Хочется все остановить. Нет, не так. Хочется максимально растянуть во времени эту середину мая. Ну, вот уже, наконец, тепло. Но и не жарко. Впереди полный запас белых ночей и целое нерастраченное лето.
Наступает увлекательная эпоха жизни на улице. Можно долго сидеть на свежем воздухе, не кутаясь в одежды и не подогревая себя коньяком: читать, тупить в телефоне, слушать музыку в эрподсах.
Если в юном месяце апреле крылатые качели только начали свой разбег, то в мае они вполне себе его набрали, но все еще продолжают лететь ввысь, не отшатнувшись пока назад, в вечный тлен, зиму и беспросветный ноябрь. Этот паровоз летит вперед, набирая ход. Алло, кочегар, поддай угля!
За оставшийся хвостик мая мы увидим, как природа окончательно расцветет. Как деревья будут одеваться в свежую листву; разве, что дубы не успеют этого толком сделать ещё к началу июня. Зацветут яблони, черёмуха, боярышник, каштан, акация и сирень. Их сумасшедшие ароматы будут носится по городу, особенно сильно благоухая и раскрываясь в коротких полуночных сумерках, успевающих лишь ненадолго ласково накрыть город полупрозрачной невесомой шалью.
Пока же всё это — предвкушаемое светлое будущее, и совершенно не хочется в него спешить. А хочется, двигаясь максимально размеренно по реке майской жизни, плыть и плыть в ее комфортном течении. Лежа на спине в огромном надувном розовом фламинго, смаковать все подробности и детали происходящего: вот появились первые желтые пятна одуванчиков, вот пышные шапки цветущей сакуры на Литейном, а вот первые летние столики, выставленные на улицу у кафе и баров, за которыми пока еще редкие посетители пьют ледяной апероль и игристое.
Ты лениво прикрываешь глаза и растворяешься в тёплой неге окончательной и бесповоротной весны, ведь Петербургское время — нежно-розовый май.
