За столиком в кафе на открытом воздухе сидела девушка. С Сены тянуло прохладой, поэтому посетительница держала обеими руками свою чашку капучино, тщетно пытаясь согреться.
Утром самолет доставил ее в Париж рейсом из Москвы, куда она тремя годами ранее приехала в плацкартном вагоне из Пензы. Этих лет хватило не только на то, чтобы привыкнуть ездить на Сапсане в Питер, но и чтобы оформить загранпаспорт, сделать шенгенскую визу и прилететь в Париж. До этого девушка бывала только в Греции и на Кипре. Кстати, давайте познакомимся, ее зовут Катерина. Так она любит представляться иностранцам, хотя ни официант в кафе, ни стюардессы, ни тем более прохожие парижане ее именем, к сожалению, не интересовались.
В Сбербанке, где наша туристка работала бухгалтером, ее просто называли Катя, а еще чаще обращались «Кать». В Сбербанке Катерине не нравилось еще больше, чем в Пензе, поэтому она и ездила при каждом удобном случае в Петербург. Там она была просто красивой прогуливающейся незнакомкой, и этого было достаточно для счастья. Наконец, Катино терпение лопнуло, она написала заявление об уходе, отработала две с половиной недели, во время которых молчание коллег звучало то завистью, то тревожным предостережением. Катя смогла его выдержать только потому, что сразу же купила билет на самолет и забронировала гостиницу. Она рассчитывала на отпускные. На этом ее вычисления заканчивались, что будет дальше, не хотелось и думать.
С детства Катерина хотела стать писательницей, но не знала, с чего начать. Идеи, фантазии, целые кинематографичные истории прокручивались у нее в голове, но она понятия не имела, как из этого потом получаются книги. В фильмах периодически мелькали эпизоды, в которых молодые и красивые женщины сидели в кафе и писали, сами не зная, что, а потом вдруг становились известными писательницами. Поэтому рядом с чашкой капучино перед Катей лежал блокнот с белыми листами цвета густых сливок.
Катя пошарила в сумке, в поисках ручки.
– Неужели забыла? – заволновалась она, под ногти забивались крошки от печенья. Наконец, пальцы нащупали орудие ее писательского старта…
А вот, что делать дальше, наша авантюристка не знала.
«Придумать название? Название чего? Рассказа. Да, пусть будет рассказ. А с чего начать? И о чем я буду рассказывать?» – раздумий Кате хватило ровно на то, чтобы капучино окончательно остыло. Она допила бы и так, но в этом время подошел официант:
– Что-нибудь еще?
Отказать было неудобно, Катя заказала еще одну чашку, официант кивнул, улыбнулся и ушел. Катя приняла улыбку на свой счет. Ей хотелось человеческого внимания хоть от кого-нибудь кроме мамы, которая позвонила с утра четыре раза, пока дочь не написала в ватсапе, что на работе у нее завал.
И вдруг со второй чашкой капучино что-то произошло. Нет, Катю не объяло вдохновение, она даже блокнот закрыла. Но пришло какое-то ощущение правды и правильности. Все идет так, как и должно. В том, что девушка сделала, и делает, и что сделает потом, есть точно выверенная мера и гармония.
Тот, кто регулярно пьет кофе, знает это чувство. Кофеин стимулирует выработку дофамина, приходит ощущение спокойствия, счастья, уверенности.
Ну и ладно. Разве наша жизнь – это не череда сменяющих друг друга легких наркотиков? Запах асфальта после дождя в апреле, теплое тело мужчины рядом по утрам, звук уведомления о поступлении зарплаты на счет. И даже само писательство… Это горение, когда выносишь замысел; наслаждение, когда рассказ срывается с кончиков пальцев на клавиатуру; удовлетворение, когда он закончен и опубликован; экстаз от хвалебных отзывов; и чувство опустошенности, которое приходит после… если как следует не отпраздновать публикацию и успех.
Катерина поймала только отблески этой эйфории, но для первого раза ей было достаточно. Она встала, встряхнула волосы и, ни о чем не думая, пошла в сторону Сены. Как часто бывает с людьми «на волне», удача ей сопутствовала, официант заболтался с девушкой-барменом, и не заметил исчезновения странноватой иностранки, заказавшей два капучино.
Когда он выбежал на дорогу, Катерины уже и след простыл. Поминай, как звали. Но он не интересовался ее именем. Точнее, тут же нашел несколько новых, которые, наверное, изящно звучали бы на французском, но официант ругался на чисто русском. Скорее, конечно, грязно русском языке…
Дуло с Москвы-реки, минутная стрелка подтягивалась к четырнадцати часам, обеденный перерыв у работников головного офиса Сбербанка заканчивался. Катя вошла в здание, пока ждала лифт с удивлением подумала, как правдоподобно складываются истории у нее в голове, и решила, что перед проверкой расчетов напишет страничку прямо в рабочем компьютере. Хотя героини фильмов так никогда и не делали. А еще ей показалось, что одна из букв вывески на здании мигает. «Подмигивает», – улыбнулась Катя про себя.
Мужчина в лифте не раз замечал особое выражение на лице этой девушки. «Может быть, пригласить ее на кофе?» – подумал он.
«Только вот какая буква мигала, не помню, – думала Катерина. – «Н»? Если она совсем выключится, то получится Сбербак», – Катерина улыбнулась еще шире.
«А вдруг она неадекватная», – подумал мужчина и решил еще подождать. Он уже три года ждет подходящего момента. Но ни на следующий день, ни через день, ни через месяц он Катю больше не увидел. Девушка уволилась. Говорили, что она уехала обратно в Пензу. Но никто точно не знал.