Гроссконструктор американской космической техники Илон Маск постучался в дверь Овального кабинета Президента США Джо Байдена и смело вошёл внутрь, не дожидаясь разрешения.
– Вы зачем? – спросил его президент, сидевший за столом в дальней части кабинета. – Зачем вы ко мне? По какому делу?
Как видно, посетитель тонко знал систему обращения с высшими государственными чиновниками правительственных, хозяйственных и общественных организаций. Он не стал заявлять, что прибыл по срочному, казённому делу.
– По личному, – сухо сказал он. – К вам можно?
И, не дожидаясь ответа, приблизился к большому письменному столу.
– Здравствуйте, вы меня узнаете?
Президент Байден, уже не очень молодой 80-летний человек в синем галстуке и таких же носках, в которые почему-то были заправлены брюки, посмотрел на посетителя довольно рассеянно и заявил, что не узнает.
– Неужели не узнаете? А между тем многие находят, что я поразительно похож на своего отца.
– Я тоже похож на своего отца, – нетерпеливо сказал президент, – Джозефа Робинетта Байдена-старшего. Вам чего, сэр?
– Тут всё дело в том, какой именно отец, – заметил посетитель. – Я сын оберштурмбаннфюрера фон Брауна.
Президент смутился и приподнялся. Он живо вспомнил знаменитый облик знаменитого создателя первых американских ракет 50-60-х годов прошлого века, с бледным лицом и в чёрном мундире штурмбаннфюрера СС. Пока он собирался с мыслями, чтобы задать сыну германо-американского героя приличествующий случаю вопрос, посетитель присматривался к меблировке Овального кабинета взглядом разборчивого покупателя.
– Очень хорошо, что вы зашли, – сказал наконец президент Байден. – Вы, вероятно, к нам из Хьюстона, штат Техас?
– Да, проездом, – ответил посетитель, разглядывая обстановку и всё более убеждаясь, что финансовые дела в Соединённых Штатах Америки идут нормально и печатный станок не простаивает.
Президент хотел было спросить о цели приезда штурмбаннфюрерского сына в Белый Дом, но неожиданно для самого себя жалобно улыбнулся и сказал:
– Ракеты у нас в Америке замечательные. Тут из НАСА ко мне человечек должен скоро подъехать, собирается открывать новую лунную программу, будет называться "Артемида". Скажите, а вы-то сами помните высадки на Луну в 1969 году?
– Смутно, смутно, – ответил посетитель. – В то героическое время я был ещё крайне мал. Я был дитя.
– Простите, а как ваше имя?
– Илон... Илон фон Браун.
– А по батюшке?
"Ах, как нехорошо получилось!", – подумал посетитель, который и сам не знал имени своего отца.
– Да-а-а, – протянул он, уклоняясь от прямого ответа, – теперь многие не знают имён героев. Угар капитализма и империализма. Нет того великого порыва, который некогда привёл нас на поверхность Луны. Я, собственно, попал к вам в Госдеп совершенно случайно. Маленькая неприятность. Купил вчера Твиттер и остался без доллара в кармане… А постройка мной новейшего космического корабля, которая выведет Америку в безусловные лидеры освоения Космоса, не терпит промедления.
Президент Байден очень обрадовался перемене разговора. Ему показалось позорным, что он подзабыл имя прославленного Американского Героя. Впрочем, Джо забывал всё подряд и засыпал на конференциях, поэтому тот факт, что он забыл имя инженера фон Брауна, он тоже забыл уже через полминуты.
– Как вы говорите? Без доллара? Это интересно.
– Конечно, я мог бы обратиться к "Роскосмосу" и доктору технических наук Рогозину, моему большому другу, – сказал посетитель, – мне он даст, но, вы понимаете, это не совсем удобно с политической точки зрения… Сын американского конструктора, сам гроссконструктор - и вдруг просит денег у конкурента, у русского…
Последние слова сын лейтенанта фон Брауна произнес с надрывом. Президент тревожно прислушался к новым интонациям в голосе посетителя. «А вдруг припадочный? Или наркоша? – подумал он. – Хлопот с ним не оберёшься».
– И очень хорошо сделали, что не обратились к Рогозину. Рогозин - это зло. Это великий враг нашей великой Америки, – сказал вконец запутавшийся Байден.
Затем сын Американского Героя мягко, без нажима перешёл к делу. Он просил пятьдесят миллиардов долларов на постройку космического корабля и ракеты-носителя для него. Президент, стеснённый узкими рамками федерального бюджета, смог дать только двадцать миллиардов и три талона на обед в столовой Белого Дома.
Сын героя, получив на телефон sms о поступлении денег на его карту и убрав талоны в глубокий карман серого в яблоках пиджака, уже собрался было подняться с розового стула, когда за дверью Овального кабинета послышался топот и заградительный возглас госсекретаря. Дверь поспешно растворилась, и на пороге её показался новый посетитель, пожилой человек с седовласой головой.
– Кто здесь главный? – спросил он, тяжело дыша и рыская блудливыми глазами.
– Ну, я, – сказал президент.
– Хелло, президент! – гаркнул новоприбывший, протягивая лопатообразную ладонь. – Будем знакомы! Сын штурмбаннфюрера фон Брауна.
– Кто? Кого? – спросил глава Америки, вытаращив глаза.
– Сын великого, незабвенного Американского Героя великих незабвенных 60-х, космического гроссконструктора фон Брауна! – повторил пришелец.
– А вот же мистер рядом на стуле сидит – сын героя. Илон фон Браун.
И президент в полном расстройстве указал на первого посетителя, лицо которого внезапно приобрело сонное выражение.
В жизни двух комбинаторов наступило щекотливое мгновение. В руках забывчивого и доверчивого Президента Соединённых Штатов Америки в любой момент мог блеснуть длинный меч правосудия в виде ФБР и ЦРУ. Судьба давала только одну секунду времени для создания спасительной комбинации... В глазах второго сына штурбаннфюрера фон Брауна отразился ужас, а на лице президента появилась скверная улыбка. И вот, когда второму сыну уже казалось, что всё потеряно и ужасный президентский гнев свалится сейчас на его седовласую голову, с розового стула пришло спасение.
– Вилли! – закричал первый сын фон Брауна, вскакивая. – Родной братан! Узнаешь брата Илошу?
И первый сын заключил второго сына в объятия.
– Узнаю! – воскликнул прозревший Вилли. – Узнаю братана Илошу!
Счастливая встреча ознаменовалась такими сумбурными ласками и столь необыкновенными по силе объятиями, что второй сын великого конструктора ракет вышел из них с побледневшим от боли лицом. Брат Илон на радостях помял его довольно сильно.
Обнимаясь, оба брата искоса поглядывали на президента, с лица которого не сходило уксусное выражение. Ввиду этого спасительную комбинацию тут же на месте пришлось развить, пополнить бытовыми деталями и новыми, ускользнувшими от историков подробностями запусков на Луну американских астронавтов. Держась за руки, братья опустились на соседние стулья и, не спуская льстивых глаз с Байдена, погрузились в воспоминания, запивая их одним стаканом кока-колы за другим.
– До чего удивительная встреча! – воскликнул первый сын, взглядом приглашая президента примкнуть к семейному торжеству.
– Да, – сказал Джо Байден замороженным голосом. – Бывает.
Увидев, что президент США все ещё находится в сомнениях, первый сын погладил брата по седым прядям волос и ласково спросил:
– Когда же ты, Вилли, приехал из Бока-Чика, где строил нашу ракету "Фалькон-Девять"?
– Да, я там строил, – пробормотал второй сын штурмбаннфюрера, – ракету.
– Что ж ты мне так редко писал в вотсапе? Я очень беспокоился.
– Занят был, – угрюмо ответил седовласый.
И, опасаясь, что неугомонный брат сейчас же заинтересуется, чем он был занят (а занят он был преимущественно тем, что отбивался на судебных процессах с помощью лучших адвокатов от вопросов прокуроров), – второй сын фон Брауна вырвал инициативу и сам задал вопрос.
– А ты почему не писал?
– Я писал, – ответил братец, чувствуя необыкновенный прилив веселья. – И фотки посылал с нашего семейного космодрома. У меня даже отметки о получении мессаджей есть. – И он полез в смартфон, где действительно была какая-то переписка. Но показал её почему-то не брату, а президенту Байдену, да и то издали.
Как ни странно, но вид чата в вотсапе немного успокоил президента, а воспоминания сыновей космолейтенанта сразу стали намного живее. Седовласый брат вполне освоился с обстановкой и довольно толково, хотя и монотонно, рассказал содержание массовой Методички для могликов «Американская Лунная Программа: что и как отвечать конспиролухам». Брат украшал его сухое изложение деталями настолько живописными, что президент, начинавший было уже успокаиваться, снова навострил уши.
Однако он отпустил братьев с миром, и они выбежали на улицу, чувствуя большое облегчение. За оградой Белого Дома они остановились.
– Кстати, о детстве, – сказал первый сын, – в детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.
– Почему? – спросил второй сын знаменитого отца.
– Таковы суровые законы жизни. Или, короче выражаясь, – жизнь диктует нам свои суровые законы. Вы зачем полезли в Овальный кабинет? Разве вы не видели, что президент не один?
– Я думал...
– Ах, вы думали? Вы, значит, иногда думаете? Вы – мыслитель? Как ваша фамилия, мыслитель? Циолковский? Цандер? Доктор Рогозин?
Седовласый молчал, подавленный справедливым обвинением.
– Ну, я вас прощаю, сэр. Живите. А теперь давайте познакомимся. Как-никак – мы братья, а родство обязывает. Меня зовут Илон Остапович Маск. Разрешите также узнать вашу первую фамилию.
– Нельсон, – представился рыжеволосый, – Билли Нельсон. Я из НАСА.
– Почти угадал ваше имя! О профессии не спрашиваю, – учтиво сказал Маск, – но догадываюсь. Вероятно, что-нибудь интеллектуальное? Судимостей много?
– Три. Хищения и распил госбюджета в особо крупных, – коротко ответил Нельсон.
– Вот это нехорошо. Почему вы продаете свою бессмертную душу? Это пошлое занятие. Я имею в виду кражи. Не говоря уже о том, что воровать грешно, – мама, наверно, познакомила вас в детстве с такой доктриной.
Илон долго ещё развивал бы свои взгляды на жизнь, если бы его не перебил Билл.
– Смотрите, – сказал он, указывая на зелёные глубины Пенсильвания-авеню. – Видите, вон идёт человек в соломенной шляпке.
– Вижу, – высокомерно сказал Илон. – Ну и что же? Это губернатор штата Техас? Или доктор Рогозин?
– Это Джим Брайденстайн, – сказал Билли, – сын штурмбаннфюрера Брауна и бывший администратор НАСА. Только он ещё не знает, что бывший. Его только что уволили. Идёт просить денег на "Артемиду".
По аллее, в тени лип, склонясь немного набок, двигался гражданин средних лет в дорогом деловом костюме.
– Как, ещё один сын? – сказал Илон. – Это становится забавным.
Брайденстайн подошёл к Белому Дому, задумчиво описал у входа восьмёрку, взялся за поля шляпы обеими руками, поправил её, одёрнул пиджак и, вздохнув, двинулся внутрь.
– У эсэсовца было три сына, – заметил Маск, – два умных, а третий – бывший директор НАСА. Его нужно предостеречь.
– Не надо, – сказал Нельсон, – пусть знает в другой раз, как нарушать конвенцию.
– Что это ещё за конвенция такая?
– Подождите. Потом расскажу. Вошёл, вошёл!..
– Я человек завистливый, – сознался Илон Маск, – но тут завидовать нечему. Вы никогда не видели корриду? Пойдём, посмотрим.
Сдружившиеся дети штурмбаннфюрера фон Брауна вышли из-за угла и подступили к ограде Белого Дома.
– Снимите шляпы, – сказал Илон, – обнажите головы. Сейчас состоится вынос тела.
Он не ошибся. Не успели ещё замолкнуть раскаты и переливы байденовского голоса через приоткрытое окно, как на крыльце Белого Дома показались два дюжих секьюрити. Они несли Джима Брайденстайна. Один держал его за руки, а другой за ноги.
– Прах покойного, – комментировал Илон, – был вынесен на руках близкими и друзьями.
Сотрудники вытащили третье глупое дитя фон Брауна на крыльцо и принялись раскачивать. Джим молчал, покорно глядя в синее небо и думал о "Вояджерах", которым не грозило ничего подобного.
– После непродолжительной гражданской панихиды... – начал Илон.
В ту же самую минуту секьюрити, придав телу Брайденстайна достаточный размах и инерцию, выбросили его на улицу.
–... Тело было предано земле, – закончил Маск.
Джим шлепнулся на землю, быстро поднялся и, кренясь набок, побежал по Пенсильвания-авеню с невероятной быстротой.
– Ну, теперь расскажите, – промолвил Илон, – каким образом этот гад нарушил конвенцию.
Продолжение следует...
Более ранние части:
Глава 39. Вид на блестящий "Старшип"
Глава 38. Лекция о полётах на Марс в Бока-Чика
Глава 37. Межпланетный космодром в Бока-Чика