Вот вам и душа. железка, А душа и у нее есть. Посидели водители еще немного помолчали, размышляя о трудностях и радостях своей работы, а потом вышли на улицу, покурили, да и разъехались каждый в свою сторону. Дела ведь сами не делаются. Свела их судьба вместе в том же самом кафе. Только месяца через три все собрались, кроме пожилого водителя Сергея Григорьевича. Рассказали друг другу новости о семье, о работе. К ним другие водилы присоединились. Веселая компания собралась, шумная. Слышали, Сергей Грегори то умер. Инфаркт - сказал кто-то из водителей. Жалко, хороший мужик был. Вот тогда-то и вспомнился их разговорах о необычном и мистическому, что случается на дорогах. Вспомнили и о том, что случилось с Сергеем Григорьевичем. Может и правда знак, а может сама костлявая приходила, а может закончился жизненный путь у человека, как и положено по Божьим законам. примолкли все, сняли головные уборы в знак скорби и уважение к своему товарищу. У каждого свой жизненный путь, свои километры вдаль по трассе. Пускай легкими и ровными будут эти километра. Счастливого пути вам, мужики!