7 мая, в день ее рождения, вспомним о легенде и о реальной женщине, оставившей свой след в истории. Она была внебрачной дочерью, для католической страны это уже девочка второго сорта. Отец, средней руки землевладелец, содержал свою вторую семью с кучей детей, пока не умер. Мать девочки, затравленная законными наследниками, перебивалась случайными заработками...
Не иначе ребенок с детства оберегалась ангелами. На плите кипело оливковое масло, протиравшая пол девочка сделала неловкое движение, задела ручку кастрюли и дико, нечеловечески закричала. Вбежавшая в кухню мать в ужасе закрыла глаза руками: лицо и руки ребенка были кроваво-красного цвета. Доктор покачал головой и «успокоил» мать, сказав, что лицо и руки девочки будут обезображены. Через месяц сняли бинты и ахнули – кожа была девственно чистой и белой.
Мария Эва Ибаргурен – такое имя она получила с рождения, домашние звали ее просто Мария. Не желая прозябать в деревенской глуши, девочка рванула «в артистки», как многие юные до нее, так и после. Ненавистная деревенщина Мария была предана забвению, из запасников было вытащено более аристократичное второе имя Эва, Ева или Эвита. Вы уже поняли о ком мой рассказ?
Бывшая Мария стала работать в небольшой актёрской труппе, выступавшей в маленьких столичных театрах и гастролировавшей в других городах, — таких коллективов в те годы в столице было множество. Уже в марте 1935 года она дебютировала в крошечной роли в столичном театре «Комедия». Профессионально Мария Эва Ибаргурен, или Эва Дуарте, как она стала себя именовать на сцене, взяв фамилию своего отца, никогда и ничему не училась, не посещала никаких курсов актёрского мастерства. Мане от Моне и Бабеля от Бебеля она отличить не могла, да и хрен с ними.
Великой актрисой она так никогда и не стала. Между тем она стала работать моделью в рекламном бизнесе, где она добилась заметных успехов. Некоторые журналы, в том числе писавшие о театре и кино стали время от времени помещать на обложках её фотографии. Она жила в грошовых пансионах, спала с теми, кто мог составить ей протекцию, отказывалась от обеда ради пары новых чулок и безропотно глотала унижения - к ним сеньорите Дуарте было не привыкать. Несчастный огрызочек, неприкаянный, обреченный прозябать на городских свалках воробей - откуда же взялась женщина, которой будет поклоняться простонародье?
С 1941 года она оставляет сцену и полностью сосредоточивается на радиопостановках и радиорекламе. Имя молодой актрисы радиотеатра Эвы Дуарте становится всё более известным. 1943 год стал важным и в личной жизни Эвы. Тогда она впервые услышала о полковнике Хуане Пероне. Именно он был инициатором и организатором военного переворота, но до поры до времени оставался в тени, занимая скромный пост главы созданного им секретариата труда. Известно, что Перон, заинтересованный в популяризации своей социальной политики, неоднократно посещал радио «Бельграно», где работала Эва. Однако в воспоминаниях Перон сообщает, что их знакомство состоялось в январе 1944 года, когда Эва в составе группы артистов была приглашена на официальную встречу по организации сбора средств в помощь жертвам землетрясения в Сан Хуане. В свою очередь, позже Эва в многочисленных выступлениях называла знакомство с Пероном «волшебным днём», который стал началом её «настоящей жизни». Действительно, встреча и любовная связь с Пероном круто изменили жизнь молодой актрисы. В 1944 году по его инициативе Эва стала диктором новой политической радиопередачи «Навстречу лучшему будущему», выходившей в эфир несколько раз в неделю. Программа пропагандировала деятельность секретариата труда и его руководителя. Тогда же Эва начала сотрудничать с секретариатом как председатель нового профсоюза работников радио. Когда Перон стал министром обороны и вице-президентом, её положение на канале «Бельграно» ещё более упрочилось. Её оклад достиг рекордной суммы в 35 тыс. песо. В начале 1945 года Эва впервые получила предложение сняться в главной роли в фильме «Расточительница». Перон лично посещал съёмки, которые благодаря щедрому финансированию были обставлены с большой помпой.
Полковник открыто появлялся со своей молодой подругой, шокируя коллег-офицеров связью с актрисой.
Эва Дуарте собирала многочисленные митинги в поддержку Хуана среди женщин, требуя предоставить им избирательные права. Не оставляла она и рабочих, батраков, называемых «безрубашечниками», обещая от имени Перрона лучшую жизнь.
Это усугубило противоречия между Пероном и армейскими чинами, которые и так уже были напуганы ростом его популярности среди рабочих. Эву «элита» столицы с ненавистью называет Кобылой Перрона. В нашей столице тоже есть женщина, с любовью называемая москвичами Кобылой. Но если российскую Кобылу ненавидят все за врожденную природную тупость и всеядность, то аргентинскую ненавидели только аристократы и дегенераты олигархи. И было за что.
В начале октября 1945 года под давлением группы офицеров-заговорщиков власти арестовали Перона. Его отвозят в армейские казармы - у дверей стоят двое часовых, его ждет пуля при «попытке к бегству»...
17 октября 1945 года вошло в историю Аргентины как дата «освобождения Перона народом» и возникновения перонистского движения. В этот день тысячи рабочих и их семьи собрались на Майской площади Буэнос-Айреса перед президентским дворцом, требуя «вернуть полковника». Блестящий оратор сеньорита Дуарте, в избытке была наделенная характерным латиноамериканским темпераментом. Она появилась на балконе Плассо де Майо в центре столицы перед заполненной до отказа площадью, вмещавшей 30 тысяч человек. Толпа взорвалась бурей восторга. Эва медленно подняла руку, и толпа замерла, жадно внимая каждому слову. А потом она едет на радио, где взбудоражила выступлениями у микрофона народ Аргентины. На улицы Буэнос-Айреса выходит ревущая толпа, которую эта ужасная женщина ведет за собой освободить Перрона. В столицу стекаются сельские жители, город парализован. Все улицы плотно забиты людьми. У столичного гарнизона нет столько патронов! Нет, не того человека они арестовали, не того.
Освобожденный Хуан Перон появляется на балконе президентского дворца. Полковник снимает пиджак и говорит, что отныне он и сам простолюдин-«безрубашечник», полковник склоняет перед толпой голову в низком поклоне и клянется посвятить ей жизнь... И тут стоящая за его спиной Кобыла делает шаг вперед и рассказывает полуторастам тысячам рабочих, скотоводов, грузчиков и моряков о мужчине своей жизни, защитнике угнетенных Хуане Доминго Пероне и о том, что ее любовь к этому человеку можно сравнить лишь с тем, что она чувствует ко всем беднякам страны.
Осенью 1946 года Эва Перон пролоббировала в парламенте закон об избирательных правах женщин, завоевав сердца аргентинок. Все эти женщины вместе с бедняками страны пополнили электорат Хуана Перона на президентских выборах и он стал президентом. Новоявленный президент произносит популистские речи, конфискует собственность олигархов и обещает установить в стране социальную справедливость, в чем ему помогает жена.
Оказавшись у власти, Эвита проявляет свой железный характер. Она проводит в жизнь свои грандиозные идеи, становясь крупнейшим в истории Аргентины реформатором. Она действует в интересах бедняков, к числу которых еще недавно принадлежала сама, и обретает поистине всенародную любовь. Тысячи оборванцев приходят к ней из затерянных в джунглях аргентинских деревень. Эвита раздает им вещи и деньги, раздаривает платья и городские квартиры. Она организует мытье чумазых обитателей трущоб в 50 роскошных ванных комнатах президентского дворца. Бездомных девушек она в массовом порядке выдает замуж, организуя коллективные свадьбы, на которых сама произносит поздравительные речи. Еще при жизни в народе ее начинают считать святой. Чтобы иметь возможность помочь как можно большему числу людей, в 1946 году Эвита организует благотворительный фонд своего имени: туда стекались отчисления от зарплат, проценты от прибыли, добровольные пожертвования и доходы от торговли. Деньги привлекались из профсоюзов, складывались от отчислений от проведения национальной лотереи, доходов казино, и лично сеньора Перрон распределяла деньги, как считала нужным. В ее канцелярию в здании Всеобщей конфедерации труда поступали сотни тысяч просьб со всей страны: у Эвиты просили игрушки, пособия, швейные машины, свадебные платья, вставные зубы, мебель, квартиры, поездки и женихов. И все это Эва давала: по статистическим данным, она раздала две с половиной тысячи домов и квартир, три с половиной тысячи стипендий, семь тысяч восемьсот раз стала крестной матерью и около шести тысяч раз была посаженой матерью на свадьбах. На средства фонда она открывала больницы, детские сады, приюты и библиотеки. Их были построены десятки, если не сотни.
Ежегодно рассылала больше миллиона посылок с подарками – неудивительно, что простой народ буквально молился на нее: алтари с портретом Эвиты были почти во всех бедных домах Аргентины. Народ дал ей титулы «Возглавляющей Смиренных», «Несущей Надежду», «Духовной Руководительницы Нации», «Мученицы Труда». Шептались, что она закрыла все театры, которые когда-то не брали ее на работу, уволила всех, кто осмеливался спорить с нею, что деньги фонда тратятся на ее туалеты и драгоценности. Это тоже была правда, и она никогда этого не отрицала.
В 1947 году Эвита Перон совершает поездку по Европе: за два месяца она посетила Испанию, Францию, Швейцарию, Италию, Ватикан. Эва представляла собой новую Аргентину: прекрасную, молодую, готовую сотрудничать. Журнал «Time» назвал ее «непостижимой», генерал Франко вручил ей орден, а папа римский удостоил ее длинной беседы. Она с триумфом вернулась на родину, принеся стране миллиардные контракты на поставку мяса и зерна в разоренную войной Европу. Эта женщина пользовалась невероятным влиянием, при этом, не занимая ни одной официальной должности.
Первая леди стала уставать. Она худела и слабела с каждым днем, и не могла уже, как прежде, проводить по двадцать часов в день на ногах. Через месяц ее положили в больницу с сильной анемией: оказалось, что у нее был рак матки – последствия того неудачного аборта. Операции лишь усиливали страдания, но не излечивали. Последний раз она появилась на публике 4 июня 1952 года, в день второй инаугурации Перона. Ей было тридцать три года, и весила она тридцать два килограмма. Она так ослабела, что сидя ее поддерживал корсет из проволоки и подушек, а из дворца ее вынесли на руках. Ее последняя речь была о муже: «Я никогда не перестану благодарить Перона за то, чем я являюсь и что имею. Моя жизнь принадлежит не мне, а Перону и моему народу, они – мои постоянные идеалы. Не плачь по мне, Аргентина, я ухожу, но оставляю тебе самое дорогое, что у меня есть, – Перона». Вся Аргентина погрузилась в глубокий траур 26 июля 1952 года. Жители страны, припав к радиоприемникам, услышали то, чего так боялись: «Духовный лидер нации, первая леди Аргентины Эва Перон ушла в бессмертие».
В Ватикан поступило более сорока тысяч писем с требованием канонизировать Эвиту Перон как святую, отдавшую силы и жизнь в борьбе с бедностью. Все прошения были отклонены – сеньора много грешила, не являла чудес исцеления, иногда попросту бухала, развратничала, любила злато, поминала оральный секс всуе, разговаривая с богачами. По мне так половина канонизированых мало чем отличались от нее, но Ватикану виднее!
Врач-патологоанатом Педро Ара забальзамировал тело Эвиты – все видевшие его вспоминают, что это был настоящий шедевр: казалось, что она дышит и улыбается. Аргентинским беднякам не было до этого дела, они шли через всю страну пешком, чтобы помолиться перед гробом и попросить Сеньору о чуде. Зато богатые кварталы Буэнос-Айреса глухо роптали - там всегда ненавидели Кобылу, вид заполонивших столицу оборванных орд лишил просвещенное меньшинство остатков душевного равновесия. Все знали, что за обрушившимися на аргентинских олигархов конфискациями стояла именно она.
Тринадцать дней тело было выставлено для прощания – и не было дня, чтобы кто-нибудь не попытался покончить с собой у ее гроба. С тех пор как ее набальзамированное тело выставили в часовне здания аргентинских профсоюзов, Эве Перон успели поклониться полмиллиона человек: мужчины плакали, женщины падали в обморок, несколько человек пытались покончить с собой.
Полковник Перрон объявил жену своей личной святой - и Ватикан отлучил полковника от церкви. Три года тело покоилось в часовне Всеобщей конфедерации труда, пока в 1955 году режим Перона не был свергнут. Нет ничего вечного и вечных президентов тоже, увы.
До сих пор алтарь с портретом молодой золотоволосой женщины стоит почти в каждом аргентинском доме, а перед мавзолеем Эвиты всегда горят свечи и лежат ворохи живых цветов.