Мы достаточно мало знаем о католической церкви. В нашей истории самая могущественная сетевая организация мира была, но как-то неявно, этаким врагом из второго эшелона, таинственным и загадочным. Это отчасти правда, и в Смутное время эта самая сетевая структура очевидно наследила на русской земле, но напрямую за руку поймана не была.
Как и всякая структура, римская церковь всегда стремилась к расширению. Как структура сетевая, всегда была устойчивее мимолетных светских государств, но всегда от них зависела и активно участвовала в их разборках. Первую свою войну – против германцев-ариан (готов, бургундов и прочих вандалов) римская церковь выиграла на самой заре своего существования и с тех пор воевала за расширение почти непрерывно. И, нужно признать, невероятно успешно. Приемами церковники не баловали, либо христианизуя население через его верхушку, либо методом близким к геноциду эту верхушку создавая насильно. Впрочем, где и когда религии насаждались по-другому.
Отношение римской церкви к русскому государству не было величиной постоянной. Православие ближе по сути к католицизму, чем любая другая религия. Разделение римского и греческого закона шло непросто и прерывалось периодами взаимной симпатии и поддержки, основанных на памяти об общих корнях. Европа бросала своих рыцарей в походы в союзе с лукавыми греками, огромной ценой продлевая месяцы и годы жизни умирающего Константинополя. По непроверенным данным ходили в эти походы и русские князья, шедшие под византийскими знаменами, например, Андрей Боголюбский. Эти войны приучили римскую курию относится к православным как к неразумным младшим братьям, которых надо доучить и вернуть в свое лоно. Задача важная и последовательно выполнявшаяся, но не первостепенная. То с императорами нужно власть делить, то протестантов давить, то у самих помимо законного папы еще парочка нарисуется.
В этом плане Москва, которая «Третий Рим, а четвертому не бывать» была конкурентом, растущим, но терпимым, которого прихлопнуть вроде бы и надо, а вроде и недосуг. Можно и смириться. Или использовать в более принципиальных вещах втемную или за копейки.
Что еще хуже в XVI веке за блестящим фасадом католического мира не было ни единства, ни мира. Обжегшись с Гогенштауфенами, римская курия вложилась в незнатных, но дельных Габсбургов и на пару столетий беды с ними не знала. Но власть опьяняет кого угодно. Вот и испанские короли повадились ставить во главе Рима своих епископов и использовать авторитет религии в мирских разборках. А разборки были поистине континентальные. Габсбурги помимо полученных Австрии, Испании, Бургундии, Чехии, Венгрии (уже пол-Европы) претендовали на Португалию, Францию, Англию, Польшу, Италию (еще процентов сорок). Механика была опробована на Португалии. Сначала португальский король вступил в династический брак с испанской инфантой, потом их наследник сгинул в сумасбродной авантюре и испанский король стал еще и португальским. Быстро и почти бескровно. Французский и английский короли, женатые на бездетных испанских принцессах, начинали о чем-то догадываться. Генрих Английский пошёл даже на разрыв с Римом, чтобы сохранить корону и династию. Французскому королю повезло завести детей до этого брака. Нужно ли было всё это Риму? Нет, это было нужно Габсбургам, Риму это пошло во вред и ощутимо.
Главными оппозиционерами были французы, добившиеся автономности своей церкви и на равных сражавшиеся с имперцами во многочисленных войнах. К ним примыкали итальянцы, особенно северные, генуэзцы и венецианцы. Их торговые интересы (еще с византийских времен) были сильно завязаны на восточную Европу, а отношения с османами клеились не всегда. Тем не менее денег хватало на папские выборы и в половине случаев оппозиционеры прорывались к тиаре. Две партии очень по-разному видели цели римской церкви в суровом XVI веке.
Имперцы (сторонники Габсбургов) фокусировали усилия на подавлении имперских протестантов и обосновании прав Габсбургов на престолы стран Европы. Для них Московия была младшим партнером, с которым удобно на манер двуручной пилы пилить Турцию и Польшу, а заодно кошмарить протестантов типа тевтонцев или шведов. Политика настолько здравая, что ей впоследствии следовали почти два века – от Алексея Михайловича до самой Крымской войны.
А вот оппозиционеры (для определенности – генуэзцы) имели на восточную Европу совсем другие планы. Им двуручная пила нужна была уже для Габсбургов, чтобы управлять и балансировать. Сама по себе Польша была для этого слишком мала и слаба, но как плацдарм подходила. Когда-то и Габсбурги были одними из десятков немецких династий, так что было бы желание и деньги. И то, и другое было в наличии. Тем более был прекрасный прецедент вековой давности. Расскажу чуть подробнее.
Во второй половине XIV века литовский князь Александр (Ольгерд) создал огромное государство, присоединив к Литве земли Киевского, Черниговского, Смоленского и других княжеств. Отбивалось только московское, активничал митрополит киевский (но боярин московский) Алексей. После смерти Александра (Ольгерда) многочисленные его потомки и потомки его брата Кейстута сошлись в страшной междоусобице. Владислав Александрович (Ягайло Ольгердович), изначально законный великий князь литовский и глава православной партии, сын тверской княжны Иулианнии Александровны, тяжело и мучительно проигрывал двоюродному брату Александру (Витовту) Кейстутовичу. Обреченному православному князю предложили польскую корону и поддержку против двоюродного брата при условии свадьбы на польской королеве и разрыва с православием. Владислав дал Польше личную унию с Литвой и передал претензии на литовский трон своим потомкам Ягеллонам. Тех в несколько итераций удалось протащить на литовский трон, создав сложное в управлении, но могущественное государство с католической династией и знатью. Внук Александра (Витовта) Иван III продолжил семейную традицию и оттяпал у Ягеллонов почти половину восточных земель. На пике могущества Ягеллоны были достойными соперниками Габсбургов, но не вывезли. Где-то в Риме решили: можем повторить.
С тех пор кто-то очень вдумчиво присматривался к потенциальным кандидатам на польский трон. Проект Владислав 2.0 стартовал. Сначала польским престолом пытались соблазнить последних Даниловичей. Ивана Грозного и его сына Ивана Ивановича звали на польский престол в междуцарствие, совпавшее с опричниной. Накал страстей был жуткий, для царевича всё и вовсе очень плохо закончилось, но рыбка сорвалась с крючка. Потом звали Фёдора Иоанновича, когда его победа над Мстиславскими/Бекбулатовичами и Шуйскими/митрополитом была не слишком очевидна. Не срослось. Тем более нашелся кандидат еще лучше.
Сигизмунд Васа был наследником шведского престола. Эта огромная полукатолическая страна уже одной унией создавала противовес Габсбургам. Римский престол добыл польскую корону королевичу Сигизмунду, выдержав конкурентную борьбу с Максимилианом Габсбургом (Фёдор Иоаннович отошел в сторону и не лез в эти разборки). Казалось бы, огромная победа одержана и нужно ковать железо, пока горячо. Но противники не дремали, и протестанты в Швеции (при горячей поддержке Габсбургов) поддержали дядю Сигизмунда эрцгерцога Карла, начав эпоху бесконечных польско-шведских войн. Тогда римская курия вернулась к первоначальным планам. Недаром же сына Сигизмунда назвали Владиславом. И тот, нужно сказать, оказался достоин этого имени.
В 1612-13 году Московия прошла по тонкой грани военной и дипломатической катастрофы. Боярская дума верно служила Владиславу/Сигизмунду, даже посылала убийц к вождям второго (а до этого первого) ополчения, а ополчения воевали между собой азартнее, чем с поляками. Собственных законных претендентов на трон практически не оставалось, законный митрополит умер, на его трон легально претендовал открытый униат Игнатий. Чудо (при поддержке шведов, Габсбургов, Османов и РПЦ) всё же случилось и Миша Романов занял русский трон.
Вторая итерация была даже страшнее первой. В 1618 году Владислав пошел к Москве с самой мощной польской армией в истории Смуты. Москва стояла насмерть, отбивая штурмы и ожидая неизбежного предательства наполовину пропольски настроенного правительства. Для спасения ситуации потребовался большой поход султанской армии. Поляки заключили перемирие и обещали вернуться. Но султан Осман с его янычарами буквально утопил в крови эти надежды. Большая часть польских героев смутного времени полегла в молдавских степях и про Московию вынужденно забыла. Империя Васа захлебнулась кровью своих врагов. И Швеция, и Московия, и Турция отбились. Еще через пятнадцать лет Владислав формально отказался от титула московского царя. Продав его за двадцать тысяч рублей. Примерно столько же благодарная и обескровленная Московия платила в год Крымскому хану. Тот делился с султаном (наверное).
Последний раз в веселую игру – создай огромную империю из Польши в противовес Австрии – римская курия (или Франция) сыграла в начале XVIII века. Но Августу Сильному не повезло попасть сначала под каток Карла XII, а потом в удушающие объятия Петра Великого. Петр был мастером real politic и в одну войну (пусть и 21-летнюю) стёр в порошок не только Швецию (как противник), но и Польшу (как очень верный и последовательный союзник). Дальше Габсбурги взяли Романовых под опеку и почти век пилили с ними двуручной пилой всех, кто имел глупость под нее попасть. Польша кончилась совсем, Турция наполовину.
А потом у нас случился николаевский ампир, Пушкин и Достоевский, и в целом одна из величайших империй в истории Евразии. Но это совсем другая история.
Династия Васа, не справившись с возложенной миссией, подорвала Польшу изнутри своей католической нетерпимостью и бесконечной боевитостью. Брат Владислава Ян Казимир был разгромлен двоюродным братом из Швеции, бежал и расстался с короной. Литву на тот момент заняли московские войска, Украину – восставшие казаки. Римской церкви было не до этого. Бушевала тридцатилетняя война, протестанты побеждали.
Иезуитская империя Васа, чуть не сгубившая Московию, умерла. Лучше б она и не рождалась.
