Встреча старых друзей – это всегда событие. В особенности если жизнь раскидала тех по разным углам. У них без труда найдётся и о чём поговорить, и что вспомнить. Евгений давно предвкушал, как вместе с Игорем пройдётся по родным улицам, где он не бывал много лет. Судьба помотала Евгения по странам старого континента, и, предостаточно поплутав в поисках удачи по Европе, он перебрался за океан, где уже окончательно осел в Нью-Йорке. Обжился там и преуспел. Игорь же выбрал путь попроще и, никуда не уезжая, тоже достиг экономического процветания. Условия для того в южном приморском городе сложились самые подходящие, и он не замедлил ими воспользоваться. Здесь и принимал своего старого товарища.
Встреча оказалась ожидаемо тёплой, и друзья под водочку незаметно проговорили до утра. Делились впечатлениями последних лет, воспоминаниями, бережно хранившимися у каждого в душе. Просидели всю ночь, увлечённые беседой, и, успев протрезветь, встретили серый декабрьский рассвет. И побежали дни для Евгения, как подорванные. Едва наступит утро, как глядишь: вечер уже на исходе. И не потому, что зимние дни коротки – уж Игорь позаботился, чтобы друг не заскучал, оставив все дела и развлекая дорогого заморского гостя. Ну и, само собой, ужином обязательно в ресторане норовил попотчевать.
– У вас в Нью-Йорке такого нет, – он не без гордости патриота города усаживал Евгения за ломящийся от местных деликатесов стол, оплаченный его щедрой рукой.
Не прошло и недели, как Игорь решил разнообразить совместный досуг, предложив другу провести время в ночном клубе.
– Настоятельно рекомендую, – интригующе заметил он.
– Послушай, Игорёк, я уже давно танцую только ногами под столом, – добродушно усмехнулся Евгений, уловивший в его тоне явное желание активно продолжить вечер. – Мне бы чего-нибудь поспокойнее. Почаёвничаем или прогуляемся на сон грядущий.
Огорчать Игоря отказом ему не хотелось. Евгений видел, как тот старается, но перспектива через час очутиться в толпе молодёжи, беснующейся под громкую музыку, его откровенно пугала.
– А кто тебе сказал, что я тебя приглашаю принять участие в танцевальном марафоне? – Игорь, словно предугадывая скептицизм Евгения, рассудительно добавил: – Посмотришь, как народ отдыхает, и вообще. Иди знай, вдруг проснётся соответствующее настроение. Или облюбуешь там какую-нибудь ласковую подружку. Девушки на все вкусы!
Он по-купечески ухмыльнулся, предполагая, что столь весомый козырь будет крыть нечем, однако Евгений отреагировал весьма иронично:
– Знаю я этих девушек. Стервятницы, чующие за версту лёгкую добычу. Увы, подобные куколки не по мне.
– Ах да, – Игорь покровительственно рассмеялся, – я совершенно забыл о твоих пристрастиях. Женщины бальзаковского возраста. Что ж. Имеются и такие. Один телефонный звонок – и проблема полностью решена. К слову сказать, есть у меня на примете одна пикантная особа – давно просила её познакомить с человеком интеллигентным и состоятельным. Кстати, дамочка из тех, что тебе нравятся: сексуалка-интеллектуалка. Поехали! Не пожалеешь, – и не дожидаясь согласия своего друга, он уже набирал на мобильном знакомый номер.
Последний раз Евгений посещал ночной клуб лет шесть назад в Манхэттене. Туда его затащил младший брат, гостивший в Нью-Йорке и пожелавший непременно окунуться в атмосферу богемной жизни. Ну, как это – побывать в Америке и не прочувствовать дух тамошней тусовки? Естественно, Евгений не мог отказать, о чём потом сожалел. Мало того, что они едва попали в этот чёртов клуб, простояв пару часов в толпе у входа, так ещё на протяжении всего вечера Евгений не мог отделаться от впечатления своей полной несопричастности к публике. На них просто не обращали внимания, а если и смотрели – то с недоумением, как на отбившихся от стада животных. Мол, эй, старички, и чего вас, болезные, сюда занесло?
В местном клубе обстановка, похоже, была иной – как говорится, добро пожаловать пионерам и пенсионерам. Игорь, не плутая, провёл Евгения через танцевальный зал в бар, где столики оккупировали их одногодки – степенные и, судя по всему, основательные мужчины. Даже среди танцующих Евгений заметил людей далеко не молодых, что отнюдь не мешало тем веселиться до упаду, невзирая на свою солидную комплекцию и преобладающую в репертуаре диджея динамичную музыку.
– Глянь, какие тёлки! – со знанием дела воскликнул Игорь, кивнув на скучающих у стойки бара двух подружек. Он не скрывал ни восхищения по поводу внешнего вида девушек, ни уверенности в их доступности. Девицы, действительно, были как на подбор: длинноногие, грудастые. Что называется, товар – высший сорт.
– Такими просто полюбоваться не грешно. И за державу не обидно, – он попутно, как рачительный хозяин, отметил факт неиссякаемости запаса генофонда страны. – Подожди, я ненадолго…
Пока Евгений с любопытством пялился на посетителей, теряясь в догадках о личности спутницы на вечер, ангажированной для него Игорем, тот, не теряя времени, привёл за собой одну из приглянувшихся ему барышень.
– Это Викуля, – представил он Евгению смазливую блондиночку.
– Ух ты, моя радость, – целуя ту в нежную шейку, приговаривал Игорь. Они втроём опять направились к стойке бара, где была назначена загадочная встреча. К счастью, томиться там долго не пришлось. Игорь то и дело бросал взгляды в сторону входа и, с удовлетворением заметив ту, которой здесь так недоставало, воодушевлённо воскликнул:
– А вот и Алёна!
Появление дамы, обещанной Евгению, его заметно приободрило.
– Мы тебя заждались, – Игорь предупредительно шагнул навстречу стильно одетой женщине, собираясь представить своего друга.
– Познакомься, это мой гость и давний хороший товарищ. Приехал ко мне из Нью-Йорка.
Евгений повернулся на высоком барном стуле и чуть не свалился с него от изумления.
– Ты?!
Алёна тоже, сильно смутившись, удивлённо промолвила:
– Женька?
Оба молча, в совершенной растерянности смотрели друг на друга, каждый по-своему переживая негаданную встречу.
– Вы знакомы? – изумился Игорь, ошарашенный негаданным совпадением. Он даже на секунду позабыл о вожделенном молодом теле: настолько непредсказуемым получилось его невольное сводничество.
– Немного, – проговорил с едва заметной усмешкой Евгений, не в силах оторвать взгляд от Алёниного лица.
– Могу я тебя называть как раньше? – он, сомневаясь, что сказать, запнулся: – Вернее, смогу ли? Хотя… Что это изменит?
Алёна же, справившись с замешательством, воспринимала ситуацию по-житейски спокойно, не показывая эмоций, возможно овладевших ею поначалу.
– Как пожелаешь, – почти невозмутимо ответила она и тихо добавила: – Кто платит, тот и заказывает музыку. Не за тем ли я здесь сегодня?
В её глазах проскользнули неведомые Евгению прежде пустота и безразличие.
– Ах, Женечка, мне уже давно всё равно.
Игорь, моментально оценив ситуацию, поспешил деликатно ретироваться.
– Что-нибудь выпьешь? – предложил Евгений, ощущая невесть откуда взявшуюся неловкость. Совершенно непредвиденная встреча с когда-то любимой женщиной вдруг всколыхнула в его душе незабытые чувства. Они, испытываемые к ней упорно и долго, успели перегореть, просыпавшись золой, и сгладили боль, что Алёна привнесла в его душу.
«Сколько же прошло времени?» – Евгений машинально подбил несложную арифметику, отчётливо вспомнив события двадцатидвухлетней давности. Именно тогда его возлюбленная, не сказав ни слова, укатила в Питер, а оттуда в Финляндию. Всё произошло настолько внезапно, что он долго ходил побито-потерянный. Евгений обрывал домашний телефон Алёны до тех пор, пока её мать, сжалившись над ним, не объяснила причину отсутствия дочери:
– Она вышла замуж и живёт теперь в Хельсинки. Прости её, Бога ради, и, если отыщешь в себе хотя бы каплю милосердия, не пожелай зла.
Услышанное в тот роковой день стало для Евгения убийственной новостью. Он не превратился в женоненавистника, но навсегда сохранил вкус горечи от Алёниного предательства. Долго сторонился компаний и уже с неизменной прохладой впоследствии относился к другим связям. Вероятно, по причине поруганного доверия так и не женился, предпочитая оставаться холостяком.
– Возьми мне бокал вина, – откликнулась Алёна. Она достала из сумочки пачку сигарет, и Евгений заметил, как у неё мелко дрожат пальцы.
– Ты раньше не курила.
– Я много чего раньше не делала, – оборвала его Алёна. В её голосе послышались жёсткие нотки, словно она корила судьбу за очередное безжалостное напоминание о совершённой ошибке. – Как ты?
– Нормально. Уже двенадцать лет живу в Нью-Йорке. Вот решил выбраться.
– Женат?
Алёна спросила это осторожно, с растущей внутри мутной волной ревности. В присутствии этого ощущения ей отчаянно не хотелось себе признаваться, как и в боязни услышать уничтожающе-утвердительный ответ.
– Увы, – вздохнул Евгений. – Наверное, я однолюб. Ну, что мы всё о моей скромной персоне? Расскажи лучше о себе. Кстати, я необыкновенно рад тебя видеть. Ты прекрасно выглядишь.
Алёну вдруг окрылила внезапная лёгкость и беспричинный прилив хорошего настроения. И она тут же поймала себя на мысли, что ей необыкновенно приятно бесхитростное внимание Евгения. И вдруг безумно захотелось выговориться. Открыться, несмотря на сомнение – захочет ли он её выслушать или станет из вежливости кивать головой, злорадствуя про себя: «Так тебе, суке, и надо!»
Алёна ещё раз взглянула на Евгения, как бы собираясь духом. Его глаза смотрели умиротворённо-грустно.
– Я спрашиваю себя и затрудняюсь ответить, что меня толкнуло на этот безумный шаг, – она не исповедовалась, а просто делилась, опять нервно закурив и припоминая злосчастный поворот судьбы. – Возможно, причин было несколько, но главная, как я теперь понимаю, это собственная глупость и недальновидность. Тогда мне казалось, что на мою долю выпало вытянуть выигрышный лотерейный билет. Ну, как упускать шанс? И мать ещё. Всё подзуживала: дескать, уедешь за границу, поживёшь по-человечески. Господи, какая же я была беспросветная дура.
Алёна виновато улыбнулась.
– Только, ради Бога, не подумай, что я ищу прощения или имею на тебя виды. Мой поезд ушёл.
Она печально покачала головой.
– Я элементарно вляпалась. Мой бывший муженёк, к несчастью, оказался не тем человеком, каким я его себе представляла. Мы прожили вместе девять лет и расстались. Теперь я знаю точно, что определённому типу мужчины нужны годы для того, чтобы женщина рядом стала думать о нём, как он того хочет, и достаточно одной единственной секунды, чтобы её разочаровать. Именно это и случилось. Не буду ворошить все эти дрязги, скажу только, что он не хотел мне давать развод и отпускать сына. В результате судебный процесс тянулся почти год и стоил мне кучу денег. А сколько нервов? В Финляндии я не прижилась, да и климат в Хельсинки отвратительный. После развода покрутилась там ещё несколько лет и уехала к матери. Коту под хвост столько времени. Да что там время – всё могло быть совершенно иначе, не попадись этот негодяй у меня на пути. Вот такие невесёлые дела, Женечка.
Сигарета догорала, и Алёна, как мужик, прикурила об окурок следующую.
– Мой университетский диплом на сегодняшний день никому на фиг не нужен. Специальности необходимой, чтобы более или менее устроиться, нет. Какое-то время я зарабатывала на жизнь переводами, а сейчас – в штате одной фирмы, готовой не сегодня-завтра окончательно закрыться. Замуж никто не берёт – старуха, вот и приходится искать знакомство с чужой помощью. Как там у моего любимого поэта? «А девчонка – лютик придорожный. Жди, пока отыщут и сорвут», – заключила Алёна с нескрываемой иронией к самой себе и подсознательно грациозно откинула назад волосы. – Ну, пригласи хотя бы на танец, мой свежий кавалер! Вот только жаль, музыка не та, что мы с тобой любили слушать. Помнишь, «Либерта»? Ты меня впервые поцеловал под эту мелодию.
Глаза Алёны повлажнели от едва сдерживаемых слёз. Она поспешно достала из сумки носовой платок, пытаясь промокнуть ресницы до того, как некстати потечёт тушь.
– Прости меня. Я так перед тобой виновата. Впрочем, что теперь говорить.
Алёна взяла себя в руки и старалась быть непринуждённой. Ровно в той степени, насколько чувствительная женщина может подавить в себе игру эмоций, будучи до предела взволнованной.
– Можешь не сомневаться, что сегодняшний вечер принесёт тебе весь комплекс удовольствий, за которыми ты сюда пожаловал. Даже не придётся особо напрягаться и тратиться. И не особо тоже, чтобы осчастливить немолодую разведёнку. Как Игорёк меня представил – дамочка аж пищит, как хочет?
Алёна уже не скрывала испытываемое к себе глубокое презрение.
– Или недорогой женщиной по вызову?
– А ты стала циничной.
– Спасибо за комплимент.
– Ты полагаешь, что это комплимент?
– Уверена. Человек, начисто лишённый ханжества, возводимого иными в ранг морали, – кто он, по-твоему? Ох, Женечка, ты-то сам здесь зачем, дорогой? А? Только честно? Дружок твой в этом клубе пасётся безвылазно. И вполне с конкретной целью. Только не говори, что они у вас с ним разные. Вон и о тебе позаботился, как о себе, обеспечив покладистой бабёнкой.
– Алёна, ты сильно изменилась.
Она с болью посмотрела Евгению прямо в глаза.
– За все эти годы мне многое пришлось передумать. Знаешь, от нечего делать. Любить некого. И не о ком заботиться. Сын уже взрослый, внуков пока нет. Вот и приходится размышлять одной в холодной постели, когда не спится. А не спится почти всегда. И поняла я, Женечка, одну простую истину: что мои неприятности в личной жизни не произошли случайно. Я сама следовала им навстречу. Понимаешь, сама. И в том некого винить. Только себя.
Последние слова Алёна произнесла протяжно, как бы нараспев, и, с силой затушив в пепельнице окурок, откинулась на спинку стула.
– Себя любимую и собственный выбор, – повторила она надломленным голосом. – Когда тебе чуть больше двадцати, жизнь видится красивой дорогой. Только шагай и шагай, не останавливаясь, навстречу счастью. И невдомёк, что оступиться легче лёгкого. Хорошо, если, споткнувшись, только разбила в кровь коленки, а если разуверилась в привлекательности этого пути? Что тогда? Да и кому ты, глупая, нужна? А когда поумнеешь, вдруг обнаруживаешь, что в жизни, как на дешёвеньком ситчике, потускнели краски, которыми рисовала себе будущее. Кстати, у меня их теперь всего лишь три: белая, чёрная и, естественно, серая. Причём серой, как оказалось, в избытке, – Алёна скорбно поджала губы. – Остальные, дружок, повыцвели. Ты не куришь? – она спохватилась, что не предложила сигарету, но тут же скептически усмехнулась: – Ах да… Я абсолютно забыла о принятой в Америке погоне за здоровьем. И вы, господа бывшие комсомольцы, теперь и не пьёте, и не курите, и вообще, обходитесь без вредных излишеств. Собираешься прожить до ста лет?
Ей захотелось, как когда-то, подразнить Евгения. Однако он молчал и, подперев ладонью подбородок, глядел задумчиво, словно не решаясь поверить, что опять сидит напротив той самой Алёны. Его Алёнушки, боготворимой им так давно, а по сути дела, совершенно недавно.
– Хочешь, я открою тебе один секрет? – Евгений, казалось, не расслышал иронии о потенциальных долгожителях на Гудзоне, берегущих здоровье.
Алёна вопросительно вскинула брови. Её словно унесло в безоблачную юность. В беспечную пору молодости, когда ещё не давили тяжёлым грузом прошлого бестолковые годы, несложившаяся жизнь. И душа ещё не повяла, не пожухла, как трава на ничейной земле, не орошаемая заботливой рукой. От набежавших дум похолодели кончики пальцев, а то, что Алёна услышала, заставило её вздрогнуть.
– В отношениях с женщиной мужчина часто может оказаться пленником, и я именно тот, кто сам плетёт для себя сети.
Евгений проговорил это почти отрешённо, но в его взгляде мерцала такая мука, что у Алёны ёкнуло сердце.
– Посиди, я скоро.
Он поднялся, прошёл в администраторскую. Евгений знал, что не ошибётся, если обратится именно к менеджеру – непоследнему человеку в этом заведении. Так оно и произошло. Его скромное пожелание, сопровождаемое двадцатидолларовой банкнотой, было принято с подобающим вниманием.
– Забашляй диджею полтишок, он всё спроворит. Скажешь, Алик велел, – тут же отреагировал администратор.
Парень за пультом, не отрываясь от дела, внимательно выслушал Евгения и понимающе закивал:
– Аль Бано и Ромина Пауэр? «Либерта»? Как же, помню. Но где я сейчас её возьму? Да ты посмотри на контингент! Если хочешь, я пошлю кого-нибудь к себе домой – здесь недалеко. По-моему, у меня сохранилось что-то из итальянской эстрады того периода. Восемьдесят второй? Восемьдесят третий? Хотя это неважно.
Он красноречиво посмотрел на «мистера Улисса Гранта» и многозначительно проговорил:
– Сожалею, но подобного ранга услуга будет стоит чуть-чуть дороже. Так сказать, спецзаказ, ну и оплата экспедитору, разумеется.
Евгений снисходительно улыбнулся.
– Как скажете. Я не торгуюсь.
Он достал сотенный билет и добавил к деньгам, которые продолжал держать в руке.
– Этого хватит?
– Вполне. Дай мне час.
Евгений протянул две хрустящие бумажки.
– Молодой человек, у меня к вам маленькая, но чрезвычайно важная просьба.
– Нет проблем.
За американскую валюту, твёрдую, как нефритовый стержень, диджей был сама предупредительность.
– Перед тем как начнётся песня, объявите, пожалуйста, что это музыкальный привет для Алёны от её давнего друга.
Евгений обезоруживающе развёл руками в надежде, что сентиментальная прелюдия к песне не покажется этому гению пульта старомодной ресторанной традицией.
– Не затруднит?
– Что вы! – диджей как-то сразу перешёл на «вы». – Нисколько. Уважаю полёт фантазии джентльмена. Ровно в три зазвучит «Либерта». Обещаю.
Евгений вернулся к стойке, где его ожидала Алёна, и заказал бутылку «Клико». Бармен не спеша проскользнул взглядом по запястью его руки, профессионально оценил «Ролекс» и, убедившись в кредитоспособности клиента, исчез в подсобке. Столь очевидное сканирование финансового положения Евгения не могло не рассмешить.
«Ну вот. А я сомневался, где я – дома или нет? Всё по-прежнему. Только вывеска другая…»
Впрочем, знакомые до боли особенности сферы обслуживания ему сейчас показались комичными. Да и стоило ли о тех заботиться? Так… Подумалось невзначай о прошлом, уже в который раз за этот вечер. На Евгения просто пахнуло нетленным духом былого, когда в баре за стойкой стоял опытный комитетчик и отменный психолог. За разговорами незаметно пролетел час.
– Ты не передумала? – Евгений разлил остатки шампанского, смутив вопросом захмелевшую Алёну.
– Нет, – она терялась в догадках. – Позволь только поинтересоваться, по поводу чего? Ты вроде ни о чём пока не просил?
– Танец. Я приглашаю тебя на танец. Давай забудем, что нас разлучила жизнь. И хоть ничего не переиграешь, знай, что рядом с тобой человек, который тебя очень любил.
Евгений собрался было поправиться, но не решился. Уж слишком противоречивые чувства его обуревали. Любые, кроме одного – обиды. Евгений взглянул на часы. Стрелки показывали почти три. На танцплощадке возникла короткая пауза, и диджей, не столько наслаждаясь новизной полномочий, сколько испытывая симпатию к щедрому посетителю, поднял микрофон.
– А теперь, дорогие друзья, сюрприз. Не скрою, мне чрезвычайно приятно предложить вашему вниманию прекрасную мелодию. Те, кто постарше, её, конечно же, не забыли, ну а молодым людям, я уверен, она обязательно понравится. «Либерта» – музыкальный подарок, который наш гость Евгений преподносит любимой девушке Алёне! Поприветствуем их!
В ту же минуту Евгения и стоявшую рядом Алёну почти ослепили лучи прожекторов, направленные на них с разных точек откуда-то под потолком. Они оказались в центре перекрещённых цветных полос света, и все те, кто находился зале, не сговариваясь, в общем порыве буквально взорвались аплодисментами. Из колонок послышались первые аккорды популярного когда-то, но уже забытого шлягера.
– Я понял сегодня одну необыкновенно важную вещь, – произнёс Евгений, глядя на Алёну, готовую разрыдаться от переполнявшего её волнения. Он подхватил её, безвольно упавшую к нему на руки, и увлёк на середину зала – единственную женщину, которой посвящал сейчас и мысли, и желания.
– Вернуться домой можно, только безоглядно шагнув в своё прошлое, – Евгений нежно смахнул с её щеки крупную слезу.
Диджей пристально наблюдал со стороны за реакцией своей паствы, испытывал необыкновенное удовольствие от произведённого эффекта. Он уже нисколько не сомневался, что честно отработал всё, что ему заплатил этот странный мужик.