(К первой части)
Перед самым Новым Годом он получил письмо, в котором тёща его уведомила что Виталина родила девочку, назвали её Татьяной. Девочка здоровенькая и спокойная. На этом всё. Никита перечитал письмо раз, второй, но ничего не почувствовал, словно речь шла о постороннем человеке, впрочем, по сути, оно так и было. Ну родила и родила. Живы-здоровы, и ладно. Однако, подумав, на другой день отправил тёще перевод, как ни крути, а ребенок его, и он не виноват в том, что два взрослых человека зачали его по ошибке.
Для копаний в себе времени не хватало, эскадрилья готовилась к перебазированию. Резко возросла интенсивность службы, возникло множество задач, связанных с материальной частью, имуществом, пополнением ЗИП. В полк зачастили комиссии для проверок всего, всех и каждого. Даже Новый Год прошёл скомкано, в спешке. Наконец была объявлена дата убытия, выпала она на конец января.
Не буду описывать инструктажи, митинги с выносом знамени и дежурными речами, всё это крутилось по привычным сценариям. Единственным отклонением, неожиданно, стал ветеран-фронтовик которого пригласили на митинг. После того как ему дали слово он подошел и микрофону и сказал:
- Я сынки буду краток, все тут правильно говорили, и про долг, и про честь, и про Родину. Но всё ж, как ни крути, вы на войну убываете. А на войне что главное? Главное там уцелеть! Не верьте сынки, краснобаям, которые говорят, что на войне не страшно. Страшно. Просто одни от страху глаза закрывают, а вторые – бояться, но дело делают, свой страх побеждая. Когда мне ″Мессер″ в хвост заходил, ой как страшно было. Но если он у ведущего на хвосте повис, то тут ещё больший страх, не за себя, за ведущего! Он же мне жизнь свою доверил! Тут уже не смотришь, кто у тебя на хвосте, тут главное этого гада срубить. Так что уцелейте сынки! Сами уцелейте и товарищей своих сберегите. Вот тогда врага и одолеете. Обещал я что буду кратким! Значит так тому и быть. – Неожиданно для всех он достал из кармана плаща плоскую фляжку, ловко откупорил, поднял, громко сказал в микрофон. – ″Чтобы число ваших взлетов всегда равнялось числу посадок!!!″ – После чего припал к фляге.
Строй взорвался просто шквалом аплодисментов. Так искренне и долго не аплодировали никому из выступавших.
Вылет эскадрильи, буднично, состоялся на следующий день. Комэск определил порядок взлета по звеньям, с разворотом в сторону жилого городка. Конечно, по всем инструкциям это строго запрещено, но на это закрыли глаза. После взлета каждое звено проходило над своими домами, быть бросая на них, может быть, последний взгляд. Надо ли говорить, что все население городка в этот момент было на улицах.
Домой вернулись только в августе, почти через семь месяцев. Описывать эти трудные месяцы я не буду, такое описание, даже самое краткое, требует не рассказа, а отдельной книги. Так что попытаюсь сухим, казенным языком рассказать об основном.
Звенья эскадрильи работали в основном в южной и юго-восточной части ДРА – в Джелалабаде, Гардезе и Кандагаре. В Афганистане с приходом весны интенсивность боев всегда возрастала, этот год тоже не стал исключением. Летали много, пять – шесть вылетов в день, это норма. Иногда доходило и до восьми. Выходили на цели обозначенные авианаводчиками, сопровождали МИ-8 высаживающие десанты или доставляющие грузы на отдаленные сторожевые заставы и посты, прикрывали колонны, поддерживали огнем наземные войска. Несколько раз взаимодействовали со спецназом и ″работали по караванам″. За это время эскадрилья потеряла две машины вместе с экипажами. Были и санитарные потери.
Первый случай был особо трагичен. В марте вертолет первого звена попал под обстрел ЗУ-23-2 в районе Суруби. ″Духи″ пропустив ведущего открыли огонь по ведомому. ЗУшка работала практически с ″пистолетной″ дистанции, метров с трёхсот. Экипаж пытался вывести машину из-под огня, но один из снарядов прошил вертолет снизу, угодил в двигатель и вывел его из строя. Начался пожар. Командир пошёл на ″вынужденную″. Машина совершила посадку практически в боевых порядках банды, и экипаж вступил в свой последний бой. В ходе перестрелки погибли все, командир, летчик-оператор и оказавшийся на борту старший техник эскадрильи по вооружению. Бой был скоротечным и произошёл практически на глазах ведущего, но он ничем не мог помочь тем, кто погибал на земле. ″Духи″, действуя из укрытий, расстреляли экипаж практически сразу, когда летчики ещё только покидали машину, старший техник по вооружению пытался вести огонь из ПКТ установленного в грузовом отсеке, но также был сражён пулей. Единственное что мог сделать ведущий, это ракетами уничтожить ЗУшку и барражируя в воздухе своим огнем не дать ″духам″ подойти к сбитой машине. Когда появились вертолеты ПСС (поисково-спасательная служба), ″духи″ добив из гранатомета так и не сгоревший вертолет, растворились в паутине ущелий.
Второй случай произошёл в июне, под Гардезом. Третье звено поддерживало подразделения 56-й гв. одшбр, работало по данным авианаводчика. Пара машин НАРами уничтожила две ЗУ-23-2, но выходя из атаки попали под огонь третьей, не обнаруженной ранее. Снаряды пробили броню ведущего и вывели из строя редуктор. Рухнувший на землю вертолет взорвался. Экипаж погиб.
Досталось и экипажу Никиты. Ближе к концу командировки они работали в том же районе где в марте погибли их товарищи, в районе Суруби. В ходе боевого вылета пусками неуправляемых ракет уничтожили ЗУ-23-2 и несколько позиций ПЗРК, но и сами попали под огонь ДШК (″сварки″ как его называли летчики). Командир немыслимым маневром вывел машину из-под огня, но они тут же попали под огонь швейцарского ″Эрликона″, у ″духов″ и такая экзотика была. Снаряды выбили левый двигатель, сделали три сквозные пробоины, а осколки попали в область редуктора, который стал «кряхтеть», но работал. Сучков решил не испытывать более судьбу и вернулся на базу. Вертолет для ремонта пришлось отправлять в Союз. Позже он был возвращен в строй эскадрильи. Они не долго были ″безлошадными″, уже на другой день вылетели на резервной машине.
Возвращение прошло тихо, ″по-домашнему″, не было ни помпезных речей, ни особо торжественных мероприятий. Прибыли ″заменщики″, в течении десяти дней с ними провели парные полеты, ознакомили с районами предстоящих вылетов, поделились знаниями о новых ″духовских хитрушках″ и начали собираться домой. В течении трех дней все звенья были перебазированы в Шинданд, где простояли ещё два дня. Соблюли все необходимые формальности, провели проверки, осмотры и оформление документов. Выгрузили излишний для следования домой боекомплект. Привели в порядок себя и форму одежды, ибо знали, другого времени на это не будет, а предстать перед родными в том виде в котором летали – явный моветон. На третий день рано утром взлетели, через час пересекли Государственную границу, а еще через час садились на родной аэродром.
На пол дня, пока шла сдача оружия и боеприпасов, пока проводили ″большой шмон″, стоянку эскадрильи оцепили и посторонних на неё не пускали. Но всему есть своё начало и свой конец. Стоянка эскадрильи наконец опустела, вертолеты передали под охрану, забрали личные вещи и двинулись к машинам. Миновав первое КПП, колонна подрулила к площади. Они спешились, оставили личные вещи в машинах и направились к месту построения.
Построение полка было назначено на площади, перед Домом офицеров. Комендант, старый прожжённый вояка, заранее выставил оцепление, и отсек площадь от встречающих. Полк уже был построен двумя колоннами, напротив Дома офицеров стояли столы, на столах лежали красные коробочки, папки, погоны. Никита впервые с уважение подумал о ″кадровиках″, представив, каких трудов им стоило все это вовремя собрать и подготовить.
Чуть поодаль стоял командир полка, генерал из штаба округа, офицеры управления и четыре женщины, две из них с детьми, какой-то мужик (ветеран что ли?). Никита сразу не понял кто это, но потом догадался.
Эскадрилья заняла место между колоннами полка, тем самым замкнув букву ″П″. Наконец знакомое и долгожданное: ″Полк! Равняяяяйсь! Под Знамя…, смирно! Равнение на…лево!″. Под ″Встречный марш″ вынесли Боевое Знамя полка. Потом кратко выступил генерал, затем командир, о чем они конкретно говорили, Никита не слушал он смотрел на четыре женские фигуры, двоих детей, коляску, и одного взрослого мужчину. Зачем они тут? Но всё объяснилось позже.
Генерал вышел вперед, к центральному столу. Взял в руки папку и сказал просто:
- Наши лётчики с честью выполнили задание Родины и Советского Правительства, с честью исполнили свой воинский и интернациональный долг, но досталось это не легкой ценой! – Затем начал читать.
– Выписка из Указа Президиума Верховного Совета СССР № ___ от ____ ″О награждении военнослужащих Советской Армии орденами и медалями СССР″. За успешное выполнение задания по оказанию интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, проявленные при этом мужество и героизм НАГРАДИТЬ: - Орденом Боевого Красного Знамени – капитана Капустина Игоря Николаевича (посмертно).
Одна из женщин, поддерживаемая под руку офицером управления полка, держа за руку ребенка, подошла к генералу. Генерал что-то ей сказал, поцеловал руку, вручил грамоту Президиума, Орденскую книжку, неожиданно встал на одно колено перед ребенком и отдал ему коробочку с орденом отца. Из глаз женщины лились слезы, но она стояла молча, без рыданий, хотя было видно, что давалось ей это с трудом, а ребенок весело крутил тяжёлую, яркую коробочку и удивленно поглядывал на мать.
Генерал продолжил читать дальше – Выписка из Указа Президиума …..
Так повторялось еще четыре раза, с той разницей что мужчина оказался отцом старшего техника эскадрильи по вооружению, семьёй тот обзавестись так и не успел.
А Никита вдруг вспомнил слова своей соседки Натальи: ″… Вам, мужикам, что? Летай себе и летай. Это мы на земле сидим, от каждого звонка шарахаемся, к почтовому ящику подойти боимся, да волосы седые в 25 лет из головы выдергиваем…″, и только сейчас понял их смысл.
Потом была минута молчания со склоненным Боевым Знаменем. Потом вручение наград, погон и грамот остальным прибывшим. Никита получил орден ″Красной Звезды″, медаль ″За боевые заслуги″ и положенные ему по строку службы погоны старшего лейтенанта, его командир – орден ″Боевого Красного Знамени″ и досрочно погоны капитана.
После выноса Боевого Знамени. Командир полка объявил:
- Прибывшему личному составу два дня выходных, затем сдача техники, профилакторий и убытие в очередные отпуска! Встречающим подойти к строю!
После этого почти по Лермонтову - ″… смешались в кучу кони люди…″, толпа до этого удерживаемая оцеплением с визгом, криком и гамом побежала к прибывшим. Цветы, объятия, поцелуи, слезы счастья, закружились веселым хороводом по площади. Мелькали подбрасываемые вверх крепкими мужскими руками девчачьи головки в белых бантах, стриженные затылки мальчишек, заплаканные, но счастливые женские лица прижимались к груди своих мужей. А Никита, словно, не замечая этого веселья, смотрел в след четырем женским фигурам, одиноко уходящим по боковой аллее в сторону жилого городка.
Вечер он коротал в компании таких же как он холостяков.
″Шило″, ″Чемен″ (а как же, "настоящий джентельмен пьёт всегда с утра Чемен!"), ну и нехитрая закуска, прежде всего свежие овощи по которым соскучились за время командировки. Веселье, не сказать, чтобы разгульное, а так, в самую ″плепорцию″, шло своим чередом. Выпито уже было не мало, песен спето ещё больше, судя по всему скоро должен был наступить черед поиска ″женщин, нууу, очень лёгкого поведения″.
Почему-то сегодня Никиту это не вдохновляло. Он стоял на балконе и курил, глядя в темноту улицы. Курил спокойно, не пряча сигарету в кулак! Вроде бы и мечтал о такой вот пирушке все эти месяцы. Пирушке, когда сидишь в хорошей компании, да с хорошей закуской, когда знаешь, что всё кончилось, что впереди спокойная жизнь, спокойные полеты в которых не будут сверкать ″сварки″, не будет верещать система оповещения о пожаре и не будет в эфире криков ″Прощайте мужикиии!!!″. Но что-то было не так.
Просто глянул он сегодня на жизнь другими глазами. Глазами в которых остались четыре одинокие женские фигуры, уходящие от шумного веселя по затененной аллее. Вспомнил что и у него где-то есть дочь, и, наверное, она уже делает свои первые робкие шаги, стало интересно, на кого она похожа? Скорее всего на Виталину, дочки всегда похожи на матерей. Впервые захотелось вдруг её увидеть, взять на руки.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
(Продолжение следует)