Немецкие бомбардировщики также во многом были детищем доктрины, которая больше ориентировалась на удары по сухопутным целям. Поэтому большого, крупного бомбардировщика, способного лететь на большие расстояния, как называли немцы «Урал-бомбер», что явно говорит о том, что немцы собирались долетать до Урала, они так и не создали. Но самым уязвимым в битве за Британию показал себя пикирующий бомбардировщик Ю-87, известный как «лаптёжник» и «певун», который мог поражать с высокой точностью какие то сухопутные цели в пикировании. Но при этом для истребителей противника он был лёгкой мишенью, потому что невысокая скорость и неубирающееся шасси—это то ещё «сокровище» в воздушном бою. И достаточно быстро немцы отказались от их использования из-за больших потерь, то есть сбивали один за другим. И факт в том, что сбивали именно пулемётом—на тот период вооружение британских истребителей—это пулемёты винтовочного калибра, которые безусловно ставились в больших количествах, по 8 штук, но тем не менее сбить такими пулемётами большой бомбардировщик было достаточно хлопотно. Даже есть фотографии, на которых вернувшиеся с боевого вылета немецкие самолёты, они в маленьких дырках, то есть самолёт в решето, но он смог прилететь обратно. Хотя, конечно, основная масса сбитых немецких самолётов была сбита английскими истребителями, была сбита теми самыми пулемётами винтовочного калибра.
Но самая большая проблема была даже не в материальной части. Здесь необходимо добавить к такому фактору, как качество самолётов, ещё и их количество. Британцы на своих предприятиях, на которых выпускались истребители, обгоняли немцев в производстве. То есть, если до войны они существенно отставали, то с началом войны они стали наращивать производство, соответственно, быстрее восполнять потери. Хуже было с восполнением потерь пилотов, но имелись ещё и пилоты с разгромленных и оккупированных стран, то есть пилоты из Польши и Чехословакии тоже участвовали в битве за Британию и внесли свой вклад. Квалифицированные пилоты—это очень долгая подготовка и штамповать их, как на конвейере, довольно сложно. Хотя англичане с этим справлялись. Те самые люди, от которых очень много зависело, они у британцев были.
Человека, которого можно назвать сердцем битвы за Британию, с британской стороны был Хью Даудинг, который возглавлял истребительное командование Королевских ВВС. Он придумал ту самую «систему Даудинга», которая обеспечивала поток информации от постов наблюдения, в том числе радарных, к истребительным частям и соединениям, который позволял эффективно осуществлять перехват воздушных целей. Причём перехват как можно раньше. И эта цепочка радаров обеспечивала работу «системы Даудинга». Его сын тоже был одним из лётчиков истребительного командования, поэтому у него были все стимулы для того, чтобы работать эффективно.
По другую сторону Ла-Манша с эффективностью управления было гораздо хуже. Проблема заключалась персонально в рейхсмаршале Геринге, у которого был свой штаб, но правильнее будет назвать этот штаб двором—некие придворные сообщества у Геринга, которые, на самом деле, обладали весьма скромными управленческими функциями на планирование операций. И ситуация была местами анекдотична. Имелось два основных воздушных флота—2-й и 3-й воздушные флоты. Помимо них был третий флот в Норвегии. Соответственно 3-м воздушным флотом со штабом в Париже командовал генерал-фельдмаршал Хуго Шперле, очень популярный в пропагандистской хронике и фотографиях со своеобразным лицом, что называется с карикатуры нациста с моноклем. Гитлер о нём говорил—«самый устрашающий из моих генералов». Вид конечно у него был устрашающий. У фельдмаршала Кессельринга, который командовал 2-м воздушным флотом, физиономия была не настолько устрашающая, но проблема была в том, что эти двое работали в режиме «кто в лес, кто по дрова». Каждый из воздушных флотов планировал операцию сам, своеобразно своим представлениям о прекрасном.
В результате планирование было достаточно хаотичным и хаотичным оно было в отношении бомбардировок радаров, потому что радары—это действительно серьёзная цель. Главная проблема Люфтваффе, германских ВВС, проистекавшая из-за отсутствия у Геринга полноценного штаба долгосрочного планирования какой-либо операции—это отсутствие последовательности.
Один из воздушных флотов бомбил радары тяжёлыми бомбами, другой воздушный флот пытался атаковать их истребителями-бомбардировщиками. Бомбёжка бомбами была более эффективна, она выбивала радары на больший срок. Их конечно ремонтировали. И вообще, завалить бомбами вышки ЛЭП, то есть попасть очень точно—это задача не тривиальная. Вышка ЛЭП имеется в виду как ближайший аналог радарных установок того времени.
Геринг сформулировал задачу, как «вынести» британские ВВС. Это собирались делать бомбардировкой аэродромов и авиабаз. И действительно, этим очень активно занялись, но дело было затратное и разведка показывала, что эффективность этих налётов на авиабазы невысока, то есть количество уничтоженных на земле английских самолётов было невелико и постоянный рост потерь. Потери для немцев были достаточно чувствительными для того, чтобы попытаться как то поменять свою стратегию.
И этот переход, который произошёл на рубеже августа-сентября 1940 года, то есть немцы переключились на бомбардировки городов, вот он как раз был вызван не какой то особой злобностью персонально Геринга, а именно тем фактом, что они неверно оценивали результаты своих ударов. Результаты были таковы, что бомбим авиабазы, а толка как то не наблюдается и давайте мы переключимся на бомбардировки городов, британцы будут их защищать и в воздухе мы набьём больше. Одна из ошибок немецкой разведки—успехи своих пилотов они здорово переоценивали, а на аэрофотоснимках британских авиабаз разбитых английских самолётов было как то не густо. Британцы были тоже не дураки и они свои повреждённые самолёты, которые сохранили возможность передвигаться, они их старались ремонтировать и держать на авиабазах подальше к северу, вне радиуса действия прежде всего немецких истребителей и тем самым выводя из-под ночных ударов немецких бомбардировщиков.
И это переключение на города, которое считается спровоцированным налётом британцев на Берлин, оно проистекало в большей степени как раз из анализа потерь, из анализа тех данных, которые были о потерях британцев на земле и в воздухе, которые получал Геринг. И в своём роскошном поместье, где он собирал на совещание авиационных командующих, Геринг ставил задачи своеобразно тому, какие разведывательные данные ему приносили. И эти данные показывали, что соотношение потерь в воздухе своих самолётов к соотношению потерь противника в воздухе, он лучше в воздухе, то есть эффективность вроде бы выше. При этом следует заметить, что действительно немцы в воздухе воевали лучше. То есть, если смотреть анализ послевоенных документов обеих сторон, то общее соотношение—это 1 к 1,7, близко к 1 к 2, на один свой истребитель немцы «наколачивали» два английских. Соотношение было неплохим и при переключении на города он даже несколько выросло. Радары были несовершенными, они определяли, что идёт толпа самолётов, но что это за толпа, было не вполне очевидным—бомбардировщики или истребители. Поэтому выманивали «на живца» британцев и в воздушных боях немецкие эксперты (на основе получаемых немцами разведданных) вроде бы добивались лучших результатов, чем рутинные бомбардировки авиабаз.
Причём надо сказать, что есть мелочи, которые очень влияют на результат. Во-первых, у немцев была, привезённая из Испании (отработанная в боях с советскими лётчиками) система управления воздушным боем с построением пар. Они летали парами, а британцы до 1942 года летали тройками. Тройки хуже управлялись ( Здесь не лишним будет упомянуть, что ВВС Красной Армии тоже поначалу летали тройками, только потом стали летать парами). Это вроде малозначительный фактор, но на соотношение потерь он влиял. Во-вторых, чисто технический момент. Это то, что немцы могли летать к верху брюхом, потому что у них была другая система впрыска топлива. Англичане позднее тоже с этим справились. Но на момент лета 1940 года этот манёвр, который всем известен по кинохронике, когда немецкий самолёт переворачивается к верху брюхом, для англичан грозил тем, что у них банально могли заглохнуть двигатели.
Но тем не менее, несмотря на соотношение, вроде бы, сбитых в пользу немцев, оно не могло обогнать поступление к британцам новых самолётов и лётчиков. Потому что британские заводы выпускали самолёты и к ним худо-бедно готовили пилотов. На самом деле система подготовки пилотов тоже была совершенной и отлаженной ещё до войны. Кстати, фактор, который влиял на соотношение потерь—это стрельба, то есть долгое время англичане стреляли с очень большой дистанции, а немцы, получив какой то опыт, стреляли в упор. Но эти успехи экспертов, как немцы называли своих лётчиков, привели к «замыливанию» взглядов на то, какие цели реально являются наиболее ценными.
Главный успех немцев, который они, строго говоря, не заметили—это разгром британской авиабазы Биггин Хилл. Сейчас это обычный аэропорт не для регулярных рейсов. Там находится мемориал битвы за Британию. Это была важнейшая база британских ВВС на юге Британии и своими интенсивными бомбардировками система управления 11-й авиагруппы была частично парализована.
Важнейшая персона, которая была определяющей в том, как шли бои, а 11-я авиагруппа отвечала как раз за Лондон и ближайший к противнику сектор британского побережья, это Парк Кейт Родни. Он был новозеландцем, человек, который сначала воевал в артиллерии, потом пошёл в авиацию и в итоге стал командиром 11-й авиагруппы, которая играла огромную роль в битве за Британию, то есть он был одним из умов и составляющей управленческой машины, которая позволяла англичанам держаться. Система подготовки пилотов у англичан была отлаженной и в самый критичный момент был резерв пилотов из тех эскадрилий, которые базировались на севере Британии. В каких то фильмах это могут драматизировать и рассказывать про то, что остаётся несколько подготовленных и только что выпущенных после 20 часов налёта и вот они те самые пилоты, которые остановят страшные Люфтваффе. Но резерв пилотов у англичан был. И немцы упустили свой шанс, они пытались играть в битве на истощение, которая для них была заведомо проигрышной, потому что темпы поступления новых самолётов в британских ВВС всё же были чуть выше и они позволяли даже при плохом соотношении потерь держаться на плаву.
К тому же у немцев был потолок в виде даты 17 сентября. Им надо было решить свои задачи до 17 сентября, то есть до запланированной высадки на Британские острова.
Итак, немцы бомбят авиабазу Биггин-Хилл и буквально разносят её в клочья. Тем самым были не просто нанесены потери лётчикам и наземному персоналу. Они нанесли удар по системе управления и, казалось бы, логичной задачей для Кессельринга, если бы разведка велась на приемлемом уровне, был «вынос» следующей авиабазы Кинли, расположенной рядом. Её пытались бомбить, один раз промахнулись и бомбы упали на Лондон, но факт в том, что немцам вполне по силам было выбивание авиабазы Кинли буквально через несколько дней после успешного выбивания Биггин Хилла. Факт в том, что восстановление системы управления после разнесённого Биггин Хилла у англичан заняло неделю.
Если точно также выбить авиабазу Кинли, то что происходит с 11-й авиагруппой, прикрывающей Лондон и южное побережье? Ей придётся всю систему своего базирования переносить на другой берег реки Темзы. С точки зрения обороны Лондона это не столь важно, но с точки зрения обороны побережья, где собираются высаживаться немцы—это ключевое значение, в том числе для радиуса полётов «спитфайеров». Потому что, если «спитфайеры» переезжают к северу от Лондона, то они оказываются в том же положении, что и «мессершмитты», которые вынуждены летать на большое расстояние, вести короткий бой и, фактически, из боёв над каналом, через который должны идти силы десанта, они будут выведены.
И получилось так, что немцы были в двух шагах от достижения той цели, которую они ставили себе изначально—обеспечить себе локальное господство в воздухе.
Немцы могли попытаться высадиться и обеспечить себе ситуацию при высадке, когда они господствуют над конкретным узким сектором на юге, но тут вопрос был в том, а удастся ли вывести из игры британский флот, потому что от того, чтобы выбить британскую авиацию, они находились в двух шагах. Несмотря на то, что у англичан оставались бы и пилоты и самолёты, они могли держать конкретный сектор.
Необходимо упомянуть, что в битве за Британию участвовало около 150 польских лётчиков, чехословаков было меньше сотни. Американцев было всего 9 человек, то есть была эскадрилья, воспетая в знаменитом фильме, где пилот в исполнении Бена Аффлека воюет с немцами. Полторы сотни квалифицированных пилотов—это не так мало и свою роль они сыграли.
На стороне немцев выступили итальянцы, но это ситуация, когда лучше бы не выступали, потому что их довольно быстро и энергично побили в этой короткой схватке. Они попытались поучаствовать. Хотя у них имелись определённые навыки, прежде всего, в морской авиации.
Теперь о потерях. Естественно, стороны заявляли совершенно фантастические величины. Немцы заявили о больше 3000 уничтоженных британских самолётах. До той даты, 15 сентября, когда празднуется день Битвы за Британию, потери немцев составили 508 бомбардировщиков и 668 истребителей Ме-109 и Ме-110. Это конечно были неприятные потери. В целом, до 30 октября, все потери, включая вспомогательную авиацию подросли до 2000 машин, в том числе по небоевым причинам.
Реальные потери британцев составили около 1000 истребителей. К этому, конечно, надо прибавить всевозможные самолёты, например, бомбардировщики, которые пытались наносить ответные удары. Кроме того всяческое береговое командование тоже попадало под налёты.
Цифры, конечно, не маленькие. Но масштабы уступали тем воздушным сражениям, которые развернулись позже, когда англичане начали большими массами бомбардировщиков утюжить германские города и воздушные сражения сместились в ночное время. Немцы отказались от дневных налётов именно в ввиду высоких потерь. Ночью они наводились по радиолучу, то есть развернулось то, что сейчас называется радиоэлектронная борьба—пытались глушить установки радиолуча, но реально немцы на тот момент лидировали. Наведение своих бомбардировщиков по радиолучу позволяло им летать довольно далеко и бомбить те же авиазаводы. Но проблема для немцев была в том, что время работало против них, потому что им нужно было решить свои вопросы до назначенного Гитлером часа десанта. Немцам было важно на тот момент осуществить «воздушный блицкриг». С «воздушным блицкригом» у них не получилось по причинам, в большей степени даже организационным—они метались между разными целями. Целенаправленное выполнение одной задачи с большим упорством могло привести к выбиванию тех же радаров, к выбиванию авиабаз, заставить англичан сдвинуться к северу от Темзы и решить поставленную задачу. Они эту задачу не решили, воздушные флоты действовали разнонаправленно.
В целом, история битвы за Британию—это история о том, насколько важны цели, планирование и не столь важно кто и сколько сбил. Потому что даже при сохранении матчасти, вытеснение и выдавливание британцев из определённой точки могло принести желаемый результат. Тем более, немцы, столкнувшись с тем, что их Ю-87 активно сбивают, они их из боя вывели и оставили на случай высадки для того, чтобы атаковать боевые корабли противника, атаковать противника на берегу. Высадка была главной целью. Ставилась задача что-то сделать к 17 сентября. Задача что-то сделать к 17 сентября была не решена, потому что её решали плохо, потому что метались. И здесь было дело не в каком то человеколюбии или злобности, потому что когда Геринг отдавал приказ бомбить Лондон не потому что он так ненавидел его жителей, он пытался «на живца» ловить британские истребители и вести битву на истощение, которая, как мы сейчас знаем, во-первых, была заведомо проигрышной, во-вторых, она выигрывалась на дальней дистанции. От него требовали не дальней дистанции, от него требовали—сделай что-нибудь к моменту, когда доблестные кригсмарине поковыляют к британскому побережью. Потому что у немцев был хитрый план—прикрыться минами с двух сторон и попытаться пересечь Ла-Манш в самом узком месте, собрав большую флотилию разного рода кораблей и судов со всего побережья Франции и Голландии и, этой всей массой разнородных посудин высадиться на территории Британии. Это была вполне конкретная задача.