Сколько себя помнила, Анна любила смотреть сны. Смотреть, запоминать не только событийную канву, но и эмоциональный фон. Рассказывать самой себе потом эти сны неоднократно, погружаясь в этот эмо-фон, как будто пересматривать сон, будто фильм. В детстве снились сны, пригодные для запоминания и перепросмотра, часто, потому что больше особо Анне и заниматься-то было нечем в свободное время. Книги да сны вот. Гулять не с кем было, кроме двух подруг, но они как раз бывали часто заняты - то музыка, то хор, то помощь маме. А читала Анна быстро, книг в школьной библиотеке было не так уж много, вот и спала много.
Во время учебы в вузе времени свободного было мало, зато зрительных и событийных впечатлений гораздо больше, чем во время учебы в школе. Соответственно, сны приходили реже, но становились насыщеннее. И тоже Анна их запоминала, рассказывала себе до тех пор, пока не запоминались все нюансы сюжетов и оттенки эмоций настолько, что можно было пересматривать сон, не спотыкаясь на "ой, забыла, что там дальше". Совсем стало мало времени на сны и вообще на сон, когда Анна начала работать и вышла замуж. Дай Бог до дивана-кровати добраться и исполнить супружеский долг, не до снов, хоть просто поспать бы до звонка будильника!
А чем ценны и важны для Анны были сны, так это тем, что в них Анна была здорова! То есть не было депрессии с ее тотальным отсутствием ресурсов сил, с ее вынужденным само-насилием и деланием через не-могу любых дел по работе и по дому. В снах Анна делала что хотела совершенно легко - гуляла, ездила на море, общалась с мамой и коллегами по работе. Водила машину и управляла велосипедом без аварий и травм. Встречалась с разными волшебными созданиями и просто интересными людьми, рассматривала необыкновенные здания. Именно благодаря снам Анна и понимала, что есть она, Анна, а есть депрессия. и Анна вовсе не равно депрессия! Не равно печальному, бессильному существованию, когда кажется, что весь мир против тебя, потому что требует от тебя нечеловеческих усилий для выполнения простейших, казалось бы, дел.
Ведь здоровому ресурсному человеку ничего не стоит вставать по утрам, делать зарядку, ехать на работу, работать 8 часов и ехать обратно домой. Ничего не стоит по пути домой зайти в магазин и купить продуктов, а придя домой, приготовить ужин себе и мужу, а после ужина убрать в кухне и идти к мужу под бочок, чтобы заняться "интимной жизнью". У здорового человека любое из этих дел не отнимает все имеющиеся силы так, что следующее дело делается на пределе возможностей, будто тащишь из болота бегемота. А третье дело доводит до исступления и ненависти к тем, из-за кого это дело надо делать. А у Анны именно так всю жизнь и было - бессилие, ненависть, каждый день как стадо бегемотов, то и дело валящихся в болото и взывающих о помощи. Кто бы самой Анне помог хоть раз!
Но о чем просить? Помогите проснуться утром и встать с кровати? Сделайте за меня зарядку и примите душ, а потом поезжайте на мою работу и делайте там ее, а я посплю дома в тишине?! Кого и как можно было бы просить все это? Вот и жила Анна, тяжко уставая в реальной жизни и отдыхая только в редких "снах о чем-то большем", как она их называла для себя.
Сны, виденные в детстве и юности, забывались со временем, изредка оставляя только ни с чем не связанные картинки. То склон зеленого холма и бегущая по нему рыжая лисица, который Анна видит из окна своей комнаты, и знает, что лисица эта волшебная. То полет над улицами красивого города, сидя верхом на шаре диаметром около метра, причем подъемную силу творят и шар, и сама Анна. Или просто полет безо всяких приспособлений, только силой мысли и веры, что для человека летать так же нормально, как и ходить пешком. То поездка на машине на море с двумя подругами, неспешное перемещение по улочкам приморского городка к месту временного проживания с рассматриванием домов, деревьев, фонтанов.
То открытая дверь, ведущая в бар, на главной улице родного для Анны Града-на-Реке. В бар, где работают симпатичные и интересные мужчины, где подаются напитки разных цветов и вкусов, слегка кружащие голову и дающие внутреннюю свободу. То сон о знакомстве со скрипачом, который искал себе жену именно так - чтобы жена умела слышать, о чем именно та музыка, которую он пишет. То сны о работе в офисах, но с хорошими доброжелательными людьми, причем эти офисы удобны для работы.
Ради этих снов и ради этого знания Анна и посещала психотерапевта, хотя финансово это было достаточно непросто для нее. Анне хотелось, чтобы депрессия стала послабее, чтобы сил было побольше, чтобы прогулка по Граду-на-Реке не выпивала весь ресурс, столь малый в реальной жизни, а приносила еще больше сил.
Справедливости ради, заметим, что были часты и сны, на первый взгляд ресурсо-дающие, но в процессе "показа" пугавшие Анну. Это были лестницы, внезапно перестающие приводить тужа, куда вели вот только что других людей. Или лифты в доме, где жила Анна, вдруг начинали ехать не вверх-вниз, а по горизонтали или по сложным траекториям, и Анне никак не удавалось доехать на них до квартиры. То сама дверь в квартиру становилась совсем не такой, как должна была бы быть дверь в свою квартиру, и Анна ощущала, что ей негде жить. То Анне оказывалось нужно ехать куда-то далеко на автобусе, она в него садилась, а он менял маршрут и завозил Анну в какие-то городские дебри, из которых непонятно, как вернуться домой.
И третий тип снов - о том, будто мама жива, но просто уезжала надолго и вот вернулась. О том, что любимый Сашка жив и Феован тоже. О поездках с мамой или с папой в отпуск на поезде с занятными вагонами и купе. Вроде и не пугающий сон, а просто приносящий в реале печаль, сожаление, что этого не было никогда и не будет уж. Гнев на себя за то, что когда мама с папой были с Анной на самом деле, то Анна крайне не любила поездки. Что мама раздражала Анну, и Анна смела на маму кричать, будто мама вечная. Грустные сны, Анна старалась поскорее "вынырнуть" из такого сна.
В последнее время часто снился Анне ее шеф с одной из старых работ, Аскольд. И опять же, пока у него работала, не так уж и восхищалась им, часто критиковала мысленно или в разговорах с мамой. Что денег маловато платит, а работы много. Что нет от шефа благодарности за все, что делает Анна. И только уволившись от Аскольда и помыкавшись по разным местам, нигде не удерживаясь дольше 2-3 лет, Анна поняла, что с Аскольдом ей повезло. Но - поздно пришло понимание. И остались только сны. "Осталось только имя", - как пел в свое время д` Артаньян.
После таких снов Анна долго старалась нащупать, что же сейчас в ее жизни такого, чего можно лишиться, чего она она не ценит сейчас и о чем будет горько жалеть потом, лишившись. От этих мыслей становилось страшно, тревожно. Анна бросала читать или играть в соц.сетях и шла к своим компаньонкам, проделывала нужные им манипуляции для поддержания их здоровья. Потому что лишиться еще и их для Анны было бы непереносимо. И не только страх лишиться компаньонок подавлял Анну, но и страх лишиться работы, жилья, здоровья. С этим страхом было тяжко продолжать жить и делать все нужное, даже "сны о чем-то большем" не так уж помогали.