Широко отпраздновав в минувшем году 75-летие Великой Победы над фашизмом и отмечая ныне 80-летие начала Великой Отечественной войны, наша страна подтверждает верность своему историческому наследию. На новый, еще более высокий уровень поднято массовое закрепление огромной значимости этих дат в народной памяти и самосознании. Мощные стимулы получило продвижение и развитие традиций российского патриотизма. В этом смысле все мы, включая юное поколение наших соотечественников, родившихся уже в ХХ1 веке, являемся безусловными наследниками Победы. Нам бесконечно дороги все ее слагаемые и героические страницы. Среди них – бои на Курской дуге, ставшие решающей вехой в окончательном переломе хода войны в пользу Советского Союза и его армии-освободительницы.
Речь идет о совокупности упорных оборонительных и наступательных операций при участии – с обеих сторон – 2 млн человек, 6 тыс. танков и 4 тыс. самолетов. (Хотела бы с гордостью отметить, что на одном из них, легендарном штурмовике Ил-2, служил стрелком-радистом моей прадед). Центральным актом развернувшейся в южнорусских степях фронтовой драмы стало сражение броневых армад под Прохоровкой – величайший танковый поединок в истории войн. «В течение следующей недели весь мир сосредоточил свое безраздельное внимание на Курске… Но и вести с Сицилии и в целом из Средиземноморья тоже приветствовались»,- пишут в биографии величайшего премьер-министра Великобритании историки Уильям Манчестер и Пол Рид.
В итоге, что стало наиболее важным в тот период, наступательная инициатива вермахта под кодовым названием «Цитадель» выродилась в бессильное отступление фашистов, их изгнание с нашей земли. Полное освобождение Курской, Орловской и Белгородской областей РСФСР, Сумской и Харьковской областей Украины, успешная подготовка к очищению Донбасса от оккупантов и к форсированию Днепра… Таков далеко не полный перечень итогов смертельной дуэли двух армий, двух экономик и двух идеологий на «Огненной дуге». Это ее исход открыл путь к окончательному «выдавливанию» все еще огрызавшегося противника с территории СССР и из стран Восточной Европы в 1944-1945 годах и к позорному краху нацистского «тысячелетнего рейха» в целом.
Вместе с тем, отмечая решающий вклад Красной Армии в разгром врага, мы подчас незаслуженно упускаем ряд немаловажных моментов. Так, из внимания ускользает все то, что происходило в те июльские и августовские дни 1943 года в других уголках порабощенного фашистами континента. Не преодолен, к сожалению, досадный вакуум доступной для широкой аудитории информации о первой, причем успешной, операции англо-американских союзников в Западной Европе. Решение о необходимости ее реализации после освобождения Ливии и Туниса было принято британским премьером Уинстоном Черчиллем и президентом США Франклином Д.Рузвельтом на январской (1943 г.) конференции в Касабланке (Марокко).
На сей раз союзники приступили к совместным операциям в Италии. Ее южная оконечность (прежде всего, средиземноморский остров Сицилия) стала летом - осенью того же года ареной операции «Хаски» (Huskey). Была предпринята удачная по своему исходу высадка десанта под командованием будущего президента США – генерала Д.Эйзенхауэра. Согласованные атаки его войск привели к вытеснению гитлеровцев и сторонников Б.Муссолини на континент и, затем, форсированию Мессинского пролива. Чем же, интересно, помогли Москве действия наших (хотя и не всегда активных) союзников по антифашистской коалиции? Попытка объективно ответить на этот вопрос и, тем самым, внести скромный вклад в восстановление истины о боевом (пусть и далеко не безупречном) содружестве – такова цель настоящей работы.
Глава 1
Как повлияла англо-американская операция «Хаски» на сворачивание «Цитадели» гитлеровской ставкой?
5 июля 1943 года, несмотря на потери от превентивных обстрелов силами советской артиллерии, вермахт перешел в атаку на центральном участке советско-германского фронта. Удары по освобожденному зимой Курскому выступу были одновременно нанесены немцами и с севера (от Орла), и с юга (со стороны Белгорода). Иными словами, операция, призванная, по замыслу фюрера, изменить ход войны в пользу держав «оси», началась; и наши союзники на Западе, конечно, не были к ней равнодушны. «Эйзенхауэр сообщил нам, - вспоминал в своих мемуарах Черчилль, - что у него состоялся длительный разговор с сэром Аланом Бруком». Тот «подчеркнул, что русская армия была единственной наземной армией, могущей добиться решающих результатов в 1943 г. Поэтому усилия наших армий должны быть направлены на отвлечение немцев с русского фронта, чтобы позволить русским армиям нанести сокрушительное поражение немцам… Если мы собираемся вывести Италию из войны, мы должны это сделать сразу же по окончании операции в Сицилии и всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении».
Не прошло и недели после первой гитлеровской атаки под Курском, как к небывалому раздражению рейхсканцлера и «вождя национал-социализма», его противники из англосаксонского блока преподнесли сюрприз. Очистив к тому времени от агрессоров Северную Африку, англо-американцы действительно появились 9-10 июля на Сицилии. Еще через два дня на другом краю континента перешла в наступление Красная Армия. Взбешенный параллелью тревожных для него вестей фюрер вызвал 13 июля в ставку фельдмаршалов Манштейна и Клюге. Перед ними был поставлен вопрос о прекращении амбициозной операции «Цитадель»: пора, мол, подумать об усилении обороны Европы со стороны Средиземного моря. Инициатором ослабления усилий вермахта в России был Клюге. Категоричным оппонентом, однако, стал Манштейн. Он утверждал, что сражение под Курском следует довести до победного конца во что бы то ни стало, хотя и по несколько иной, видоизмененной стратегической схеме.
На совещании Гитлер дал-таки Манштейну половинчатый шанс. Но в целом решение «подвисло» и, между прочим, не прояснилось полностью по сей день. К тому же, как пишет историк Л.Н.Лопуховский, стенограмму от 13 июля до сих пор обнаружить не удалось. Но зато установлено, что прозвучал неофициальный приговор фюрера, «высказавшего намерение так или иначе приостановить операцию»*. Однако уже 17 июля, когда началось еще одно советское наступление (на сей раз под Миусом и Донецком), - шансов для агрессора не осталось. «Цитадель», как вспоминал Манштейн, была уже не просто приостановлена, а окончательно прекращена по приказу Гитлера. Прекращена не только со стороны Орла, но и с противоположного направления – группой «Юг». Действительно, «командование группы решило снять временно с этого фланга крупные танковые силы…».
Означает ли сказанное, что дальнейшие наступательные планы немцев в СССР «выдохлись» только из-за вынужденной переброски самых мобильных и боеспособных частей вермахта в Италию? Нет, с такой самоуверенностью иных исследователей в странах НАТО согласиться нельзя. На мнимое первенство англо-американских операций претендует лишь часть зарубежной историографии, приукрашивающая ход войны в пользу западных союзников. Но, с другой стороны, было бы поверхностно целиком исключать, будь то и в наших научных центрах, влияние «сицилийского фактора» на исход летних кампаний 1943 года, принижая вклад и мужество солдат Англии и Америки. Это ведь тоже стало бы несправедливостью, хотя задействованные Эйзенхауэром силы были неизмеримо более скромными: всего семь англо-американских дивизий и 600 танков. В действительности же нацистская камарилья была озадачена не столько цифрами, сколько одновременностью всего происходящего в двух столь разных точках «биполярного» европейского театра военных действий. Недаром фюрер, растерявшийся перед лицом событий, заявил, что «трусость итальянцев открывает противнику дорогу в крепость Европа с юга». После чего даже бесноватый в своей патологической русофобии предводитель нацистов вынужден был высказать, по данным Л.Н.Лопуховского, «намерение, вплоть до прояснения обстановки в Италии, приостановить операцию «Цитадель».
Глава 2
Критерии сравнительных оценок военно-стратегическогозначения взаимосвязи июльских событий под Курском и на Сицилии: каковы они?
Блуждающие по иным изданиям версии, будто вермахт едва не «оголил» целые участки Восточного фронта, перенаправив оттуда в Италию якобы многочисленные части и целые соединения, - как минимум преувеличены, завышены, а подчас и заведомо ложны. Ядро снятых из-под Курска крупных танковых сил было отправлено не на Апеннины, а в Донбасс. Для переброски же на Сицилию наметили Второй танковый корпус СС. Но затем на Шпрее остановились лишь на одной дивизии – «Лейбштандарт». Да и она поначалу выдвигалась немецким генералитетом не в Италию, а на соседний плацдарм цеплявшихся за донецкий уголь нацистов, к реке Миус. Лишь 25 июля, когда в далеком Риме (по итогам последовавшего за «сицилийским сюрпризом» антифашистского переворота) был низложен и арестован все еще преданный Берлину дуче, - Гитлер все-таки решил передислоцировать на Апеннины упомянутый корпус СС. Но вот парадокс: тот вновь застрял неподалеку под ударами советских войск. В Италию же была в итоге отправлена, причем даже без танков и другого тяжелого вооружения, лишь одна дивизия - «АГ».
Тем не менее, и у нас, в России, сторонники полного отрицания важности операции «Хаски» для общего дела антинацистского альянса и, в частности, для победы в Курской битве, увы, неправы. Наши союзники не бездействовали. Но их удар по пополнению и кадровой комплектации фашистских войск в ходе решающих боев в СССР был нанесен, честно говоря, не переброской отдельных формирований обратно в Европу, а наоборот, невозможностью усилить Русский фронт подкреплениями немцев с запада, причем в первую очередь – свежими германскими войсками из оккупированной Франции. Ведь теперь, вместо отправки на восток, гитлеровцам пришлось развернуть свои резервы к югу от пограничных Альп – в сторону Апеннин! Итак, высадка в Сицилии не столько оттянула силы вермахта с Восточного Фронта, сколько лишила его встречного поступления стратегических подкреплений с запада, необходимых для продолжения наступления в СССР, - частей и соединений с территории Франции.
Кстати, ответственные историки на Западе избегают залихватских оценок, будто германские дивизии массово шли на Сицилию с Востока. Объективные ученые расценивают проблему под иным ракурсом. Они пишут: из ранее захваченных Гитлером стран Европы - к разочарованию немцев под Курском – не пошли подкрепления именно туда, к центру Русского фронта. Не пошли ввиду «итальянского фиаско» держав «оси». Так судит Рик Аткинсон, автор книг о вкладе США в освобождение Старого Света. Оценив российскую привязку адресатов отправки сил вермахта в июле – сентябре 1943-го, он обошел «гуляющие» по ряду СМИ преувеличения. Вместо возвеличивания «помощи Советам», якобы бескорыстно оказанной англо-американцами на Сицилии, отмечает Аткинсон, надо признать иное. Многие германские силы перебрасывались в 1943-м к Средиземному морю не столько из России, сколько из Франции. Никто не спорит: Гитлер «прекратил… наступление под Курском всего через неделю после его начала», что отчасти объяснялось потребностью в переброске сил в Италию.Но, собственно, откуда? Вовсе не обязательно из-под Курска. Аткинсон не претендует на эффект мнимого дробления основных сил вермахта в России ради удержания Сицилии. Словом, география событий была гораздо сложнее и «многовекторнее».
Зададимся же, с другой стороны, законным вопросом. Если англичане и американцы принесли высадкой в Италии облегчение советскому союзнику, то нельзя ли оценить вопрос с противоположной стороны: в еще большей мере Красная Армия облегчила десант Эйзенхауэра на той же Сицилии? Вот ответ: еще в феврале 1943-го была разбита под Сталинградом и на Дону 8-я армия итальянцев; и Б. Муссолини с трудом вывел ее остатки с Восточного фронта. Но около 130 тысяч было все же окружено. Из них 21 тысяча пала в боях, 64 тысячи попали в плен, и лишь 45 тысячам удалось прорваться. Но и тех ждала жуткая судьба. Беспомощных итальянцев немцы разоружали, отправляли в лагеря или казнили за мнимое дезертирство. Столь жестоко платила Германия своему вассалу и, казалось бы, недавнему единомышленнику по претензиям на мировое господство. Об этом говорит список повешенных во Львове итальянских офицеров, представленный в 1946-м на Нюрнбергском процессе…
Так или иначе, по документам 78-летней давности отчетливо видно, что нацистской верхушке, уже не полагавшейся на «легионы дуче», пришлось в авральном порядке перебрасывать в 1943-м на Апеннины свои - более надежные войска.
Глава 3
Наряду с поражениями рейха на поле боя, важна и синхронная одновременность публично-блоковых перемен 1943 года на карте Европы. Они принесли Москве, Вашингтону и Лондону огромную геополитическую пользу: выход Италии из войны
Гулкий резонанс летних сражений под Курском и на Сицилии отразился, естественно, не только в боевых рапортах, донесениях, докладных записках и дневниках генштабистов. Помимо чисто войсковых аспектов происходящего, речь шла о важности позитивных дипломатических прорывов в пользу противников нацистской тирании, будь то на Востоке или на Западе. Как в Москве, так и по обоим берегам Северной Атлантики, начиная с весны 1943-го, ожидался выход из войны столь важного стратегического партнера «третьего рейха» по блоку «оси» и по Антикоминтерновскому пакту, как фашистская Италия. Уже по этой «международно-атмосферной» причине мы не вправе сбрасывать со счетов операцию «Хаски» как весомый вклад союзников в общее дело достижения Великой Победы.
Зримым симптомом, как писал российский историк и дипломат Вилнис Сиполс, стало то, что, под явным воздействием очищения всей Сицилии от оккупантов к середине августа, «в Италии назревал внутриполитический кризис. В стране усиливались антифашистские и антивоенные выступления рабочего класса. Правящие круги ради сохранения в стране существующих порядков были заинтересованы в том, чтобы избавиться от Бенито Муссолини. 24 июля Большой фашистский совет принял резолюцию недоверия к обанкротившемуся дуче. На следующий день итальянский король приказал арестовать Муссолини. Монарх поручил маршалу П.Бадольо формирование нового правительства. Оно-то и начало зондировать у англичан и американцев возможность выхода из войны».
Власти Англии и США заранее разработали условия сдачи Италии. При этом опять же важно осознание Рузвельтом и Черчиллем исхода Курской битвы для всей эволюции международной обстановки – необходимости гораздо больше считаться с усиливавшейся позицией СССР. Теперь, после победных московских салютов в честь освобождения Орла и Белгорода, на Потомаке и на Темзе уже не рисковали самодовольно мириться с Италией в одиночку – без согласования с Кремлем. Англосаксы сочли (и правильно сделали!), что игнорирование - в этом деле - Советского Союза может обернуться ущербом для интересов самих же Соединенных Штатов и Британии. Американский посол в Лондоне Дж. Вайнант предупреждал Белый дом: в недалеком будущем, когда русские армии начнут освобождать другие страны, англичане и американцы захотят «повлиять на выдвигаемые ими условия капитуляции» этих государств. Поэтому и было желательно, на взгляд многоопытного исследователя, проконсультироваться уже сейчас, летом 1943-го, с советским партнером об условиях капитуляции Италии.
Вот как излагает дальнейшее Вилнис Сиполс: «19 августа Черчилль и Рузвельт отправили Сталину телеграмму об условиях капитуляции Италии, которые они намеревались передать представителю итальянских властей. Не возражая в своем ответном послании от 22 августа против этих условий, Сталин предложил создать военно-политическую комиссию из представителей трех держав – США, Великобритании и СССР – для рассмотрения вопросов о переговорах с правительствами стран, отпадающих от Германии. «До сих пор дело обстояло так, - писал он, - что США и Англия сговариваются, а СССР получал информацию о результатах сговора двух держав в качестве третьего пассивного наблюдающего. Должен вам сказать, что терпеть дальше такое положение невозможно»…
3 сентября 1943 г. состоялось подписание кратких условий капитуляции Италии, а 29 сентября – так называемых исчерпывающих условий. Один из главных фашистских агрессоров (одно лишь упоминание о котором наводило еще три года назад ужас на жителей покоренных территорий от Албании до Эритреи и от Ливии до Эфиопии – А.К.) сдался… В день подписания кратких условий… англо-американские войска высадились на юге Апеннинского полуострова. В октябре кабинет Бадольо объявил войну Германии». Как следует из вышеизложенного, эффективная «смысловая параллель» между «Огненной дугой» и Сицилией привела не только к резкому политическому развороту событий на Апеннинах, но и к качественному повышению уровня всего дипломатического взаимодействия в рамках антигитлеровской коалиции. Причем произошло это, как видим, почти за целый год до открытия союзниками Второго фронта в Нормандии 6 июня 1944 г.
Глава 4
За кулисой великих битв и переговоров: созвучие «невидимых фронтов» борьбы с нацизмом на западе и на востоке Европы
Наряду с масштабно освещавшимися сражениями от Ионического моря до Миуса и Донца, 1943 год явил собой уникальный пример одновременного осуществления уникальных разведывательных операций силами союзников по антигитлеровской коалиции. Эти операции принесли «третьему рейху», причем тоже практически одномоментно, огромный ущерб. Что, конечно, не означает, что спецслужбы СССР, Британии и США «стопроцентно» сотрудничали с полным взаимным доверием. Но на ряде участков конечные итоги их усилий органично дополнили друг друга. И это – еще одна причина, по которой серьезным аналитикам не пристало игнорировать «общевропейские параллели» 1943-го. Как и не пристало отмахиваться от встречных, подчас не совпадавших доводов бывших союзников, делая это как бы под флагом залихватски-ложного понимания патриотизма или в духе огульного отрицания чьих бы то ни было заслуг в общем деле разгрома агрессора. Обратимся же к двум крупнейшим и как бы взаимодополняющим операциям британской и советской разведок в роковые дни на изломе Второй мировой войны.
Сначала – об английском эпизоде. Лондонской «Сикрет Интеллидженс Сервис» удалось добиться в Средиземноморье, без преувеличения, большого успеха. Англичане ввели в заблуждение немцев и итальянцев в отношении самого главного – территориального аспекта в готовившейся кампании 1943 года. Речь шла о все еще не известной фюреру географической нацеленности намеченной на лето десантной операции против альянса держав «оси». Действительно: куда именно нанесет свой удар Эйзенхауэр? Обмануть нацистов удалось таким образом. Труп одного из скончавшихся узников лондонской уголовной тюрьмы был переодет в комбинезон военного летчика Королевских ВВС и сброшен близ берега франкистской Испании. Британской МИ-6 хотелось создать у мадридских особистов впечатление, будто пилот погиб в результате авиакатастрофы неподалеку от Гибралтара.
Расчет был сделан на то, что испанцы передадут своим коллегам из абвера содержимое герметично закрытого пакета из сумки погибшего. А там были умело сфальсифицированные документы о том, что летом 1943-го англичане и американцы нанесут удар якобы не по Сицилии, а по другому острову – Сардинии. Фашисты настолько уверовали в неопровержимость полученных данных, что немедленно приступили к укреплению обороны именно на Сардинии. Туда, собственно, и были вскоре переброшены значительные силы вермахта и его итальянских союзников. Таким образом, необходимый англо-американцам перевес в неоправданной - для Гитлера - концентрации боевых сил и вооружений был обеспечен самым хитросплетенным образом.
Не меньшего успеха, причем в то же самое время, достигли советские разведчики в нейтральной Швейцарии. Там во главе тайной информационной
сети, работавшей на СССР, был выдающийся венгерский интернационалист Шандор Радо. Его профессиональным преимуществом накануне Курской битвы вновь стало то, что он давно уже работал картографом и был автором первого изданного в Европе атласа СССР. Шандору Радо, наладившему агентурную деятельность в Женеве под псевдонимом «Дора», удалось переложить на язык геодезии и картографии секретную информацию от своих контактов в Германии, т. е. от остатков все еще «недовыкорчеванной» гестаповцами «Красной капеллы».
Выпускнику Будапештского университета, о котором идет речь, давно были известны в Курской, Орловской и Белгородской областях едва ли не каждый овраг или изгиб степного рельефа либо лесного ландшафта, да и каждый рельсовый маршрут вплоть до каких-либо узкоколеек. Поэтому посланные в Москву донесения оказались на редкость детальными и точными. За свой огромный вклад в Победу Радо получил высокую государственную награду. Но вся его семья, оставшаяся на Дунае, была вывезена эсесовцами из Венгрии в один из немецких концлагерей и казнена нацистскими изуверами.
Глава 5
«Катюша» и «Бандера росса»: партизанский аккорд
Тайные фронты на фоне эпических сражений под Курском и на Сицилии не ограничивались противоборством карьерных и высокообразованных разведчиков во вражеских штабах, всевозможных офисах, отелях или на великосветских раутах. Не бездействовали на «бренной земле» тысячи народных мстителей. Самой известной операцией партизан и подпольщиков времен Великой Отечественной стала «Рельсовая война» на путях переброски свежих нацистских формирований, оружия и боеприпасов в район Курской дуги на пассажирских и грузовых составах. Отряды под командованием Ковпака, Медведева и многих других героев подрывали железнодорожные мосты в германском тылу, срывая снабжение врага накануне «Цитадели».
В то же время неувядаемой славой покрыли себя итальянские повстанцы, благодаря подвигам которых под сапогом агрессора горела земля Сицилии, Калабрии, Апулии и других областей. Одним из самых известных среди них был наш соотечественник, бежавший из фашистского плена и вступивший в ряды итальянского сопротивления, – сержант Федор Полетаев. Он был посмертно удостоен звания не только Национального героя Италии (где его звали Поэтаном), но и Героя Советского Союза.
В канун 20 мая 1943 года, когда должно было пройти совещание у Гитлера по ситуации в Средиземном море, приглашенные в ставку заправилы рейха наверняка посоветовались заранее. О чем именно? Видимо, о смягчении реакции «первого лица» на горькую правду о морально-психологическом накале враждебного немцам «итальянского фактора». Действительно - гадали они - как бы излишне не разъярить фюрера словами истины о той ненависти, которую питали к нацистам труженики «подмятой» Берлином страны?! И все-таки приукрасить картину не получилось. В присутствии фельдмаршалов Кейтеля и Роммеля высокопоставленный чиновник Нейрат признал в докладе именно то, что позднее было процитировано в воспоминаниях Черчилля:
«Немецкие войска на Сицилии (как понуро констатировал Нейрат – А.К.), несомненно, стали довольно непопулярны. Это весьма легко объяснить, ибо сицилийцы считают, что мы принесли с собой войну. Во-первых, мы съели все съестные припасы, которые у них были. А теперь из-за нас придут англичане, хотя – я должен это подчеркнуть – сицилийские крестьяне, в сущности, против этого не возражают. Они считают, что это положит конец их страданиям. По всей Южной Италии распространено мнение, что война закончится, когда придут англичане, и что присутствие немцев только оттягивает это… Префекты и чиновники, которые остались на своих постах, почти ничего не предпринимают. Всякий раз, когда я обращал их внимание на это и жаловался, что немецких солдат ругают на улицах бранными словами, мне говорили, что они не знают что делать. Они говорили: «Таково настроение народа. Вы сами сделали себя непопулярными. Вы проводили реквизиции и съели всех наших кур».
Впрочем, куры – курами; а к июлю 1943-го общественное мнение на «средиземноморской жемчужине» было накалено эксцессами и злодеяниями оккупантов, естественно, далеко за пределами курятников или виноделен(!). Смелые акции антифашистского подполья от Палермо до Катании стали ответом на расправы ненавистных комендатур над патриотами, будь то
вооруженные повстанцы или безоружные фермеры. В этом смысле гитарные аккорды гимнов борьбы «Аванти пополо» и «Белла чао» удивительным образом долетали до фронтовых концертных площадок под Курском и перекликались с мелодией «Катюши». Духовное созвучие патриотических и, вместе с тем, интернациональных чаяний на фоне задымленного пороховой гарью лета 1943 года ощущалось, таким образом, от России до Италии.
Глава 6
Почему тесная взаимодополняемость побед под Курском и, с другой стороны, на Сицилии долгое время недооценивалась, приуменьшалась или даже игнорировалась в Москве?
К середине 1943 года общее недоверие к западным союзникам, то и дело откладывавшим открытие Второго фронта против «тысячелетнего рейха» на берегу северо-западной Франции, достигло в СССР крайней планки. Более того, оно выродилось – в русле столь давней темы – в глухую апатию, на фоне которой даже жестяные банки с «лендлизовской» тушенкой в руках у советских бойцов в окопах иронически именовались Вторым фронтом.
Миллионы наших семей уже получили к тому времени «похоронки» из-под Ленинграда, Одессы, Севастополя, Сталинграда и Курска, а западные лидеры не решались дать позитивный ответ на призыв Кремля: как можно скорее дополнить высадкой англо-американцев на Ла-Манше титаническую схватку с нацизмом от Мурманска до Кавказа. В этих условиях у Рузвельта и Черчилля не было ни малейшего шанса вызвать сицилийской операцией широкое одобрение со стороны Сталина и, главное, обусловить подлинное облегчение общественной атмосферы в СССР, причем на всех уровнях партийной, государственно-политической иерархии и рядовых слоев - от Государственного Комитета Обороны до коммунальных квартир. Кстати, дальнейший период с июля 1943-го до мая 1945-го годов воочию подтвердил предчувствия советских наблюдателей. Они оказались правы в своих предсказаниях того, что путь на север по Апеннинам наверняка станет для англосаксов далеко не кратчайшей дорогой к границам гитлеровской Германии: освобождение одной только Италии и впрямь продлилось целых два года!
«Я знал…, что высадка союзников в Сицилии и на юге Италии совсем не то, что было обещано в 1942 году, - с горечью вспоминал о тех настроениях классик советской фронтовой журналистики и выдающийся писатель Илья Эренбург. – Когда в редакции «Красной звезды» кто-то спросил, не дать ли географическую справку о Сицилии, редактор возмутился: «Совершенно ни к чему…». После сообщения, что Второй фронт снова откладывается на год, были отозваны послы Литвинов из Вашингтона, Майский из Лондона».
Недовольство Москвы объяснялось не только очевидной второстепенностью Сицилии. В Кремле были встревожены и тем, что итальянский сюжет может как бы «засосать» союзников – надолго завлечь их основные силы на Апеннины и отсрочить долгожданную операцию «Оверлорд» не на год, а на два или даже три. Между Лондоном и Вашингтоном – писал политобозреватель Рой Дженкинс,- сохранялись… разногласия о том, куда именно, после захвата Сицилии, должен устремиться центр тяжести союзнических усилий. Черчилль хотел продвигаться прямо на Север Итальянского полуострова, имея в виду захват Рима как самую раннюю и существенную цель. Это и побуждало Рузвельта и Сталина к беспокойству о том, что Черчилль не испытывает не испытывает энтузиазма по поводу запланированного вторжения во Францию.
Изначально-холодное равнодушие, с которым сталинское руководство восприняло ограниченно-скромные масштабы событий в Средиземноморье, объяснялось не только болезненными морально-политическими факторами.Нарастали еще и опасения далеко не прочной логистики союзнических поставок в СССР. В этом плане тревожно - для Москвы – выглядели конфиденциальные сообщения о выработке 22 января 1943 года американским Объединенным комитетом начальников штабов ряда странных и даже противоречивых рекомендаций. «В ходе дискуссий, - свидетельствует уже цитировавшийся Вилнис Сиполс, -…констатировалось, что в связи с операцией по высадке в Сицилии снова придется прекратить отправку конвоев северным морским маршрутом». Можно вообразить обостренную реакцию Кремля даже на гипотетические предположения такого поворота: потерять тысячи тонн каучука, алюминия, авиабензина и вооружений на простаивающих причалах Мурманска и Архангельска из-за того, что союзники высадятся в субтропиках Сицилии?! Этот неравноценный для нас обмен наверняка представлялся Сталину и, тем более, начальнику тыла РККА генералу армии Хрулеву как чудовищный срыв союзнических обязательств.
К счастью, даже Черчилль и его окружение знали, что такой поворот стал бы не просто ошибочным, но и кощунственным. Неудивительно, что премьер писал в поддержку запросов советского союзника: «Никакие инвестиции не могли бы дать лучших военных дивидендов». С главой британского кабинета согласился начальник имперского генштаба А.Брук, откровенно заявивший: поставки необходимы для того, «чтобы выжать из России максимальную пользу». В конце концов с позицией Лондона сблизился и Вашингтон, где еще недавно «сицилийский предлог» рассматривался как удобный повод для временной приостановки завоза военных грузов в СССР через Арктику, Иран и Владивосток. Президент Рузвельт поставил точку над бытовавшими вокруг него сомнениями: «Снабжение России – это стоящая инвестиция».
Заключение
Так или иначе, уже после курского триумфа (готовясь к Тегеранской конференции Большой тройки и выбрав для саммита примирительный тон), советский лидер сменил гнев на милость. 6 ноября, в канун октябрьской годовщины, Сталин сказал, что бои в Италии, бомбежки немецких городов, поставка в СССР вооружения и сырья - «все же что-то вроде Второго фронта». Оценить эту давнюю, но не потерявшую актуальности формулу должны, думается, и сегодняшние россияне, и их современники в Европе и Америке, как бы ни пытались враги исторической истины извратить правду о
войне.
Не забывая о решающей для союзников высадке в Нормандии 6 июня 1944 года, мы должны в то же время признать: сицилийский дебют стал генеральной репетицией массированного прорыва на ла-Манше. Без оперативно-тактических наработок «Хаски» будущий успех «Оверлорда» не был бы гарантирован. Поэтому те, кто интересуется уроками Второй мировой, призваны повсюду, от учебников истории до школьных сочинений и от олимпиад до молодежных форумов, отдавать должное всем, кто обеспечил в 1943-м полифоническое созвучие Курска и Сицилии, сколь бы разными по накалу и последствиям ни были те сражения. Ведь и наши прадеды, и прадеды наших сверстников на Западе боролись в ту роковую пору за одно и то же дело – Победу над фашистской чумой. Это дело было выстраданным и правым независимо от того, носили ли его защитники советские гимнастерки или комбинезоны заокеанских солдат. Слава, которой заслуживают все они, должна быть – и будет вечной.
