Доброго времени суток, уважаемые читатели.
Что-то как-то на меня нахлынули воспоминания. Всё дело в том, что я временно в отпуске, и есть время немного подумать о жизни, о вечном, а не только о работе и бытовых проблемах. К тому же, захотелось немного разбавить ряд статей об АвтоВАЗе, и совершить эдакое лирическое отступление.
Ну так вот. Музыка в моей жизни занимает весьма важное место.
Моя бабушка всю жизнь, более 40 лет работала в Аткарской музыкальной школе, учителем фортепиано. Как то раз идём с ней по Аткарску (а у нас трудно пройти и не встретить кого-то знакомого), и она здоровается с миловидной бабушкой. Я потом у неё спрашиваю: "а кто это?" А она отвечает "Да это моя ученица". Вот какая легендарная у меня бабушка.
Мама моя тоже долгое время работала в музыкальной школе, тоже учителем фортепиано. Она успела провести нескольких детей через весь путь "музыкалки" - от первого класса до седьмого, кто не в курсе. Потом ушла работать в компанию "Орифлейм", торговать косметикой, и добилась там серьёзных успехов. Теперь, когда людям косметика стала совсем не по карману, она вернулась в школу опять.
Так что, здесь моя дорога была ясной. В общем, пошёл я учиться в "музыкалку", сначала на кларнет, потом и на фортепиано. Ну, думаю, школьные годы и быт заслуживают отдельного поста. Поэтому, сейчас останавливаться на этом не буду. Скажу только, что учился я неплохо, и где-то к 4 классу меня стали звать поучаствовать в репетициях нашего городского оркестра, где не хватало кларнетов. Мой учитель, Максим Сергеевич, работал тогда по профилю "кларнет-2", а я стал "кларнетом-3".
Сначала я ходил туда на общественных началах, потом, чтобы меня поддержать, туда устроилась на часть ставки моя мама (или бабушка, не помню уже точно), и я стал зарабатывать какие-то деньги. Сразу после достижения дееспособного возраста устроился работать официально, это моя первая запись в трудовой книжке.
Когда я попал на оркестр, поначалу был в шоке.
Во-первых, мне казалось, что, чёрт, как же громко, и какая каша из звуков! Ну, это тогда я ещё не знал, какой громкой бывает музыка.
Во-вторых, для меня, 4-классника, поначалу было трудно физически. Репетиции проходили по часу-полтора, всё это время надо было выдавать много звука, а кларнет не самый громкий инструмент, и нам всегда надо было как-то звучать на фоне труб и альтов. Поэтому, под конец репетиции частенько губы уже не слушались, а воздух не желал идти в инструмент и прорывался через нос. Ну, кто играл, поймёт меня.
В третьих, это было непросто в плане сложности и количества новго музыкального материала. Учился-то я хорошо, но быть профессиональным музыкантом, пусть и в уездном оркестре, играющем вальсы в парке и марши по праздникам - это несколько другое. У музыкантов было несколько увесистых нотных тетрадей, и количество произведений в них переваливало хорошо за полторы сотни. Конечно, на концертах и репетициях использовалось далеко не всё, обычно разбирали 2-3 произведения за занятие, и их текучка от занятия к занятию была низкой. Но, оркестр существовал десятки лет, и я был в ступоре, когда решалось "а, давайте вот эту теперь вспоминать и будем играть её тогда-то!", и всем она знакома, а ты смотришь на неё, как баран на новые ворота.
Ну и конечно, строй и слух. Когда ты играешь один или с фортепиано, это не так важно - настроился один раз и шуруй, стараясь держать высоту нот ровно относительно ф-но. Когда три кларнета играют что-то лирическое соло, периодически сливаясь в унисон, любое отклонение высоты звука становится невыносимо мерзким. А ещё, есть и трубы, играющие часто те же ноты, и с ними тоже надо "строиться". А ещё, у моих коллег инструменты были казённые китайские, а у меня - дорогой французский, и строй на разных регистрах был совершенно разный. Меня даже ругали, что у меня, дескать, инструмент слишком стабильный. Ну и конечно, строй уплывал по мере прогрева инструментов - а репетировали почему-то всегда в холодных залах или играли на улице на холоде. Короче, настройка спокойно могла занимать половину репетиции.
Надо ли говорить о том, как это было круто, и как много это мне дало тогда?
Конечно, неловких моментов возникало полно, и иногда я достаточно заметно лажал. Но атмосфера была дружной, и учился я старательно, так что сильно расстраиваться было незачем. В общем, и технику подтянул, и физуху мышц лица, и умение читать с листа, и стрессоустойчивость.
Вообще, "тяжела и неказиста жизнь советского артиста", чего только не было за это время!
Мы играли на городском стадионе и в парке, в доме культуры и на похоронах, ездили на какие-то серьёзные областные конкурсы и меняли дирижёров, почти переставая заниматься. Сколько площадок (репбаз) мы перебрали - не сосчитать.
Одни дирижёры уносили партитуры с собой и хлопали дверью, другие насаждали джаз и привозили джазующих солисток из Саратова, третьи просто пили каждый вечер, и им было ни до чего.
Ноты регулярно мочило дождём и уносило ветром, пьяные гуляки вязались к нам и орали "мурку давай!", бабушки в парке статно танцевали под наши вальсы. Частенько, когда дождь расходился неожиданно, мы хватали, что успевали, в охапку, и бежали под крышу соседнего кинотеатра. Да и в самом кинотеатре мы какое-то время репетировали.
Оркестр состоит преимущественно из дедушек, и нормальной практикой было поиграть на похоронах кого-то, с кем недавно репетировал.
По этой же причине, я познакомился с миром циничных матерных взрослых анекдотов. Это прекрасно. Там люди, которые на основной работе, например, руководят металлообрабатывающим цехом или трудовики в школе, красиво завернуть крепкое словцо для них - искусство. На таких даже можно равняться, это вам не подъездный мат 16-летних, это не сразу приходит. Годы тренировок.
Теперь со мной навсегда "прощание славянки", "в лесу прифронтовом", "Севастопольский вальс", "веселья час и боль разлуки", "ноктюрн" и многие, многие другие бессмертные вещи.
С оркестром я провёл, наверное, лет восемь. Потом, уже будучи трудоустроенным в Саратове, и с маленькой дочкой, с регулярными поездками на репетиции на малую родину завязал, пришлось уволиться. По деньгам такая работа еле отбивала дорожные расходы, времени уходило прорва, а жена без меня совсем зашивалась. Но ещё какое-то время, по приезду в Аткарск, я иногда приходил поиграть, и меня всегда пускали на репетиции, или разрешали помурлыкать что-то субботним вечером в городском парке. Эх, было время! Надо будет придти послушать оркестр в парк этим летом. Надеюсь, там всё ещё много знакомых лиц, и у них всё хорошо.
Мира вам и спасибо за внимание.