Цвет - классная штука, которая, как нам кажется, влияет на наше мироощущение, деятельность, да и жизнь вообще. Яркая толстовка добавляет оптимизма, черный свитер позволит спрятаться.
Но объективно оценить влияние красного, зеленого, желтого, черного и пр. никто из ученых не смог (физики не изучают влияние цвета, речь идет о гуманитариях и естественниках). Все исследования сделаны на основе маленьких выборок - групп людей по 10-100 человек. Поэтому то, что верно в отношении 100, не может быть верным для миллионов.
Откуда же берутся представления о том, что розовый вызывает нежность, белый связан с чистотой? На белой одежде врачей заметна грязь, поэтому ее часто меняют; возникшая ассоциация чистоты белого не имеет ничего общего с реальной чистотой - отутствием микроорганизмов. И невеста в белом может быть бесконечно далекой от чистоты отношений.
В культуре есть закрепившиеся шаблоны значений цвета, берущие свои истоки в древности. Важно понимать, что смыслы, однажды возникнув, менялись, исчезали, появлялись вновь в искаженном виде. Но они, все равно, узнаваемы. И, взглянув смыслам цвета "в лицо", мы лучше поймем себя, примем и свои изменения.
История цвета очень интересна. Ее начало тут. Черный. Красный. Желтый.
Начало зеленого.
Сегодня мы обсуждаем "зеленую" литературу.
Применение «цветных» эпитетов – «цветных» смыслов способствует созданию богатого сюжетными пластами текста. Когда автор использует цвета - он ставит акценты, подчеркивает смыслы, на которые читатель реагирует эмоциями и размышлениями.
Значения зеленого в литературе двояки. С одной стороны, у этого цвета остались положительные значения, идущие от языческих и христианских прочтений цвета: традиционные линии весны, возрождения, плодородия, молодости и райских садов, надежды, прощения. С другой - те же фольклорные зеленые "опасности".
Знаменитое стихотворение Н. Некрасова «Зеленый Шум» объединяет два пласта символики цвета. В "Зеленом шуме" вечные философские темы: предательство в любви, битва добра и зла во внутреннем мире, прощение и милосердие. Зеленая Весна здесь символ прощения. Ее зеленый шум спасает героя от страшного поступка.
Приведу его целиком, ибо стихотворение прекрасно (простите, ребята, текст длинный))):
Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!
Играючи, расходится
Вдруг ветер верховой:
Качнет кусты ольховые,
подымет пыль цветочную,
Как облако, – всё зелено,
И воздух, и вода!
Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!
Скромна моя хозяюшка
Наталья Патрикеевна,
Водой не замутит!
Да с ней беда случилася,
так лето жил я в Питере...
Сама сказала, глупая,
Типун ей на язык!
В избе сам-друг с обманщицей
Зима нас заперла,
В мои глаза суровые
Глядит, – молчит жена.
Молчу... а дума лютая
Покоя не дает:
Убить... так жаль сердечную!
Стерпеть – так силы нет!
А тут зима косматая
Ревет и день и ночь:
«Убей, убей изменницу! Злодея изведи!
Не то весь век промаешься,
Ни днем, ни долгой ноченькой
Покоя не найдешь.
В глаза твои бесстыжие
Соседи наплюют!..»
Под песню-вьюгу зимнюю
Окрепла дума лютая –
Припас я вострый нож...
Да вдруг весна подкралася...
Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!
Как молоком облитые,
Стоят сады вишневые,
Тихохонько шумят;
Пригреты теплым солнышком,
Шумят повеселелые
Сосновые леса;
А рядом новой зеленью
Лепечут песню новую
И липа бледнолистая,
И белая березонька
С зеленою косой!
Шумит тростинка малая,
Шумит высокий клен...
Шумят они по-новому,
По-новому, весеннему...
Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!
Слабеет дума лютая,
Нож валится из рук,
И всё мне песня слышится
Одна – в лесу, в лугу:
«Люби, покуда любится,
Терпи, покуда терпится,
Прощай, пока прощается,
И – бог тебе судья!»
Некрасов объединил два уровня восприятия цвета – архаический (фольклорный рефрен) и религиозный (сюжет и идея прощения). Отголоски этого текста слышатся в современном кинематографе. Вспомните хотя бы "Три тополя на Плющихе". Трагедия отношений вечна...
Другая сторона прочтений зеленого в литературе – его отрицательный символизм: демонизм, отвращение, злоба, зависть, тоска, безумие и ужас гибели. Эти значения цвета были привнесены из фольклора, описывающего страшных мифических существ – змеев, драконов, таинственных обитателей лесов (леший и пр.). Опасные тайны отражаются в глазах хищных ночных животных и птиц, слышатся в горьких ароматах трав, звучат в запахах тления и разложения. В сказках, эпосе зеленый используется именно в этом ключе: "зелено вино" не сулит ничего хорошего герою; в густом зеленом лесу можно сгинуть; зеленая трясина - верная гибель и пр.
К конце 19 века романтики, отыскивая новые средства выразительности, сюжеты, потянулись к фольклору, сказке. Именно оттуда зеленый негатив перекочевал к эстетистам, символистам. Особенно популярной выступала тема «зеленых глаз», всегда предвещающих трагедию.
Прочитайте, например, "Отраву" Шарля Бодлера из цикла "Цветы зла":
Порой вино притон разврата
В чертог волшебный превратит
Иль в портик сказочно богатый,
Где всюду золото блестит,
Как в облаках – огни заката.
Порою опий властью чар
Раздвинет мир пространств безбрежный,
Удержит мигов бег мятежный
И в сердце силой неизбежной
Зажжет чудовищный пожар!
Твои глаза еще страшнее,
Твои зеленые глаза:
Я опрокинут в них, бледнея;
К ним льнут желанья, пламенея,
И упояет их гроза.
Но жадных глаз твоих страшнее
Твоя язвящая слюна;
Душа, в безумьи цепенея,
В небытие погружена,
И мертвых тихая страна
Уже отверста перед нею!
Было бы неверно поставить такую точку в обсуждении литературного зеленого, так как этот цвет в Новейшее время не остался в рамках символики безусловного зла. Вспомните Волкова и его "Изумрудный город", в котором таинственность зеленого была низведена до обмана, иллюзии. Великий и могучий Гудвин оказался добрым мошенником без изумрудов и без волшебства. Колдовская тайна Изумрудного города в зеленых стеклах очков.
В следующий раз поговорим о зеленом в изобразительном искусстве.