Серебристая ракета взмывает в небо, будто хочет оторваться от каменного стилобата. На стилобате – барельефы инженеров, конструкторов, рабочих, космонавтов – им, покорителям космоса, и поставили этот памятник. За расположенными в стилобате стеклянными дверями начинается пространство, где рассказывают о смелых людях и удивительных летательных аппаратах, которые однажды преодолели притяжение Земли и унесли пилотов в звездную бездну. Здесь расположен московский Музей космонавтики – дань памяти всем вернувшимся и не вернувшимся из полета.
Текст: Екатерина Жирицкая, фото: Александр Бурый
В Российском государственном архиве научной и технической документации хранится письмо, датированное 1961 годом, с просьбой создать музей покорителей космоса. Подписали его входившие в Первый отряд космонавтов СССР Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев и Павел Попович. Работы по созданию музея курировал главный конструктор ракетно-космических систем СССР Сергей Павлович Королев. Монумент открыли в седьмую годовщину запуска первого спутника – 4 октября 1964 года, московский Музей космонавтики – только 12 апреля 1981-го, в двадцатую годовщину полета Юрия Гагарина.
По словам заведующей научно-экспозиционным отделом Музея космонавтики, супруги космонавта Владимира Джанибекова Татьяны Алексеевны Геворкян, с первых дней существования музея ему помогали крупнейшие предприятия ракетно-космической отрасли страны. Уникальные объекты, составляющие сегодня гордость музея, их дар. Другим источником пополнения коллекций стали личные вещи, которые передавали музею космонавты, конструкторы, инженеры. Эти предметы – от логарифмической линейки до первого спутника, от собачьего скафандра до модуля космической станции, от частиц лунного грунта до галереи портретов всех без исключения отечественных космонавтов – и формируют пространство музея, пронизанное трепетом перед бездной космоса и восхищением теми, кому она покорилась.
УТРО КОСМИЧЕСКОЙ ЭРЫ
Сиреневые и голубые блики оттеняют мерцающую золотистым блеском величественную фигуру космонавта, которая встречает посетителей первого зала музея. Справа на стене – космический словарь, помогающий не запутаться в астрономических и технологических терминах, неизбежных в разговоре об освоении пространств космоса. Слева написаны слова космонавта Владимира Джанибекова. Рожденные личным опытом волевого и смелого человека – другим не пробиться в высшую элиту отечественных пилотов, – они и на Земле будут полезны любому стремящемуся к цели: «Сомневайся и верь!» – этой формулы нет в учебниках, но без нее не решить ни одной задачи в жизни. Сомневайся, что все острова, звезды и законы уже открыты. И верь, что тебе предстоит их открыть».
По обе стороны от золотого космонавта – витрины с документами. Вот лежит листок с формулой Циолковского, написанной лично основоположником мировой космонавтики. Выведенная Константином Эдуардовичем еще в 1897 году формула позволяла определить скорость, которую развивает летательный аппарат под воздействием тяги ракетного двигателя. Этот принцип потом был использован при конструировании двигателей ракеты, которая вывела на орбиту первый спутник Земли. В своих книгах и статьях, казавшихся в начале ХХ века фантастикой, Циолковский выдвинул идею, которая для сегодняшних космонавтов превратилась в повседневную работу: межпланетное пространство будет осваиваться с помощью орбитальных станций. По признанию многих конструкторов, инженеров и пилотов, именно увлечение захватывающей теорией Циолковского привело их в космонавтику.
Невзрачные предметы, лежащие на соседней витрине, на самом деле доказательства высочайшего уровня советской инженерно-конструкторской школы. Мощных компьютеров еще не было, и космические корабли, которые облетели Землю, достигли Луны, Марса и Венеры, были созданы с помощью простейших приспособлений: готовальни и механической счетной машинки – арифмометра «Феликс». Сложнейшие вычисления велись с помощью простой логарифмической линейки. Такой же, какую взял с собой в больницу в последние дни жизни Сергей Павлович Королев – ее сегодня тоже можно увидеть в витрине музея.
13 мая 1946 года было принято постановление Совета Министров СССР «Вопросы реактивного вооружения» – о создании реактивного вооружения и организации научно-исследовательских и экспериментальных работ в этой области. А уже в 1957 году в СССР была создана полноценная двухступенчатая межконтинентальная баллистическая ракета Р-7. «Семерка» успешно прошла пять испытаний, после чего большая группа инженеров предложила запустить первый искусственный спутник в космос. И 4 октября 1957 года космический аппарат «Спутник-1» вышел на орбиту. Теперь этот металлический шар с антеннами – один из центральных экспонатов первого зала. Доставшийся музею экземпляр – технологический дубликат. Всего было сделано четыре экземпляра.
ЛАЙКА, БЕЛКА И СТРЕЛКА
История второго искусственного спутника грустна. Именно на нем в ноябре 1957 года полетело в космос первое живое существо – собака-космонавт Лайка, фотография которой лежит в витрине. Полет Лайки изначально предполагал билет в один конец: спутники из космоса не возвращаются. В этом суровом эксперименте ученым надо было проверить, что происходит на орбите с живым существом. Предполагалось, что невесомость крайне негативно влияет на организм млекопитающего. Лайка доказала, что это не так. К сожалению, за то, чтобы обезопасить человека, собака заплатила жизнью: она погибла уже на седьмом часу полета от перегрева кабины. Результаты эксперимента были учтены, и в конструкции других спутников появились так называемые тепловые щиты, которые позволяли космическим кораблям охлаждаться и возвращаться на Землю.
Настойчиво и терпеливо готовился следующий шаг – отправка в космос человека. Но прежде, чем решиться на него, надо было создать такой космический корабль, который смог бы вернуться на Землю. Самым известным тестовым пуском стал полет собак Белки и Стрелки, который состоялся 19 августа 1960 года.
Собаки-космонавты провели на орбите 25 часов, сделав 17 витков вокруг Земли. Белка и Стрелка были не единственными живыми существами, находившимися на космическом корабле «Спутник-5». Тут было еще двенадцать лабораторных мышей, две большие крысы, контейнер с насекомыми. Все они отправились в космос для того, чтобы по возвращении на Землю можно было изучить изменения, которые происходили в их организме после пребывания в невесомости. Исследования показали, что деградации мышц, как предполагали вначале, у собак не происходит, и после возвращения из космоса Белка и Стрелка прожили долгую и счастливую собачью жизнь, а потом заняли свое место в экспозиции Музея космонавтики. Так они там до сих пор и сидят, две великие дворняжки.
ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК
Перед полетом Гагарина прошло семь подобных тестовых запусков с собаками, и только три из них оказались успешными. Это было условие Королева: он даст добро на полет в космос человека только после трех удачных тестовых полетов. После Белки и Стрелки, перед самым полетом Гагарина, в космосе одна за другой побывали собаки Чернушка и Звездочка. Они опробовали будущую траекторию полета. Только после этого главный конструктор согласился запустить в космос человека.
В Музее космонавтики есть очень интересный документ: кардиограмма сердца Гагарина вечером накануне полета. Вторая линия сверху показывает активность акселерометра. По ней видно, что кардиограмма снята в момент повышенной физической нагрузки, когда Гагарин крутил педали велотренажера или бежал по беговой дорожке. А частота его сердцебиения практически не изменилась – Гагарин был абсолютно спокоен.
Первый полет Гагарина на «Востоке-1» продлился недолго. Прошло 106 минут с момента зажигания двигателей до того, как катапультировавшийся космонавт снова коснулся земли в Саратовской области.
Черный шар спускаемого модуля с оранжевым скафандром сегодня тоже стоит в зале Музея космонавтики. После приземления обгоревший модуль «Востока-1» увезли в подмосковные Подлипки – в конструкторское бюро Королева ОКБ-1. Позже он стал главным экспонатом в музее Ракетно-космической корпорации «Энергия», выросшей из ОКБ-1, где и находится до сих пор. В Музее космонавтики сохранена внутренняя подлинная часть космического корабля, а внешнюю оболочку заменили предельно достоверной копией.
ТОНКАЯ БРОНЯ
Непременные экспонаты Музея космонавтики – скафандры, тонкая и прочная защита человеческого тела перед опасностями космоса. Вот оранжевый скафандр Гагарина, в котором Юрий Алексеевич готовился к полету. Внешняя часть скафандра хранится на создавшем его предприятии «Звезда», внутренняя – в музее Звездного городка, а вот полный технологический дубликат скафандра, который готовился к полету, но остался на земле, находится в Музее космонавтики. Тренировочный скафандр Алексея Архиповича Леонова, белоснежный «Беркут», стоит в соседней витрине. Подлинник, в котором Леонов выходил в открытый космос, сгорел.
Дело в том, что у космического корабля «Восход-2», на котором 18 марта 1965 года в космос полетели Павел Беляев и Алексей Леонов, при возвращении на Землю отказала система автоматической посадки. Из-за этого впервые в истории управлять кораблем космонавтам пришлось вручную. Они приземлились не на подготовленный полигон, где Леонова с Беляевым ждали военные и медики. Корабль рухнул в пермские леса, у села Березовка. Леонова с Беляевым обнаружил в тайге местный охотник Иван Федосеев. Стояла ранняя весна, и, чтобы согреться, космонавты сожгли все, что могло гореть, в том числе собственные скафандры.
Со скафандром Алексея Леонова, на технологический дубликат которого можно посмотреть в музее, связана еще одна легендарная история. Алексей Леонов стал первым человеком, вышедшим в открытый космос. Скафандр под действием внутреннего давления начал быстро раздуваться, превращаясь в неповоротливый воздушный шар. В таких условиях, чтобы согнуть руку, Леонову нужно было приложить усилие в 25 килограммов. С такой нагрузкой выполнить необходимую научную программу космонавт не мог. К тому же выяснилось, что скафандр мешает космонавту вернуться на борт космического корабля. Мягкая конструкция шлюзовой камеры закрывала небольшой проходной люк в 70 сантиметров. В такую «нору» было бы тяжело залезть даже без скафандра, тем более трудно это было сделать Алексею Архиповичу. При этом запас кислорода у него был ограничен. Невероятным напряжением сил Леонову удалось сбросить давление в скафандре, уменьшить его объем и вернуться на космический корабль. Когда наконец космонавт оказался в шлюзовой камере, его пульс достигал 180 ударов, а температура тела приблизилась к 39 градусам.
Подобная серия сбоев заставила прекратить полеты на «Восходе». С апреля 1967 года космонавты «пересели» на корабль «Союз». Сегодня «Союз» – наиболее часто используемый корабль в истории космонавтики, ее прошлое, настоящее и, скорее всего, будущее...
У двери в очередной зал, будто охраняя вход, замер массивный агрегат, напоминающий металлический шкаф. Это – уникальный длиннофокусный фотоаппарат «Агат-1». Он использовался на орбитальных станциях серии «Салют-2», «Салют-3» и «Салют-5» и позволял делать качественные фотографии с низкой околоземной орбиты. Это один из самых больших пленочных фотоаппаратов, которые использовались в космосе, его высота соответствует габаритам станции – 4 метра 20 сантиметров. Внутри находятся стокилограммовая бобина с пленками и механизм, который эти пленки проявлял. Каждый раз наводить 25-тонный фотоаппарат «Агат» приходилось вручную, что требовало работы в открытом космосе как минимум двух космонавтов.
Рядом с огромными и сложными машинами можно не разглядеть скромную бутылку шампанского французского винодела Анри Мэра. Как-то в советском посольстве Мэр заключил пари, что человек никогда не увидит обратную сторону Луны и что он поставит тысячу бутылок своего шампанского тому, кто сможет это сделать. Спор француз проиграл: в 1959 году советский спутник «Луна-3», созданный под руководством Сергея Павловича Королева, облетел вокруг Луны и сфотографировал невидимую с Земли восточную часть лунного полушария. Анри Мэр честно вернул долг. Он прислал в Советский Союз тысячу бутылок своего шампанского. Поскольку никто не понимал, кому же его отдавать, шампанское направили в Академию наук. И академик Мстислав Всеволодович Келдыш, который стал официальным получателем этой посылки, раздал шампанское всем участникам космической программы. Значительная часть подарка досталась Сергею Королеву, который, в свою очередь, раздарил вино своим сотрудникам. В конце концов из тысячи присланных в Советский Союз бутылок сохранилась только одна.
ТВОРЦЫ КОСМИЧЕСКОЙ ЭРЫ
Так называется еще один зал музея, он рассказывает о людях, благодаря которым появлялись на свет ракеты и космические корабли. Вот с фотографии устало глядит человек в военной форме. Это – Георгий Эрихович Лангемак. Витрина посвящена двум легендарным научным организациям, чьи разработки впоследствии сделали возможным освоение космоса: ленинградской Газодинамической лаборатории и московской Группе по изучению реактивного движения (ГИРД). В 1933 году их объединили в Реактивный научно-исследовательский институт. Но в 1937 году руководители института, инженеры-конструкторы Иван Клейменов и Георгий Лангемак, были арестованы и в январе 1938 года расстреляны. Только в 1955-м конструкторов реабилитировали, а в 1991 году они были посмертно удостоены звания Героев Социалистического Труда за разработки принципов действия легендарной «катюши».
Шесть отдельных витрин посвящено еще одной легенде – «золотой шестерке» советских конструкторов.
Сергей Павлович Королев был не только главным конструктором космических кораблей, но и талантливым руководителем. Ему удалось создать в Советском Союзе независимую ракетостроительную империю. Валентин Петрович Глушко известен как автор самого мощного в истории человечества реактивного двигателя, работающего на жидком топливе. Именно он спроектировал практически все двигатели, которые до сих пор используются на первых ступенях при запуске ракет. Владимир Павлович Бармин проектировал реактивные пусковые установки, ракетно-космические и боевые стартовые комплексы. Три другие витрины посвящены Михаилу Сергеевичу Рязанскому (космонавт Сергей Рязанский – его внук. – Прим. авт.), Николаю Алексеевичу Пилюгину и Николаю Дмитриевичу Кузнецову. Рязанский занимался космической радиосвязью, оставаясь до конца жизни главным ракетным «радистом» страны. Специализацией Пилюгина было создание систем управления ракетой Р-7, которая выводила на орбиту первый «Спутник» и первого космонавта. Он также руководил разработкой систем управления многих межпланетных станций, ракет «Протон» и советского космического челнока «Буран». Николай Кузнецов занимался разработкой ракетных двигателей.
Разглядывая музейные витрины, стоит обратить внимание на знак выпускника Рижского политехнического института, принадлежавший одному из создателей первой советской ракеты на жидком топливе, Фридриху Артуровичу Цандеру. У этого знака не хватает одной детали – серебряного элемента центральной части. Его переплавили на металл: ученые и конструкторы Группы исследования реактивного движения так были увлечены созданием новых моделей ракет, что приносили из дома необходимые для создания образцов металлы, в том числе серебро. Кто-то принес серебряную ложку, кто-то брошь, Цандер принес свой студенческий серебряный знак.
КОСМИЧЕСКИЙ ДОМ НА ОРБИТЕ
Следующий раздел музея помогает узнать, как живут и работают космонавты на орбитальных станциях. В музее представлен фрагмент космического корабля «Союз». Корабль кажется не слишком удобным для космонавтов, но в космосе главное не удобство, а безопасность. Верхняя часть фрагмента представляет бортовой отсек, нижняя – спускаемый аппарат. Это та самая часть, которая позволяет космонавтам вернуться на Землю. Обшивка музейного экспоната слегка обгорела – верный признак того, что аппарат побывал в космосе.
Куда просторнее, чем космический корабль, орбитальная станция, где космонавты живут и работают месяцами. В зале стоит макет базового блока орбитальной станции «Мир», и, глядя на него, можно понять, как выглядит «космический дом на орбите». Сейчас на Международной космической станции работает основной модуль российского сегмента – «Звезда». Этот макет в точности воспроизводит его интерьер. Там есть спальное место, расположенное около стены, уборная, беговая дорожка, кухня. Можно посмотреть, как раньше выглядели космические стулья – на них сидели как на коне. Сейчас такие стулья не используют, потому что решили, что проще стоять пристегнувшись.
В стене закреплен блок питания – к нему можно подключить нужные аппараты и проводить эксперименты. Около стены стоит аквариум – когда-то на станции были маленькие рыбки, гуппи. Правда, ничем хорошим для рыб это не закончилось. Они приспособились к условиям космоса, но именно это их убило на Земле. У рыб атрофировался плавательный пузырь, который отвечает за набор воздуха и регулировку плавания по высоте. И, вернувшись из космоса на Землю, они просто... утонули.
ПОКОРЕНИЕ ВЕНЕРЫ
Межпланетные пилотируемые корабли – не профильное направление в отечественной космонавтике. Однако именно в Советском Союзе создали первые лунные космические станции: первое в истории колесное управляемое средство, «Луноход-1», похожее на фантастического жука из металла, притаилось в зале музея. «Луноход-1» был, по сути, «фотоаппаратом на колесиках». Его задача заключалась в том, чтобы фиксировать все происходящее на спутнике Земли и исследовать грунт.
«Луноход-1» полетел на Луну в ноябре 1970 года, в январе 1973-го на спутнике Земли оказался «Луноход-2», а в 1977 году планировался запуск «Лунохода-3», но он так и не был отправлен на Луну. Последняя советская автоматическая межпланетная станция для изучения спутника Земли, забора и доставки лунного грунта называлась «Луна-24» и была запущена с Байконура в августе 1976 года. Образец лунного грунта – всего 20 песчинок – также хранится в музее.
Экспедиция к Венере была одной из наиболее успешных программ Советского Союза. До сих пор наша страна – единственная, которая посадила на Венеру аппарат, способный передавать сигналы. Первым успехом можно считать полет кораблей «Венера-2» и «Венера-3». Им не удалось передать данные о самой Венере, но были получены научные данные о космическом и околопланетном пространстве, изучены магнитные поля, космические лучи, потоки заряженных частиц малых энергий и солнечной плазмы. «Венера-4» передала первый сигнал из атмосферы Венеры. Оказалось, на Венере давление в десять раз больше, чем предполагалось. Данные, переданные этими аппаратами, позволили создать «Венеру-10» – станцию, которая в 1975 году села на Венеру, выдержав одни из самых тяжелых условий в Солнечной системе – давление 100 атмосфер и температуру 500 градусов.
Впоследствии аппараты настолько усовершенствовали, что «Венера-13» и «Венера-14», запущенные в 1981 году, научились фотографировать и передавать снимки. В музее представлены изображения поверхности Венеры.
Венеру СССР исследовал первый, а вот советская марсианская программа оказалась не такой успешной. Тем не менее свои победы в освоении Марса у отечественной космонавтики были. Первую мягкую посадку на Марс совершила в 1971 году межпланетная станция «Марс-3» – в музее можно увидеть ее технологический дубликат. Но «Марс-3» успел проработать на планете только 14 секунд. Были еще станции «Марс-4», «Марс-5», «Марс-6», «Марс-7», но они представляли собой орбитальные аппараты. Спускаемые с них модули, увы, разбивались о поверхность Марса. Продолжающиеся после распада Советского Союза попытки попасть на Марс для России были неудачными: ни первая, ни вторая станция проекта «Фобос-Грунт» не смогли покинуть околоземную орбиту.
Зато Россия по-прежнему сильна в пилотируемой космонавтике. Наша страна создала одну из самых мощных в мире ракет-носителей, «Протон», и вывела на орбиту Международную космическую станцию, которая работает там до сих пор. Очень перспективным проектом, начатым в 1980-е годы и закрытым в 1990-е, был запуск ракетоносителя «Энергия», который вывел на орбиту пилотируемый космический корабль «Буран».
Сегодня собственные космические программы имеют более 30 стран, но экспонаты московского Музея космонавтики не дадут забыть ни нам, ни другим, что первый шаг в космос с планеты Земля сделал русский человек.