Есенины–Наседкин
Весной 1922 года Сергей Есенин вместе со своей новой женой, американской танцовщицей Айседорой Дункан уехал за границу: посетил Германию, Бельгию, Францию, Америку. Впечатления поэта от зарубежной поездки были противоречивыми. В своих письмах он отмечал внешнюю красоту — «после нашей разрухи здесь все прибрано и выглажено под утюг». Но в то же время он не чувствовал в этом духовности: «Человека я пока еще не встречал и не знаю, где им пахнет. <…> Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод и людоедство, зато у нас есть душа, которую здесь сдали за ненадобностью в аренду под смердяковщину». В путешествии Есенин продолжал работать. Он начал писать драматическую поэму «Страна негодяев», сделал наброски поэмы «Черный человек».
Очень богата и любима критиками, исследователями, просто любителями поэта тема – Есенин и женщины. К сожалению, женщин, любивших Есенина, было много, а любви в его жизни было мало. Сам поэт объяснял это так: «Как бы ни клялся я кому-либо в безумной любви, как бы я ни уверял в том, же сам себя, – все это, по существу, огромнейшая и роковая ошибка. Есть нечто, что я люблю выше всех женщин, выше любой женщины, и что я ни за какие ласки и ни за какую любовь не променяю. Это – искусство…». Это же подтверждали и некоторые его друзья. Так, поэт Сергей Городецкий писал: «Для него не было никаких ценностей, кроме его стихов… Женщины не играли в его жизни большой роли». Анатолий Мариенгоф добавлял: «В последние месяцы своего страшного существования Есенин был человеком не более одного часа в сутки… Он мог потерять и терял всё… И стыд из души, и последнего друга, и любимую женщину… – только не стихи».
Я усталым таким еще не был.
В эту серую морозь и слизь
Мне приснилось рязанское небо
И моя непутевая жизнь.
Много женщин меня любило,
Да и сам я любил не одну,
Не от этого ль темная сила
Приучила меня к вину.
Бесконечные пьяные ночи
И в разгуле тоска не впервь!
Не с того ли глаза мне точит,
Словно синие листья червь?
Не больна мне ничья измена,
И не радует легкость побед, —
Тех волос золотое сено
Превращается в серый цвет.
Превращается в пепел и воды,
Когда цедит осенняя муть.
Мне не жаль вас, прошедшие годы, —
Ничего не хочу вернуть.
Я устал себя мучить бесцельно,
И с улыбкою странной лица
Полюбил я носить в легком теле
Тихий свет и покой мертвеца…
И теперь даже стало не тяжко
Ковылять из притона в притон,
Как в смирительную рубашку,
Мы природу берем в бетон.
И во мне, вот по тем же законам,
Умиряется бешеный пыл.
Но и все ж отношусь я с поклоном
К тем полям, что когда-то любил.
В те края, где я рос под кленом,
Где резвился на желтой траве, —
Шлю привет воробьям, и воронам,
И рыдающей в ночь сове.
Я кричу им в весенние дали:
«Птицы милые, в синюю дрожь
Передайте, что я отскандалил, —
Пусть хоть ветер теперь начинает
Под микитки дубасить рожь».
Тем не менее, Есенин посвятил множество стихотворений, обращенных к женщинам, с которыми он пытался связать свою судьбу. Они безгранично искренни, предельно чисты, в них исповедь перед любимыми женщинами, раскрытие самых заветных и сокровенных тайн души поэта.
Официально Сергей Есенин был женат трижды, но, кроме этого, у него было еще несколько гражданских жен (о любовницах здесь говорить не будем).
Первой женщиной и гражданской женой 19-летнего Сергея Есенина стала Анна Изряднова, она работала корректором в типографии Сытина в Москве. В этой типографии, куда также устроился Есенин после переезда в Москву, они и познакомились.
Вместе они не только работали, но учились в университете Шанявского, и посещали Суриковский литературно-музыкальный кружок. Вскоре у них завязался роман. Изряднова, опубликовавшая в 1965 году воспоминания о Есенине, писала: «Ко мне очень привязался, читал стихи. Требователен был ужасно, не велел даже с женщинами разговаривать — «они нехорошие». Настроение было у него упадочное — он поэт, никто не хочет его понять, редакции не принимают в печать, отец журит… Все жалованье тратил на книги, журналы, нисколько не думал, как жить».
Через несколько месяцев после знакомства Есенин и Изряднова начали жить вместе. Она была старше Есенина на четыре года, очень его любила, видела в нем подлинного поэта, ничего не требуя взамен. Именно она дала возможность почувствовать талантливому поэту что значит быть взрослым мужчиной и мужем. Есенин перестал работать и писал днями напролёт. В снятой ими комнате у Серпуховской заставы началась есенинская семейная жизнь. Через год совместной жизни, в 1915 году, у них родился сын Юрий, которым Есенин искренне гордился. Но радость закончилась быстро, быт с бессонными ночами у колыбели ребенка его надломил. Изряднова чувствовала себя помехой: «Есенину пришлось много канителиться со мной (жили мы только вдвоем)». Через три месяца Есенин уехал в Петроград, сбежав от семейного счастья, почти год он мотался между Москвой и Петроградом, но семье материально помогал, как мог. И периодически продолжал навещать своего сына.
Практически сразу же после расставания он посвящает ей стихотворение
«Я ПОЛОЖИЛ К ТВОЕЙ ПОСТЕЛИ»:
Я положил к твоей постели
Полузавядшие цветы,
И с лепестками помертвели
Мои усталые мечты.
Я нашептал моим левкоям
Об угасающей любви,
И ты к оплаканным покоям
Меня уж больше не зови.
Мы не живем, а мы тоскуем.
Для нас мгновенье красота,
Но не зажжешь ты поцелуем
Мои холодные уста.
И пусть в мечтах я все читаю:
«Ты не любил, тебе не жаль»,
Зато я лучше понимаю
Твою любовную печаль.
В последний раз Анна Изряднова видела его осенью 1925 года перед роковой поездкой в Ленинград. Она вспоминала: «Сказал, что пришел проститься. На мой вопрос: «Что? Почему?» – говорит: «Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверное, умру…» Просил не баловать, беречь сына». Не уберегла. Его судьба сложилась трагично – 4 апреля 1937 года Юрий Есенин был арестован на Дальнем Востоке, где проходил воинскую службу. Как участник «контрреволюционной фашистско-террористической группы» был доставлен в Москву на Лубянку, где, пройдя все круги ада, 13 августа 1937 года в возрасте 22 лет был расстрелян по ложному обвинению в подготовке покушения на Сталина. В 1956 году Юрий Сергеевич Есенин посмертно был реабилитирован. Реабилитацию инициировал другой его брат — Александр Есенин-Вольпин, сын Надежды Вольпин.
Анна Изряднова умерла в 1946 году, так и не узнав о трагической судьбе сына.
Первой официальной женой Есенина стала Зинаида Райх, дочь обрусевшего немца Николая Андреевича Райха и русской дворянки Анны Ивановны Викторовой. Однажды, зайдя в редакцию левоэсеровской газеты «Дело народа», Есенин увидел там молодую секретаршу-машинистку. Его поразили ее красота и обаяние. Она показалась ему «тургеневской девушкой», которые, представлялись ему идеалом женщины. Спустя некоторое время Есенин напишет на своей фотографии, которую он подарил Зинаиде Райх:
«За то, что девочкой неловкой
Предстала на пути моем».
Зинаида Райх была на два года старше Есенина (почему-то Сергея Александровича по большей части всегда тянуло к женщинам, которые были старше его по возрасту. Может быть, это связано с тем, что у него были натянутые отношения с матерью?), ее дядя был известным ученым-лингвистом, первым секретарем отдела рукописей Румянцевской библиотеки в Москве.
Все, знавшие Зинаиду Райх в то время, единодушно отмечали ее удивительную женственность и красоту. Художница Софья Вишневецкая, например, писала: «Мне нравилась ее внешность, ее прелестные, как вишни, глаза и веки, как два лепестка… необыкновенная матовая кожа и абсолютная женственность».
Как раз тогда, летом 1917 года, в нее был влюблен поэт Алексей Ганин, приятель Есенина. Он ухаживал за Зинаидой Райх, посвящал ей стихи. Вот он-то и предложил Есенину и Зинаиде Райх поехать вместе с ним на север, в его родную деревню Коншино в Вологодской губернии. Они оба с восторгом приняли его предложение. Путешествие оказалось весьма романтическим и увлекательным. Русский Север покорил их своей суровой, непривычной красотой. Они побывали в Архангельске, Мурманске, посетили Соловки.
Сергей Есенин и Алексей Ганин наперебой ухаживали за Зинаидой Николаевной, но по общему молчаливому уговору она считалась «девушкой Ганина».
Трудно сказать, действительно ли в течение этого путешествия Есенин всерьез влюбился в Зинаиду Райх или его подтолкнула атмосфера соперничества с Алексеем Ганиным — Есенин всегда и во всем хотел быть первым, — но он сделал ей предложение, что было несколько неожиданно, поскольку предшествовавший объяснению ход событий не предусматривал такой развязки.
Татьяна Есенина, дочь поэта и Зинаиды Райх, так описывала со слов матери эту поездку:
«Со дня знакомства до дня венчания прошло примерно три месяца. Все это время отношения были сдержанными, будущие супруги оставались на «вы», встречались на людях. Случайные эпизоды, о которых вспоминала мать, ничего не говорили о сближении.
Уже на обратном пути, в поезде, Сергей Александрович сделал матери предложение, сказав громким шепотом:
— Я хочу на вас жениться».
Ответ «Дайте подумать» Есенина несколько рассердил. Некоторые колебания Зинаиды Николаевны, надо полагать, объяснялись тем, что в Петрограде у нее был жених, хотя свадьба еще не была назначена.
Есенина эта задержка выводила из себя, он нервничал — не мог понять, как девушка может колебаться, когда руку и сердце ей предлагает такой красивый мужчина и к тому же уже достаточно известный поэт. Есенин хорошо знал, насколько он привлекателен, и был уверен в своей неотразимости.
Наконец Зинаида Николаевна дала Есенину согласие стать его женой. Решено было венчаться немедленно. Все четверо сошли в Вологде. Денег ни у кого не было. В ответ на телеграмму: «Вышли сто, венчаюсь» – их выслал из Орла, не требуя объяснений, отец Зинаиды Николаевны. Купили обручальные кольца.
Венчание состоялось 4 августа 1917 года в Кирико-Улитовской церкви под Вологдой. Шафером на свадьбе был Алексей Ганин. На Зинаиде Николаевне не было свадебного платья, она была одета в белую блестящую кофточку и черную шуршащую юбку.
А букет для невесты Есенин нарвал по дороге на лужайке перед церковью. Возможно, ему это показалось добрым знаком — единением с землей, словно сама природа благословляла их брак, — не вычурный букет, купленный в магазине, как это принято в городе, а простые цветы, сорванные его собственными руками.
Однако их брак дал трещину в первую же ночь. Мариенгоф писал в своих воспоминаниях:
«Зинаида сказала ему, что он ее первый мужчина. Она солгала. И вот этого — по крестьянской своей натуре — он никогда не мог простить ей. Трагически, фатально, но не мог простить».
Есенин с Зинаидой Райх вернулись в Петроград и поселились в двухкомнатной квартирке на втором этаже дома № 33 по Литейному проспекту. Окна выходили во двор. Начала налаживаться нормальная семейная жизнь. Очень точно воспроизвел атмосферу этой первой есенинской квартиры поэт и тогдашний друг Сергея Владимир Чернявский:
«Жили они без особенного комфорта (тогда было не до этого), но со своего рода домашним укладом и не очень бедно. Сергей много печатался, и ему платили как поэту большого масштаба. И он, и Зинаида Николаевна умели быть, несмотря на начавшуюся голодовку, приветливыми хлебосолами. По всей повадке они были по-настоящему «молодыми». Сергею доставляло большое удовольствие повторять рассказ о своем сватовстве, связанном с поездкой на пароходе, о том, как он «окрутился» на лоне северного пейзажа. Его, тогда еще не очень избалованного чудесами, восхищала эта неприхотливая романтика и тешило право на простые слова: «У меня есть жена». Мне впервые открылись в нем черточки «избяного хозяина» и главы своего очага. Как-никак тут был его первый личный дом, закладка его собственной семьи, и он, играя иногда во внешнюю нелюбовь ко всем «порядкам» и ворча на сковывающие мелочи семейных отношений, внутренне придавал укладу жизни большое значение. Если в его характере и поведении мелькали уже изломы и вспышки, предрекавшие непрочность этих устоев, — их все-таки нельзя было считать угрожающими».
Между тем такие вспышки случались. Татьяна Сергеевна Есенина записала со слов матери рассказ о крупной ссоре, происшедшей уже в первые месяцы их совместной жизни в Петрограде. Зинаида Николаевна поведала дочери, как она пришла с работы: «В комнате, где он обычно работал за обеденным столом, был полный разгром: на полу валялись раскрытые чемоданы, вещи смяты, раскиданы, повсюду листы исписанной бумаги. Топилась печь, он сидел перед нею на корточках и не сразу обернулся — продолжал засовывать в топку скомканные листы. Она успела рассмотреть, что он сжигает рукопись пьесы. Но вот он поднялся ей навстречу. Чужое лицо — такого она еще не видела. На нее посыпались ужасные, оскорбительные слова — она не знала, что он способен их произносить. Она упала на пол — не в обморок, просто упала и разрыдалась. Он не подошел. Когда поднялась, он, держа в руках какую–то коробочку, крикнул: «Подарки от любовников принимаешь?» Швырнул коробочку на стол. Она доплелась до стола, опустилась на стул и впала в оцепенение — не могла ни говорить, ни двигаться.
Они помирились в тот же вечер. Но они перешагнули какую-то грань, и восстановить прежнюю идиллию было уже невозможно. В их бытность в Петрограде крупных ссор больше не было, но он, осерчав на что-то, уже мог ее оскорбить».
Так в их отношениях появилась новая трещина. Но в общем, семейная жизнь налаживалась. Зинаида Николаевна оказалась вполне хозяйственной женой — она была деловита, аккуратна, хорошо готовила. Есенин это ее достоинство весьма ценил и впоследствии, когда они уже были в разводе, не раз, тоскуя по нормальной семейной жизни, вспоминал, как вкусно готовила Райх.
Домостроевские наклонности Есенина, проявившиеся еще при его совместной жизни с Анной Изрядновой, дали себя знать и в браке с Зинаидой Райх. Первое, что он сделал, так это потребовал, чтобы Зинаида Николаевна ушла из редакции «Дело народа». Когда Райх рассказала ему, что увлекается скульптурой и занимается в скульптурной мастерской, он жестко сказал: «Тебе надо рожать, а не скульптуры лепить».
Райх не противилась — она уже была беременна. Но обрекать себя на роль домашней хозяйки и покорной жены, чье предназначение рожать детей, Зинаида Николаевна отнюдь не собиралась. Из редакции она по настоянию мужа ушла, но поступила на работу в наркомат продовольствия в качестве машинистки. Через некоторое время она уже оказалась в секретариате самого наркома Цюрупы.
В марте 1918 года советское правительство приняло решение перенести столицу из Петрограда в Москву. Наркомат продовольствия, естественно, тоже перебрался в Первопрестольную. В числе его сотрудников, погрузившихся в один из поездов, отправлявшихся в Москву, была и машинистка-секретарь Зинаида Райх со своим мужем поэтом Сергеем Есениным. В Москве их поселили в гостиничных номерах на Тверской.
Подруга Зинаиды Николаевны Зинаида Гейман, дочь видного большевика, вспоминала: «Сергей Есенин с Зинаидой жили в плохоньком номере какой-то гостиницы. У них было неуютно, мрачно, по-богемному… На столе крошки, вода, разбросано. У нас роскошно, номер в две комнаты и ванна, свой телефон, бархатная скатерть на круглом столе, который покрывался белоснежной полотняной скатертью, когда официант приносил блестящий металлический чайный сервиз… Словом, было уютно, и к нам вечерами часто приходил Сергей с Зинаидой. Она беременна Татьяной. В черном платье с высоким воротом. Он, в сереньком костюме с галстуком бантиком, приносил балалайку, пел и читал стихи. Тогда жилось впроголодь, но мы получали паек — черный хлеб и сахар были у нас вдоволь, и мы их угощали».
И все-таки, несмотря на все бытовые трудности, это было прекрасное время. Поэт Петр Орешин вспоминал: «Весной восемнадцатого года мы перекочевали из Петрограда в Москву, и для Есенина эта весна и этот год были исключительно счастливыми временами. О нем говорили на всех перекрестках литературы того времени. Каждое его стихотворение находило отклик. На каждое его стихотворение обрушивались потоки похвал и ругательств. Есенин работал неутомимо, развивался и расцветал своим великолепным талантом с необыкновенной силой».
Но тихое семейное счастье Сергея Есенина и Зинаиды Райх в Москве длилось недолго. Вскоре Зинаида Николаевна, которая собиралась рожать, уехала в Орел к родителям, а Есенин остался в Москве.
Дочка Таня родилась 29 мая 1918 года. Как и три с половиной года назад, когда Анна Изряднова родила сына Юрия, Есенин и на этот раз не выказал особых отцовских чувств.
Вернулась Зинаида Николаевна в Москву только осенью 1919 года. Эти полтора года оказались переломными в семейной жизни Сергея Есенина и Зинаиды Райх. Есенин ютился тогда в маленьком чуланчике дома Пролеткульта в бывшем особняке купцов Морозовых, построенного в псевдомавританском стиле. Чуланчик был завален старой разбитой мебелью и всяческим скарбом.
Однако близкие отношения между ними продолжались. В июне 1919 года, например, он пишет ей: «Зина! Я послал тебе вчера 2000 рублей. Как получишь, приезжай в Москву». Еще раньше, в мае 1919 года, Есенин дарит Райх сборник своих стихотворений «Преображение» с надписью: «Милой Зинон от Сергуньки. Мая 19. 1919».
Тем не менее, вскоре они расстались, даже несмотря на то, что Райх родила второго ребенка – сына Константина.
Есенин посвятил Райх несколько стихотворений.
ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был, как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состоянье.
Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...
........................................
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ламанша.
Простите мне...
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш —
Сергей Есенин.
1924
Несмотря на расставание с Зинаидой Райх, Есенин никогда не забывал о своих детях. Так, поэт Роман Гуль в Берлине 12 марта 1923 г. встречался с Сергеем Есениным. Гуль запомнил эпизод, касающийся отношений поэта к своим детям. Есенин делился с ним сокровенными мыслями: «Никого я не люблю... только детей своих люблю. Дочь у меня хорошая... — блондинка, топнет ножкой и кричит: я — Есенина!.. Вот какая у меня дочь... Мне бы к детям... а я вот полтора года мотаюсь по этим треклятым заграницам...
— У тебя, Сережа, ведь и сын есть? — сказал я.
— Есть, сына я не люблю... он жид, черный, — мрачно отозвался Есенин.
Такой отзыв о сыне, маленьком мальчике, меня как-то резанул по душе, но я решил “в прения не вступать”... А Есенин всё бормотал:
— Дочь люблю... она хорошая... и Россию люблю... всю люблю... она моя, как дети...»
Актриса Варвара Кострова, с которой Есенин также встречался за рубежом в марте 1923 года, свидетельствует, что поэт носил с собой фотографии детей. Она вспоминала: «Я спросила, любит ли он зверей, как прежде, и рассказала, что на концертах часто читаю его “Песнь о собаке” и что она особенно нравится детям.
— Детям? — обрадовался Сережа, — Я очень детей люблю, сейчас вам своих детишек покажу, Костю и Таню. Говорят, девчушка на меня очень похожа.
Он стал искать по карманам, а потом горько сказал:
— Забыл в другом костюме, обидно, я эту фотографию всегда с собой ношу, не расстаюсь. У Изадоры тоже двое детей было, разбились насмерть. Она о них сильно тоскует».
В беседе с корреспондентом о своем предполагаемом возвращении на родину С. Есенин говорил: «Я еду в Россию повидать двух моих детей от прежней жены … Я не видел их с тех пор, как Айседора увезла меня из моей России. Меня обуревают отцовские чувства. Я еду в Москву обнять своих отпрысков. Я всё же отец».
Впрочем, и Есенин, и Райх недолго оставались в одиночестве. Но, если Зинаида Райх официально оформила брак с режиссером Всеволодом Мейерхольдом, сделавшим из Райх неплохую актрису и усыновившим детей Есенина, то Сергей Есенин некоторое время снова довольствовался гражданским браком – его избранницей стала коллега по поэтическому цеху Надежда Вольпин.
Кстати, узнав о новом замужестве своей бывшей жены в августе 1921 года Есенин не очень расстроился и даже откликнулся несерьезными частушками, которые пел в кругу близких друзей:
Ох, и песней хлестану,
Аж засвищет задница,
Коль возьмешь мою жену,
Буду низко кланяться.
Пей, закусывай изволь!
Вот перцовка под леща!
Мейерхольд, ах, Мейерхольд,
Выручай товарища!
Уж коль в суку ты влюблен,
В загс да и в кроваточку.
Мой за то тебе поклон
Будет низкий в пяточку.
Надежда Вольпин родилась в белорусском Могилёве в интеллигентной семье: отец, Давид Самуилович Вольпин – практикующий юрист, окончил юридический факультет Московского университета, чем обеспечил себе и своей семье право проживать вне черты оседлости, в столицах, перевел на русский язык монографию Д. Фрэзера «Фольклор в Ветхом завете»; мать – Анна Борисовна, окончила Варшавскую консерваторию и преподавала музыку.
Сергей Есенин и Надежда Вольпин познакомились в кафе «Стойло Пегаса», где отмечалась вторая годовщина Октября. По этому случаю в кафе собралось много поэтов, которые читали свои произведения со сцены. Есенин был одним из таких приглашенных гостей, но, когда настала его очередь, он ответил конферансье, что ему, мол, «неохота». Вольпин, присутствующая на вечере, была страстной поклонницей творчества Есенина, поэтому, набравшись храбрости, подошла к поэту и попросила прочитать стихи. Поэт, известный своей слабостью к женскому полу, не смог отказать прелестной девушке. В ответ на ее просьбу он поклонился со словами: «Для вас – с удовольствием». С этого момента начались их частые встречи в этом кафе, после которых Есенин провожал девушку до дома. По дороге они много разговаривали о поэзии и литературе. Как-то Есенин даже подарил Вольпин книгу своих стихов с подписью «Надежде с надеждой».
В 1921 году между ними возникла интимная связь, и некоторое время Надежда прожила с поэтом в незарегистрированном браке.
В книге своих воспоминаний Н. Вольпин рассказывает об их первой ночи: «Весна 21-го. Богословский переулок. Я у Есенина. Смущённое: «Девушка!» и сразу, на одном дыхании: «Как же Вы стихи писали?» Если первый возглас я приняла с недоверием (да неужто и впрямь весь год моего отчаянного сопротивления он считал меня опытной женщиной!»), то вопрос о стихах показался мне столь же искренним, сколь неожиданным и смешным...»
«И ещё мне сказал Есенин в тот вечер своей запоздалой победы: «Только каждый сам за себя отвечает!» «Точно я позволю другому отвечать за меня!» – был мой невесёлый ответ...
При этом, однако, подумалось: «Выходит, всё же признаёшь в душе свою ответственность — и прячешься от неё?» Но этого я ждала наперёд. Не забыл мне напомнить и своё давнее этическое правило: «Я всё себе позволил!»
Надежда Вольпин и Сергей Есенин официально не были мужем и женой, однако почти три года жили гражданским браком. При этом Есенин не отказывал себе в удовольствии жить и с другими женщинами – Галиной Бениславской, своим литературным секретарем, оставившей воспоминания о поэте и впоследствии застрелившейся на его могиле на Ваганьковском кладбище, оставив записку: «3 декабря 1926 года. Самоубилась здесь, хотя и знаю, что после этого ещё больше собак будут вешать на Есенина… Но и ему, и мне это всё равно. В этой могиле для меня всё самое дорогое…»; и актрисой Августой Миклашевской, которой поэт посвятил семь стихотворений из цикла «Любовь хулигана».
Кроме того, в 1922 году Есенин официально (причем, дважды – в Советском Союзе и в Германии) женился на знаменитой американской танцовщице Айседоре Дункан, и тут же укатил с ней в заграничный вояж (Германия, США).
Как-то Есенин специально повел Надежду посмотреть на свое новое увлечение — Айседору Дункан. И на горделивое: «Ну как?» – Вольпин в свойственной ей манере припечатала: «Зрелище не для дальнозорких».
Всем своим возлюбленным женщинам Сергей Есенин посвящал стихи. И только Надежда Вольпин выбивается из этого ряда – ей, родившей Есенину сына Александра, он не посвятил ни одного стихотворения, если, конечно, не считать легкого намека на Вольпин в знаменитом есенинском стихотворении
«ШАГАНЭ ТЫ МОЯ, ШАГАНЭ»:
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Потому что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Потому что я с севера, что ли?
Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи —
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.
Про волнистую рожь при луне
По кудрям ты моим догадайся.
Дорогая, шути, улыбайся,
Не буди только память во мне
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне...
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Вот эта самая «девушка на севере», которая и в самом деле, если сличить фотографии обеих, немного похожа на Тальян Шаганэ, возможно, и была Надежда Вольпин.
Наоборот, Вольпин – единственная из его жен (официальных и гражданских), кто посвящал стихи Сергею Александровичу.
Губы сушат засухой.
Милый, пощади!
Только память ласкова
На моей груди...
Стихнем. Бражное забвенье
Крепко выпито «на ты».
Чинит стужа синий веник
Заметать мои следы.
Эта полночь, где знакома
Тайна каждого угла,
Эта полночь снежным комом
На постель мою легла.
И желаний тёплый ворох
Всколыхнувшийся истлел
На тропических узорах
В замороженном стекле.
К сожалению, отношения между Есениным и Вольпин не были счастливыми. Она его безумно любила, а он вел беспорядочную богемную жизнь и считал ее всего лишь «одной из многих». Когда начался их роман, Есенин даже еще не был разведен с Зинаидой Райх (хотя по факту давно не видел ее). А расставание с Надеждой во многом было связано с появлением в жизни Есенина новой очаровательной пассии — звезды балета Айседоры Дункан.
Надежда Вольпин, воспоминания о Есенине которой были не всегда самыми приятными, про этот период их общения писала, что ей постоянно приходилось отбиваться от признаний поэта. Несколько лет девушке удавалось держать Есенина на расстоянии, несмотря на искреннюю любовь к нему. Во многом это было обусловлено тем, что на тот момент поэт был еще официально женат на Зинаиде Райх. Только в 1921 году влюбленные стали по-настоящему близки. Однако это не принесло им большой радости. Они часто ссорились, в основном из-за разгульной жизни поэта. Есенин признавался, что боится слишком сблизиться с Надеждой, поэтому так часто пропадает.
А в 1922 году начался скандальный роман поэта с Дункан. Вольпин, всего лишь гражданская жена, ничем не могла помешать этому союзу, да и не собиралась. Для нее это стало ударом. Положение усугубляло то, что все происходило у нее на глазах – круг общения у них с Есениным был общий. Тем не менее, когда поэт расстался с очередной своей пассией и пожелал вернуться, Надежда Вольпин приняла его. Возобновились совместные походы к знакомым, посещения кафе, посиделки дома. Постепенно она стала тем человеком, который доставлял быстро захмелевшего поэта домой. А Есенин напивался все чаще, ему начало казаться, что его преследуют. О своих страхах он не раз рассказывал Надежде.
Стараясь скрыться куда-нибудь от навязчивых друзей-подруг (ей хотелось побыть одной со своим несчастьем), Вольпин летом 1923 года уезжает в подмосковный Дмитров. Весточки из Москвы от приятельниц она получала и знала, что Есенин вернулся из-за границы и расстался с Айседорой Дункан. Однако Надя сознательно оттягивала свое возвращение в Москву и неизбежную встречу с Сергеем Есениным — она твердо решила не возобновлять эту мучительную связь.
Когда Надежда Вольпин узнала, что беременна, она сказала об этом Есенину, но тот заявил, что у него уже есть дети и ему вроде как достаточно. На это Вольпин ответила, что ей ничего от Есенина не нужно, и она не пытается его женить на себе. В 1924 году Надежда Вольпин родила сына (третьего сына Есенина), которого назвала Александром.
Александр Сергеевич Вольпин впоследствии к своей фамилии присоединил вторую часть, став Вольпин-Есениным. Младший сын Есенина был личностью весьма примечательной – выдающимся математиком, замечательным поэтом и одним из первых правозащитников в Советском Союзе, за что был выдворен из страны (некоторые считают Вольпина-Есенина даже наставником в правозащитной деятельности академика А. Д. Сахарова).
Подписывайтесь на канал, делайте ссылки на него для своих друзей и знакомых. Ставьте палец вверх, если материал вам понравился. Комментируйте. Спасибо за поддержку!