Я же 28 апреля объявила о выходе из независимого Профсоюза и работников СМИ, в котором состояла несколько лет. Обещала написать подробности, да забыла. А сегодня сообщается, что прокуратура проверяет всю деятельность и документацию профсоюза. Так что честно скажу, что не желаю иметь проблемы с прокуратурой за профсоюз, который никак мне не помогал, который был, на мой взгляд, чрезвычайно не эффективным объединением, в который я несколько лет впустую платила взносы и из которого захотела выйти загодя.
Собственно, обещанных подробностей выхода немного. Профсоюз оказался собранием воинствующих активистов, которых одно время пытались побороть такие еще едва ли не советской закалки профработники, знатоки ведения протоколов и многочасовых заседаний. Я же, если вы помните, последовательно выступаю против любого совмещения журналисткой деятельности с активизмом, правозащитой, политикой или политтехнологиями. Такой журналистики не бывает - она сразу превращается в активизм.
Что и произошло с профсоюзом. Был там сначала активист Павел Никулин, потом выбрали в сопредседатели активистку "Яблока" Софью Русову. И, по моим ощущениям, профсоюз занимался преимущественно защитой активистов, которые назывались журналистами.
Вы не поверите, но несколько лет я автоматически отчисляла туда членские взносы, 350 руб. в месяц. Оказалось, что я была в числе единиц, кто эти взносы платил - в основном, их саботировали. Зачем я это делала? Ну, я занималась и занимаюсь достаточно острой журналистикой. Мне хотелось верить, что я могу рассчитывать хоть на какую-то защиту. В Союз журналистов я принципиально вступать не желала. Меня звали в петербургский ПЕН-центр, я была даже не против, но все как-то не могла собраться подать заявку. Вполне понятно, зачем люди вступают в профсоюз: чтобы иметь хотя бы призрачную надежду на защиту в час Х.
Что я видела от профсоюза в свои часы Х? Вообще ничего. В двух стрессовых и вызванных исключительно моей работой ситуацией профсоюз вообще все проигнорировал. А в частном порядке некоторые фронтмены профсоюза даже называли меня, как водится, продажной и агентом
Это мой разрыв с "Новой" из-за дела Дмитриева, доведение меня их компанией до сердечного приступа, а также угрозы убийством на фоне расследования обвинений в харассменте политтехнолога и преподавателя Минтусова.
Когда были белорусские события, профсоюз, по моим ощущениям, занимался только выражением поддержки белорусским активистам. Вообще ничего я не видела от профсоюза важного и полезного. Я робко интересовалась, на что идут взносы. Ни в коем случае не считаю, что их могли украсть или растратить: наоборот, с год назад я смотрела отчетность и увидела, что взносы копились нетронутыми, их не расходовали. Но зачем я их плачу? Недавно вновь спросила - профсоюз на эти деньги, оказывается, оплатил курсы психологической поддержки вроде как журналистам, которые морально страдают от сложившейся ситуации и паритета государства с прессой. Так себе траты. И еще сделали коллаж с фото сидящих за решеткой журналистов. И все? Вроде, все!
Меня не устраивает, что профсоюз остался активистским балаганом. Никакой защиты себе я от профсоюза не видела, хотя за последние годы моя история (конфликт с "Новой" из-за дела Дмитриева, очернение меня, задержка мне гонораров, доведение меня авторами газеты до сердечного приступа) была одной из самых громких среди членов профсоюза, потому что в основном там известных журналистов нет. Но профсоюз никак вообще себя не проявлял, хотя я даже обращалась с просьбой высказаться. Вместо поддержки меня он занимался защитой то белорусских активисток, то выходивших с плакатами студенток, какими-то трансляциями западных правозащитников.
У них члену профсоюза "Новая газета" долги почти за год заплатила, только когда у него давление 220 жахнуло и выяснилось, что муж (мой) имеет доступ к соцсетям жены (меня), все знает и написал о доведении меня до больницы, а они гоношились с активистами
Причем, даже их защита сводилась к публикациям заявлений в телеграме, на канале, где меньше подписчиков, чем у меня на любой площадке. Единственную кампанию защиты я помню - "Отвали от Али", в защиту Али Феруза, которого хотели выслать в Узбекистан из-за отсутствия документов. Эта кампания был неэффективной и очевидно не стоила профсоюзу никаких затрат. Я была против превращения профсоюза в активистскую или правозащитную группировку, против избрания яблочницы Софьи Русовой (как и любой другой политически ангажированной фигуры), меня хотели делегировать на съезд, но признали избрание меня от петербургской ячейки то ли незаконным, то ли поздним.
В общем, желаю выйти вон давно. Но все как-то мне было не до этого. А 28 апреля я получила на почту уведомление о приостановке автоматического списания взносов. Сначала я подумала, что они сами меня исключили за мою позицию. Я бы не удивилась. Но мне сказали, что никто меня не вычеркивал. Тогда я решила, что самое время выйти самой, раз уже и от взносов отписали. И я объявила публично о выходе из профсоюза, но забыла узнать, как это делается технически, куда слать заявление.
Все, я вышла. Я не член профсоюза. Если я правильно помню, то платить взносы я начала в декабре 2018 года.
Таким образом, я уплатила в профсоюз 14 000 рублей!
Если бы не прокуратура, тяжесть обстановки и угроза столкнуться с новой волной ненависти, обвинений в проплаченности, я бы потребовала эти деньги вернуть. Я не вижу, на что они были употреблены.
Если на счету профсоюза взносы остались, я прошу органы надзора вернуть их плательщикам, распределив согласно вносимому вкладу и полученным услугам, то есть, распределить между теми, кто от профсоюза за все эти годы не видел никакой поддержки и даже не получал пресс-карту. Обращение свое прошу считать официальным. Спасибо.
Журналист, публицист, писатель Анастасия Миронова