«Два веронца» Опубликовано 28 сентября 2014 года.
После фарсовых «Комедии ошибок» и «Укрощении строптивой», Шекспир пишет первую романтическую комедию «Два веронца». Незатейливость сюжета немного компенсируется стремлением драматурга препарировать романтическую и почти физиологическую любовь двух молодых людей и их пассий. Первая попытка, легкий набросок, не претендующий на глубину и всеохватность. Наверно поэтому «Два веронца» не столь часто появляются на сценах театров, тем более в нынешний век.
Однако чем-то эта история надолго зацепила режиссера Анатолия Бейрака. Не случайно же он вновь и вновь к ней возвращается. Нынешний вариант - третий в творчестве Анатолия Александровича. И мне кажется, не последний. Робкий получился спектакль, будто режиссер боялся разбить хрупкий сосуд и, в результате так и не рассмотрел, что там, на дне. Мы видим внешнюю красоту взаимоотношений мужчин и женщин, яркую иллюстрацию книги, прочитать которую нам, увы, так и не дали. Режиссер очень точно, добротно показывает нам, что происходит, не давая при этом даже малейшей почвы для размышлений о том, почему это происходит.
А раз так, тогда попытаемся повнимательней рассмотреть картинки. Сказка для взрослых? Безусловно. Буйство красок, почти кукольность декораций подтверждают это. Художник спектакля Людмила Некрасова даже лес сделала неестественно зеленым и сказочно-искусственным, а художник по костюмам Оксана Богданович одела персонажи в костюмы, явно специально созданные «приблизительно под эпоху». Все это смотрится и гармонично, и логично, точно увязываясь с придумкой режиссера о бродячем театре, разыгрывающем перед достопочтенной публикой веселые сценки из жизни молодых итальянских вельмож и их комичных слуг.
Кстати, упоминание перед спектаклем о безвременно ушедшем Александре Плетневе сыграло со мной злую шутку. В середине первого действия, когда затянувшийся диалог позволил осмотреть декорацию, мне вдруг пришло в голову, что нелепо стоящая в центре на палубе корабля мельница – это некий поклон учителя своему ученику. Ведь известно, что Александр Борисович часто называл Анатолия Александровича своим учителем. Мельница – аллюзия к «Дон Кихоту», катушка у портала – к «12 ночи», мелодии очень напоминают «Попытку полета». Я не говорю уже о фирменном приеме Александра Плетнева – живой оркестр на сцене. Экспрессия и безрассудность персонажей, всепрощение… Не знаю, быть может, это только показалось.
Впрочем, мельница действительно интригует. Никак не задействованная, она весь спектакль стоит, не двигая лопастями. Символ ветрености чувств? Символ настоящей любви, способной перемолоть и обиду, и предательство? В любом случае этот элемент декорации не раздражает, но наверно, это единственное в спектакле, что заставляет воображение работать.
Среди актерских работ я бы отметил Игоря Корнилова. Его Валентин думает и принимает решения на сцене, прямо сейчас, у вас на глазах. Он логичен, он действует, а не играет. Впрочем, были и у него моменты, вызывающие вопросы. Например, слишком холодный ответ своей возлюбленной, почти признание в любви – «Я писал для вас!» или переход на отстраненно бытовую манеру речи после её ухода. Удручает стремление актера скрывать глаза от зрителя, особенно в моменты эмоциональных всплесков. Возникает вопрос и к физической форме актера. Нельзя так задыхаться на сцене. В отдельных эпизодах так и хотелось крикнуть: «Отдышись, мы подождем». Но, несмотря ни на что, повторюсь, на мой взгляд, Валентин Игоря Корнилова – очень достойная актерская работа.
Излишне спокойно, даже рассудительно действует в спектакле партнер Корнилова – Леонид Клец (Протей). Конечно, сложно существовать в рамках стихотворного текста конца XVI века. Трудно положить на внутреннюю опору логики эти постоянные обращения к «злодейке любви» куда-то в район второго яруса зрительного зала. Впрочем, слишком поверхностное, ходульно-картонное выстраивание отношений с другом Валентином вряд ли давало возможность сыграть как-то иначе. Яркий пример этого искусственного построения – сцена спора о том божественная или земная красота у Джулии. Актеры сразу, как по команде, стали играть «холодок» в отношениях.
В результате роль Протея получилась немного рваной. То – «Я схожу с ума» - в первом диалоге с Валентином – фраза, брошенная буквально в пустоту, потому что у Шекспира так написано, то - вдруг мощный эмоциональный взрыв в эпизоде понимания, что физиологическая страсть взяла верх. Кстати, в этой сцене режиссером очень хорошо сделана отбивка - громко и хлестко падающая лестница, как отрезанный острым мечом путь назад – любовь победила.
Джулия (Мария Артемьева) и Сильвия (Дарья Кузнецова), возлюбленные соответственно Протея и Валентина, попали, вероятно, в тот же капкан «нарисованной картинки», иллюстрации. Но, женская любовь в «Двух веронцах» вне подозрений. Она ясная сильная и чистая от начала до конца. Такой её и делают актрисы. По крайней мере, в те моменты, когда эту любовь не нужно красиво описывать стихотворным слогом. Увы, оседлать «Шекспировский метр» не удалось никому из актеров.
Плакатность персонажей Шекспира приводит в спектакле и к небрежности в существовании. В сцене «на мостках» Джулия и её служанка Лючетта (Ирина Бургонова) тоскуют. Хорошо тоскуют. Но в этой тоске совершенно теряется момент принятия решения ехать к своему возлюбленному в Милан. К тому же вдруг, откуда ни возьмись, появляются некие три девушки в белом и начинают выделывать танцевальные па. Полное впечатление, что они из какого-то другого спектакля.
Общеизвестный факт Шекспировской ошибки в «Двух веронцах» - от Вероны до Милана невозможно добраться морем, однако персонажи садятся корабль – видимо позволил режиссеру допустить подобное. Валентин уходит к Северным воротам со сцены через зрительный зал, однако его слуга, догоняя господина, почему-то покатил свою тележку в обратную сторону куда-то за сцену.
Среди режиссерских удач я бы отметил очень органичное вкрапление в спектакль вокальных сцен. Это не номера, нет! Анатолию Бейраку удалось уйти от стереотипов мюзикла. Актеры не поют, они открывают чувства с помощью музыки. Педагог по вокалу Ольга Петрова сделала почти невозможное – заставила актеров с хорошими вокальными данными петь бытовыми голосами. В этом спектакле именно это «бытовое пение» как нельзя лучше вписывается в действие.
И, конечно же, говоря о «Двух веронцах» калужского драматического, нельзя упустить замечательные пары слуг. Спид, слуга Валентина (Игорь Постнов) и Ланс, слуга Протея (Михаил Кузнецов) постоянно оживляют зрительный зал. Они веселятся и дурачатся от души. В сущности, вставные почти цирковые репризы Шекспира смотрятся на удивление современно и смешно. Но, как сейчас модно говорить «сделал мой вечер» зажигательный танец Спида и служанки герцога Люси (Евгения Сергеева). Сделал до такой степени, что, выходя в осеннюю ночь из театра, я напевал про себя о «… и с тертым сыром баклажаны». Сразу захотелось отведать этого блюда. Так что ещё один совет – идти на «Двух веронцев» лучше после плотного обеда.
Владимир Андреев.
Фото автора.