Какое утро!..
Она так любит эти часы, когда все еще спят. И она бы спала, но птицы на ее окне начинали свои песни с первыми лучами солнца, и ей никогда не хотелось сердиться на них, как бы не устала накануне или как бы поздно не легла спать. Летом и шторы всегда оставались не задернутыми. Пусть солнце светит. Это так приятно просыпаться от мягкого касания солнечного луча, согревающего застывшую кожу.
“Ну, что девочка, подъем? Иначе ты все пропустишь!“. Оля несколько раз перекатилась по кровати, меняя позы так, как это делает кошка. Кровь застучала в голове… Теперь пауза, глубокий вдох и подъем. Ольга рассмеялась. Красота!
Натянув белые шорты и майку, пошлепала босиком на кухню. Осторожно, чтобы не дай бог, никого не разбудить поставила джезву на плиту и всыпала на дно сахар. “Сегодня по–арабски!” – она улыбнулась утру и солнцу. Вдохнула радость нового дня, расправляя плечи. “Хорошо!” Сахар в турке начал пузыриться и подтаивать. Карамель была готова. Теперь все быстро… Кофеварка снова встала на огонь. “Так, чашку. Сегодня любимую.” Оля потянулась и достала с верхней полки чашку. Ритуал, придуманный в те времена, когда счастье захлестывало сердце утренними прибоями, нарушать нельзя. Она подняла чашку на уровень глаз и отсалютовала солнцу. “Доброе утро. И день пусть будет таким!”
Быстро сложив на поднос блюдце с сыром и плошку с медом, стакан ледяной воды и кофейник, Оля выскользнула на улицу. Красота! И тогда: устроившись на террасе в шезлонге и вытянув ноги, она слилась с утром…
Запрокинув голову на спинку кресла, Ольга смотрела, как над ее головой вились ласточки. Парочка заботливых родителей сновала и сновала «из гнезда – в гнездо». “Не заметила даже, когда вывелись. Скоро полетят, наверное.” – Ольга потянулась и, запустив руку в волосы, прочесала их растопыренной пятерней. “Опять обросла. Скоро будет не уложить… Может отпустить? Пусть растут, как раньше?”
Память мгновенно отреагировала, стукнув в грудь кулаком с оттягом, выхватывая из прошлого Сеньку.
«…Они с девчонками сидят на скамейке и грызут семечки. Парни стоят в сторонке, о чем–то переговариваются, покуривая. Тишину улицы взрывает яростный рев.
– Твой едет!
– Мой? И вовсе он не мой!
– Твой, твой! – смеются подружки, – он так на тебя смотрит, когда ты не смотришь!
– Привет! – бросает небрежно парням Сенька, обойдясь без традиционного ритуала пожатия рук, – Оль, ну–ка садись, ты же хотела посмотреть на Оку, поехали быстро!
Оля оглядывается на подруг и сестру, к которой приехала в этот город на ее свадьбу. Первый раз одна, без мамы и папы. Тетка строго на строго наказала старшей сестре присматривать за ней.
Езжай! Конечно, езжай! – хмыкает старшая, и Оля радостно прыгает на мотоцикл и устраивается на сиденье “Явы”.
– Держись крепче! Да не так, обними меня. Крепче.
Руки обхватывают спину парня, а Олину грудь обжигает. В свои семнадцать она никогда еще не прикасалась к парню сразу столькими частями тела.
– Крепче держись, Оль! – мотоцикл рычит и срывается вперед.
– Ой! – от неожиданности руки чуть не разжимаются и Сенька кричит:
– Крепче, Оль, крепче!
Скорость и бьющий в лицо ветер пьянят, вызывая в душе дикий, первозданный восторг. Хочется издать боевой клич индейцев, ритмично рвя похлопыванием ладони по губам, поднимающееся из глубины души ликование. И Олька хохочет ветру в лицо!
Сенька вдруг присоединяется к ее ликованию и кричит:
– Чумовая!..»
…Сенька выбрал тогда для знакомства с Окой прекрасное место. Река в этом месте делала поворот и подмыла один берег.
Остановив железного коня, он медленно разжал стиснутые руки Оли.
– Ой! – девчонка, покраснев, соскользнула с мотоцикла и рванула к обрыву.
– Ух, ты! Мамочки, как красиво!
– Красиво. Я знал, что тебе здесь понравится, – он осторожно провел рукой по ее волосам. Оля вздрогнула и оглянулась.
– Растрепались. Я их освобожу? – и он снял резинки, стягивающие ее косички. Запустил в волосы пятерню и провел снизу–вверх, распуская. Его ладонь в какой–то миг обняла весь ее затылок, и он, стремительно развернув девчонку к себе, поцеловал…
…Ольга убрала руку от волос. “Нет! Надо постричься! Сегодня же! И покороче! Чтобы на дольше хватило”. Рука потянулась к сигаретам. Тихо щелкнула зажигалка, и взвился легкий дымок, смешивая горечь и сладость воспоминаний. “Все! Пора. А то скоро станет жарко и будет поздно поливать цветы!” Оля решительно встала и направилась к шлангу.
За поливкой ее и застал Мага.
– Оль, привет!
– Привет! Что привело?
– Оля, надо посмотреть фундаменты на одном из коттеджей. Сомнения есть.
– Саш, ты знаешь железное правило: “Суббота – не рабочий день”. Это что не подождет до понедельника? И вообще, есть сомнения – разбирай!
– Что разбирай?! Их отлили! Оль, поехали. Туда и обратно. Ты даже не переодевайся, я тебя отвезу и привезу. Оль, ну я тебя очень прошу.
– У меня ноги грязные.
– А я их тебе вымою и за мокасинами схожу. – И Мага, выхватив у нее шланг, присел на корточки и стал смывать грязь с ее ног.
– Черт знает, что! – Ольга топнула ногой. – Руки убери! Сейчас же!
Она вернулась через десять минут. Закованная в джинсы, с гладко зачесанными волосами и очками на пол–лица:
– Поехали. Но ты меня за это завезешь по дороге на рынок. Творога хочу, – буркнула Ольга, усаживаясь в Ниссан Маги.
– …И ты меня из–за этого из дому выдернул? Что такого экстренного? Отлили, ну и отлили, поливайте, укрывайте, снова поливайте. То, что самовольно сборный на монолитный поменяли? Ввалю в понедельник прорабу. Ничего непоправимого не произошло. На всякий случай сделаем арматурный пояс. И чертежи поправим. Всё! Вези меня.
Выгуляв Ольгу по рынку, Мага сгрузил все купленное в машину… Оля, плюхнулась на сиденье рядом:
– Водитель, поехали! – и со смехом откусила от большой груши.
– Ах, хах хааошо, что гвуши… теперь круглый год! – прожевав, закончила она фразу.
– Отлично, – подтвердил Мага, выруливая со стоянки.
– Можно я буду некультурной свиньей? – и она, опустив стекло, выкинула огрызок, – красота!
– Может… заедем, искупаемся? Жарища!
– А поехали! Я место знаю, я тебе покажу. Мы туда ездим каждый день купаться с детьми. Десять минут пешком от дома.
За окном машины проносились уже тронутые легкой желтизной скорого созревания поля и покосившиеся столбы с провисшими проводами – видимо в России никогда не дойдут руки до самих себя. Россия, как мать Тереза, зачем–то продолжает помогать всему миру, а собственные деревни все также остаются без дорог, без газа и с выключенным в дождь электричеством.
– Так, Сашка, притормаживай, сейчас будет свороток!
– Что будет?
– Поворот будет. Вот здесь. А теперь аккуратненько на второй вниз.
– Ольга, за рулем не твой Сенечка, а я. Ты только говори направо, налево.
– Прямо! И больше там дорог нет, держись направления.
Проехав вдоль реки метров семьсот, Оля махнула рукой.
– Стоп машина, – и, дождавшись остановки, открыла дверь и отпустила ноги на землю.
– Красота! – выкрикнула она, запрыгала, вытряхивая себя из джинсового плена и начала спускаться вниз к реке
– Оль, ты чего футболку не сняла. Меня стесняешься?
– Вот еще! Прошли те времена, когда я стеснялась своего тела, – и она, тихо сойдя по сходням, влилась в воду.
Мага стоял на берегу, не спеша раздеваться, посасывая сигарету и наблюдая, как Ольга без бурных всплесков плывет.
– Баттерфляй?
– Что? – Ольга перевернулась на спину и замерла на воде, раскинувшись звездой. – Нет, я плаваю лягушкой.
– Баттерфляй. Бабочка. Действительно, выглядит, как плывущая лягушка, – пробурчал под нос Саша. “Понятно почему она футболку не сняла – она без лифчика. Во дает!” – и начал стягивать брюки.
Ольга продолжала лежать на спине и заглядывать в небо. Ее лицо расслабилось и не выражало ничего, кроме огромного покоя. Спрыгнув со сходней, Сашка широкими взмахами преодолел расстояние до Ольги.
– Не брызгайся!
– Ты же по уши в воде!
– Ну, и что! Все равно не брызгайся! – и Оля, хлопнув ладонью по воде перед Сашкиным носом, перевернулась и нырнула.
“Черт! Во дает!” – в который раз изумился Мага и, покрутив головой, нырнул следом. Когда он вынырнул, Ольга уже подплывала к мосткам.
– Эй, ты куда? А ну, стой! – и он, смеясь, погнался за ней. Догнал уже в тот момент, когда она поднималась на последнюю ступеньку и, согнувшись, искала опору рукам на мокрых сходнях. Схватил поперек талии и дернул на себя.
Барахтаясь и отбиваясь, Ольга ушла под воду, придавливая собой Магу. Он поднырнул под нее и выдернул из воды, прижав к себе. Больше он не раздумывал. Накрыл ее губы своими. Мгновение первого прикосновения. Отторжения. Ее руки уперлись ему в грудь и вдруг глубокий тяжелый вздох и эти же руки взвились, словно крылья, и обвили его шею. И теперь ее губы уже не отторгали его, а наоборот …просили?
Мага не стал раздумывать. Приподняв ее и обхватив за талию, он выбрался на мостки, и понес ее на берег. Благо на расстоянии видимости никого не было. Одной рукой сдернув с сидушки машины плед он опустил Ольгу на него.
И заглянул ей в лицо. На нем была написана жажда и …любовь? Она уже не просила, она требовала любви! И он… – он дал ей все, чем мог поделиться.
“Черт! Ну, дает! – В очередной раз резанула мысль. – Она не прекращает удивлять…»
Ольга изогнулась и глубоко вздохнула. Повернувшись на бок, заглянула в глаза Саше и проговорила, рубя предложение на отдельные слова:
– Ты. Мне. Подходишь. Я. Тебя. Беру! – И захохотав, легко поднялась. Втряхнула себя в штаны, и на ходу натягивая мокрую футболку, пошла в сторону деревни.
Сашка лежал на правом боку и глядел ей в след.
– Знать бы мне с кем ты сейчас занималась любовью, девочка…
Продолжение:
Автор: Мира Кузнецова
Источник: https://litclubbs.ru/articles/34783-gl-3-lastochka-gl-4-noch.html
Содержание:
- 3 глава
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
