У буддистов и ученых есть несколько сходных и несколько весьма различных представлений об эмоциях. Говоря в целом, ученые описывают эмоцию как имеющую три компонента: физиологический, опытный и поведенческий. Физиологическая составляющая включает химические и электрические изменения в мозге, а также электрическую активность кожи, ритм сердца и другие изменения в теле. Опытная составляющая — это субъективное переживание: аспект эмоции, который относится к психологическому настроению или чувствам. Поведенческая составляющая включает слова и действия человека, побуждаемого конкретной эмоцией. С буддийской точки зрения эмоции — это умственные состояния и субъективные переживания. Они могут сопровождаться изменениями в физиологии тела, но активность мозга — это не сама эмоция. Например, если бы мы могли поместить какое-то количество живых клеток мозга в чашку Петри перед собой, нельзя было бы сказать, что их химические или электрические взаимодействия — это гнев или нежность, потому что гнев и нежность — это внутренние умственные переживания живого существа. Эти переживания, возможно, коррелируют с активностью в конкретной области мозга, но сама неврологическая активность — не переживание гнева. Верно и то, что эмоция может вести к действию, но это действие — результат эмоции, а не она сама. Следовательно, в контексте трех упомянутых выше составляющих буддисты описывают эмоции только с точки зрения второй — того, что мы переживаем, чувствуем и думаем.
Буддизм не отрицает, что ум и тело сказываются друг на друге и друг на друга влияют. Когда мы ударяемся коленкой о стол, наш ум переживает боль; мы можем ощутить раздражение. Когда наш ум спокоен, наше физическое здоровье улучшается. На более тонком уровне конкретные эмоции коррелируют с конкретными химическими и электрическими изменениями в мозге. Свидетельствует ли эта корреляция о связи на уровне причины и следствия? Наука сделала захватывающие открытия относительно корреляции между конкретными когнитивными и эмоциональными состояниями, с одной стороны, и конкретными областями в мозге и видами нейронной активности — с другой. Тем не менее нам нужно быть осторожными: нельзя приписывать причинно-следственные связи тому, что представляет собой просто корреляцию. Хотя некоторые ученые верят, что эмоции вызваны физиологическими событиями в мозге, буддисты полагают: говоря в целом, умственные состояния предшествуют физиологическим изменениям. Это важная область, открытая для исследований; в последние годы ее начали рассматривать многие ученые. Независимо от того, вызывают ли тонкие изменения в мозге эмоции, вызваны ли они сами эмоциями или просто с эмоциями коррелируют, буддизм подчеркивает: эмоции и чувства — это умственные состояния живых существ. Без ума нет и переживания: у трупа, безусловно, нет любви или ненависти, а группа нейронов или кластер генов не ощущают удовольствия или боли. Эти состояния испытывают живые существа. Чувства, эмоции, мысли, воззрения, настрои и так далее разворачиваются в уме: это умственные состояния, переживаемые живыми существами. Эти умственные состояния мотивируют наши действия тела и речи. Подавляющее большинство наших физических и вербальных действий вызваны намерениями в уме, а на эти намерения влияют наши чувства, эмоции и воззрения. Хотя многие из намерений уловить чрезвычайно сложно — а некоторые из них кажутся скорее первобытными побуждениями, чем продуманными планами, — они все равно присутствуют. Наши намерения и эмоции — это силы, стоящие за тем, что мы говорим и делаем, — а значит, изменив их, мы сможем изменить свои действия и свою жизнь. Мы не обречены на жизнь, очерченную ограничениями наших генов, нейронных путей и биологических процессов, применительно к которым у нас почти нет выбора и над которыми почти нет контроля. Хотя нам в любом случае необходимо иметь дело с влиянием генетических или физиологических процессов, не стоит относиться радикально. У нас есть человеческий разум; в нас живут семена любви, сострадания, мудрости и других великолепных качеств. Эти семена можно сознательно развивать — и многие великие мудрецы различных культур и духовных традиций это осуществили. благодаря сочетанию нейропластичности и практики медитации, в нейронных цепях участников, которые развивали четыре избранных качества: устойчивость, позитивное мировосприятие, внимание и щедрость, — произошли изменения. Каждому из этих качеств соответствуют определенные буддийские практики, позволяющие их развивать. Устойчивость — это скорость нашего восстановления после столкновения с тяготами; позитивное мировосприятие — видение основополагающей благости в других, которому мы позволяем повлиять на все, что мы делаем; внимание — это способность сосредотачиваться на объекте, позволяющая нам доводить до завершения все, что мы начинаем; щедрость — настрой даяния и способность делиться. Все эти качества активируют нейронные цепи, которые коррелируют с чувством благополучия. Исследователи пришли к выводу, что благополучию можно научиться, и потому стали развивать программы, обучающие медитации и осознанности, и с огромным успехом использовать эти программы в школах, больницах и других учреждениях. Осознавание тела и физических ощущений особенно помогает нам в развитии способности замечать беспокоящие эмоции на начальном этапе их возникновения. Изменения в нашем дыхании, сердцебиении, температуре тела и в мышечном напряжении — вот некоторые из физических сигналов, сопровождающих появление беспокоящей эмоции. Формирование привычки регулярно проверять состояние своего тела может принести нам большую пользу. Некоторым людям заметить эмоцию в зачаточном состоянии помогает наблюдение за настроением, или окрасом собственного ума. Какой бы метод мы ни применяли, чем больше мы осознаём свои мысли и эмоции, тем быстрее сможем оценить их и решить, следует ли их укреплять — или им противостоять.
Регулярная практика медитации помогает нам сознательно упражняться в развитии созидательных эмоций и в противодействии эмоциям разрушительным. Благодаря подобной подготовке мы сможем сформировать новые эмоциональные привычки, и с течением времени они начнут естественным образом проявляться в нашей повседневной жизни. Разумность — способность точно распознавать или анализировать черты некоего объекта—это еще один умственный фактор, который может усилить или ослабить мощь эмоции. Когда разумность загрязнена, она неверным образом понимает способ существования явлений и причиняет нам дополнительные неприятности. Когда же мы используем свои как людей разумность и аналитические способности правильно, они помогают нам преодолевать деструктивные эмоции. Разумность может проявляться как мысль — например, четкое понимание недостатков гнева — или как прямое восприятие глубинных свойств явлений, например, их непрестанно меняющейся природы. Некоторые омрачения— это «омраченная разумность». Они называются разумностью, потому что в них вовлечен аналитический процесс — но поскольку это процесс глубоко ущербный, он приводит к ошибочному выводу. Разумностью здесь называется аналитическая и распознающая функция нашей психической активности: аспект осознавания, способный различать свойства явлений. По мере углубления понимания наша мудрость обратится в непосредственное, неконцептуальное восприятие природы реальности. Полезно осознавать умственные процессы, которые лежат в основе эмоций. В нас может жить ставший привычкой способ интерпретации событий, из-за которого они кажутся угрожающими или желательными — хотя на самом деле такими не являются. В этом случае мы можем начать сознательно менять свою трактовку и благодаря этому изменить проистекающие из нее эмоции. Такова теория, лежащая в основе учений о тренировке мышления, — например, тех, которые объясняют процесс превращения невзгод в путь к пробуждению.
Одни омрачения— это деструктивные эмоции, для противодействия которым необходимо породить эмоцию противоположную: например, для преодоления гнева и ненависти мы медитируем на любви. Другие омрачения — это искаженные настрои и ошибочные воззрения; чтобы противостоять им, нам нужно увидеть, что постигаемый ими объект ложен. Так, цепляющемуся за истинное существование неведению противодействует мудрость, которая постигает пустотность от истинного бытия. Работа с омрачающими эмоциями требует двухчастного подхода. Обуздание неблаготворных эмоций и пресечение вызванных ими действий —важные составляющие, но все проблемы они не разрешат. Также необходимо взращивать эмоции благотворные. Хотя на первых порах, мы, возможно, будем не в силах воззвать к этим позитивным эмоциям в разгоряченном состоянии, их последовательное и прилежное развитие в практике медитации повлияет на наш темперамент и скажется на наших привычных эмоциональных моделях. Чем больше мы знакомы с этими благотворными состояниями, тем меньше поддаемся эмоциям вредоносным. Развитие конструктивных эмоций похоже на процесс укрепления нашей иммунной системы. Взращивание любви усиливает наш эмоциональный иммунитет, уберегающий от гнева. Развитие сострадания уберегает от жестокости, радость противостоит зависти, а равностность отвращает предвзятость, проистекающую из привязанности, гнева и безразличия. Размышление над преимуществами конкретной благотворной эмоции оживляет наши усилия, направленные на ее развитие. Так, если мы думаем о достоинствах восприятия живых существ как заслуживающих любви и воображаем обретаемое таким образом теплое чувство, то будем с радостью медитировать на их доброте. В результате в нашем уме естественным образом пробудятся чувства благодарности и признательности по отношению к другим.
Таким образом, связь буддизма с наукой – это «сильная» сторона буддизма. Практики работы в буддизме с негативными эмоциями имеют корреляции с современной наукой – психологией и нейрофизиологией. Помимо медитаций, здесь возможны и другие практики, которые известны европейской психологии, например, гештальт-психология и др. Значимым оказывается двухчастность работы с омрачающими эмоциями, помимо нейтрализация негативных эмоций, важно культивировать позитивные эмоции.
#БУДДИЗМ&НАУКА
