По-видимому, Бате было тяжело битых два часа торчать без дела в палатке санчасти и наблюдать, как скучающий мальчик припадал к стенкам клетки и злобно таращился на своих мучителей, но он терпел и каждый раз каменел лицом, когда сын чихал или вытирал покрасневший нос рукавом. Иногда к Бате прибегал прилизанный адъютант и горячо шептал что-то на ухо, взволнованно замирая в ожидании новых указаний, как полусогнутая цапля над многообещающим болотом, но не вызывая в начальстве никаких особенных переживаний. Так продолжалось ровно до того самого момента, пока Батя не выронил фляжку, выслушав последнее донесение и подняв почти безумные глаза на докладчика, а адъютант испуганно сжался и заново пролепетал свою новость.
Батя жахнул кулаком по столу и прогремел, заставив мальчика упереться спиной в противоположную стенку, а Зину чуть не рухнуть-таки вместе со стулом, к которому её примотали вдоль и поперёк:
— И чего вы ждали?! Почему я узнаю об этом только сейчас?!
— Так… так… так доклад поступил сразу после задержания… сейчас их уже везут сюда… объект оказывал сопротивление, пришлось утихомиривать… доложили сразу, как только осуществили захват… — адъютант обрывисто шептал, да так и застыл, не разгибая спину и с животным ужасом заглядывая в Батино ухо, словно оттуда должны появиться любые обнадеживающие признаки, что буря прошла мимо.
Кто играет в человечков? (начало, назад)
Генрих побледнел и с тоской посмотрел на мальчика, а потом неуверенно заявил:
— Ничего страшного. Мы проведём дублирующий эксперимент с Романом и Екатериной, чтобы убедиться, что П-107 успешно действует и на давно изменённые организмы. Думаю, эксперимент только подтвердит… Всё будет хорошо.
Батя не удостоил Генриха ответом, а встал во весь рост и приказал, не глядя на Зину:
— Сына отсюда убрать до новых указаний.
— Но уже практически прошло два часа… — заикнулся было Генрих.
— Убрать! — Батя вылетел из палатки вместе со следующим за ним по пятам адъютантом, а Генрих торопливо нацепил перчатки, чтобы вытянуть за цепь клетку с вопящим ребёнком и оттащить в дальнюю секцию-изолятор, о чём свидетельствовали натужно скрипящие на всю санчасть колёса.
Ещё через десять минут тишины в помещение влетел запыхавшийся Шпингалет, прижимающий к груди концы Зининого любимого шарфа, намотанного на тощую шею.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Их поймали! — с восторгом выдохнул подросток, бегло проверяя состояние Зины и ощупывая её затёкшие руки. — Как коновалы, ей богу… им бы в мясники… — Шпингалет ослабил верёвки, но не отвязал насовсем. — Хорошо, что ты очнулась. Нам сказали. Как с тобой обращались?
— Кого вы поймали? — Зина покрутила запястья.
— Твоих друзей, Рому и Катю с малышом, — бесстрастно сообщил Шпингалет и снова радостно затараторил, — они единственные доступные старенькие имитаторы на всю округу, чтобы попробовать П-107. Остальных давно перебили выжившие. Скоро мы увидим, как оно сработает. Умник уверен, что всё получится, а вот Генрих не столь оптимистичен. Он нам не доверяет.
— А где Булка?
— Сидит в изоляторе и мечтает о встрече с Катей. Жалеет, что не помог с поимкой. Чёртов герой. Его использовали в хвост и гриву, заражая добровольцев, но он непременно хочет сам начхать на Катю, прикинь? Против того, чтобы это сделала ты. Даже ругался об этом с Батей. Романтично, да? Я не понимаю таких заморочек.
— Надеется вернуть Катю? — Зина вытянула шею, завидев возвращающегося Генриха. — Ну и глупость. Она просто так не прыгнет в его объятия.
Шпингалет смущённо потёр кончик носа.
— Ты не учитываешь… Поглядим. Скоро всё узнаем окончательно.
— Ну-с, эксперимент прервали на самом интересном месте? — Генрих подошёл чуть ближе, соблюдая безопасную дистанцию, и Зина напряглась всем телом. — Не надо меня бояться, я безвреден для юных дам. В прошлый раз… это был спектакль, чтобы спровоцировать твоего друга. Жаль только, что он оказался настолько кровожадным. Ребята ни за что полегли.
