Нынешнее противостояние Востока и Запада, самое радикальное проявление которого заключается в эскалации конфликта России со странами НАТО, не имеет прецедентов в истории. Беспрецедентность обусловлена стремительным развитием технологий. Военные технологии делают невозможным разрешение противоречий главных игроков классическим силовым путем, а технологии массовых коммуникаций превращают в участника конфликта всех без исключения. В результате возникает феномен гибридной войны: противостояние обретает всеохватывающий характер.
Россия и Запад сегодня вернулись к практике прокси-войн: локальных, ограниченных по мощи применяемых вооружений и непрямых военных конфликтов друг с другом на территории третьих стран. Прокси-войнами были Корейская война, война во Вьетнаме, а боевые действия на Украине, где страны НАТО воюют с Россией не напрямую, а через поддержку киевского режима, возрождают эту давнюю практику холодной войны.
Специальная военная операция на Украине, если не рассматривать ее в глобальном контексте, для России процесс едва ли не периферийный. Во всяком случае, влияние пандемии коронавируса на жизнь страны было выше. В случае же спецоперации российская власть аккуратно подчеркивает, что ничего эпохального, революционного, все меняющего не происходит. В России нет всеобщей мобилизации, у госслужащих пятидневный рабочий день, война Украине не объявлена, и даже газ в Европу все так же идет по ГТС Украины.
Эпохальность момента проявляется, только если подняться на уровень выше и исходить из того, что Россия воюет не с Украиной, а со всем западным миром. В таком случае война в собственном значении слова – боевые действия на Украине – отходит на второй план, а главными становятся меры невоенного характера, которые Запад применяет против России. В США и ЕС понимают, что прямое военное столкновение с ядерной сверхдержавой – это самоубийство, поэтому делают ставку на экономическое и информационно-психологическое давление.
Эти две вещи друг с другом идут неразрывно: ведь экономические санкции тоже подразумевают достижение психологического эффекта. Предполагается, что снижение уровня жизни будет все более гнетуще действовать на россиян и подрывать тем самым поддержку внешней политики у населения. Отдельные экономические меры и вовсе нацелены на массовую психологию, а не на экономику: уход из России раскрученных западных брендов, отказ поставлять российской аудитории голливудские фильмы, компьютерные игры, стриминговые платформы, книги про «Гарри Поттера» и сумки «Шанель» – это не экономические санкции, а психологическое давление, адресатом которого становится буквально каждый.