оглавление канала
Кто-то легко дотронулся до моего плеча. Я вскинула голову, и прямо над собой увидела бородатое лицо Хранителя Илии. Крючковатый по-птичьи нос, седые волосы ниже плеч, пронзительный, совсем не стариковский взгляд. Со времени нашей последней встречи он нисколько не изменился. Старик держал в руках керосиновую лампу, и, скорбно поджав губы, с явным неодобрением, смотрел на меня. Я попыталась сесть, но взгляд старца, будто пригвоздил меня к камню. Вокруг царила тишина, в которой было слышно лишь мерное дыхание моих спящих спутников. Голос Илии был похож на шорох листвы под слабыми порывами ветра.
-Эх-эх-эх… Зачем же ты отворила двери?! Не для вас они предназначены. Узнала ты тайну сию не ради праздного любопытства. Не ради забавы. Да, еще и чужака, можно сказать, врага нашего, привела. Вот что теперь с вами делать прикажешь?
Он замолчал и стал разглядывать меня, будто какую-то козявку в увеличительное стекло. Наверное это, а может, и не вполне заслуженные упреки в моих действиях, окончательно пробудили меня ото сна. Какая-то волна протеста поднялась во мне. Да, что же это такое!! Мы что, специально все это устроили, ради развлечения?! А еще, вдруг пробудилась гордость, замешанная на упрямстве. Хотя, подобные чувства свойственны почти всем людям. Чем больше стараются удержать, тем сильнее хочется вырваться. В своей жизни я мало совершала необдуманных поступков, и уж по крайней мере, никогда не пряталась за чужими спинами! А меня, как какого-то нашкодившего котенка, мордой в лужу! Пускай, они Хранители, и ноша у них не легка, и ответственность перед будущими поколениями, и все остальное прочее. Но, это не дает им право, так со мной говорить!
Сделав неимоверное усилие, я, опираясь руками о камень, села. Сердце от этого, казалось бы, простого действия, билось где-то в горле, грозя выскочить в любой момент. На лбу выступила испарина. Я упрямо сжала губы, и тихо, едва слышным шепотом, чтобы никого не разбудить, почти прошипела:
- Это не так! Мы не ради забавы вошли сюда, свою жизнь спасали. А то, что дверь открылась нам – это была судьба. Ты сам знаешь, просто так никогда ничего не случается, иначе, мы бы не оказались в этом месте в решающий час. И Юдин теперь не враг вам. Дайте ему шанс. Господь велел прощать! Мне ли тебе об этом говорить, старец? А мы не по своей воле в это встряли. Они Кузьмича убили… -При воспоминании о Кузьмиче, у меня защипало в глазах, но я сдержалась.
Илия взглянул на меня пристально, и в глазах его промелькнуло удивление, то ли моими словами, то ли моей наглостью и непочтительному обращению, то ли тем, что я смогла подняться, несмотря на его приковывающий взгляд. Затем он покачал головой и проговорил:
- Про Кузьмича знаю. Он погиб, как и подобает исинному Хранителю, и займет свое место в Зале Мертвых, как и подобает. А с Радельщиками мы сами разберемся, ответят они за все, но только без ваших носов! – Он не скрывал своего раздражения, что было весьма необычно для Илии. По-видимому, смерть Кузьмича не прошла бесследно даже для него, старейшего Хранителя, который на своем долгом веку успел навидаться всякого. Успокоившись немного, старик продолжил уже совсем другим, бесстрастным голосом. - Вывести я вас отсюда не могу. Если уж ты заговорила о судьбе, то так тому и быть. Пускай судьба, коли она привела вас сюда, отсюда вас и выводит.
С этими словами он развернулся, собираясь уйти. Меня словно кто на волю выпустил. Дышать стало легче, и скованность конечностей прошла. Я вскочила на ноги, и сделала несколько шагов вслед удаляющемуся старику.
- Скажи, где нам воды найти?
Он остановился, чуть повернул голову, и не оборачиваясь тихо произнес.
- Ты в лесу жила, мир природы тебе знаком. Слушайся своих инстинктов, и обретешь то, что ищешь. – И стал медленно удаляться.
Когда шорох его шагов стал затихать в глубине пещеры, а свет от его лампы почти исчез, превратившись в призрачную искру, до меня, словно слабое дыхание самих камней, донесся его голос, больше похожий на шуршание песка под его ногами.
- Держитесь левой стороны. И не забывай, вы пролили кровь в этих чертогах. За это нужно будет платить...
Мне бы кинуться за ним, и расспросить как следует о смысле, сказанных им, слов. Но мои ноги, будто приросли к камню. И не потому, что старик влиял на меня. Просто, я поняла, что большего он не скажет. Ну, что ж… Сами кашу заварили, сами и расхлебывать станем. Я опять уселась на край нашей «танцевальной площадки», и принялась размышлять над словами Илии, в порядке, так сказать, поступления этих самых его слов. Что для нас сейчас является приоритетной задачей? Конечно, это вода. Без воды мы не протянем долго. Закрывать глаза, чтобы сосредоточиться, нужды не было. Мрак был полным. Я даже не могла разглядеть собственной ладони перед носом. Поэтому, просто стала представлять себе лес, мой лес, который я знала и любила. Место, где я слушала деревья и травы, и узнавала их по голосам.
Вот напевный густой бас сосен-великанов, вот таинственный и загадочный шепот елей, а это, словно радостный звон колокольчиков, переговариваются, перекликаются березы-сестры. Заунывный, словно звук фагота, разговор осин, сетующих на свою нелегкую долю «проклятых» деревьев, которые до скончания века вынуждены «дрожать» безо всякого ветра. А вот, запели, как рожок пастуха, ветви вербы, вливаясь своими голосами в тихое журчание ручья. Вот они, звуки воды!
Боясь спугнуть эту минуту сосредоточения совсем неуместным ликованием, вытащила из кармана спички, зажгла одну. Неяркий свет маленького огонька резанул по глазам, словно самая яркая лампочка. Спичка горит коротко, но этого времени мне вполне хватило, чтобы взять, лежащий рядом с Игорем, фонарик.
Прикрывая рукой его луч, чтобы не разбудить мужчин, я пошла, следуя зову пастушьего рожка, все еще звучащему в моей голове.