Глава 4. Стенфорд.
Манифест.
В классе было жарко. И душно. Майское солнце, сквозь старательно вымытые ещё на прошлой неделе окна, заполнило воздух сверкающей бриллиантовой пыльцой, начертило ослепительный квадрат прямо перед Лёшкиным столом. От натёртого воском, светлого паркета поднимались тонкие струйки и тянулись к яркому, едва подрагивающему квадрату на потолке – чуть искаженной копии того, что лежал на полу. А между этими двумя плоскостями застыла, наполненная бесконечным танцем пылинок, хрустально-солнечная призма.
Странно, ещё на прошлой неделе они были одноклассниками. Радовались, что вдруг отменили урок истории, ещё не осознав, что он – последний в их жизни. Возмущались, что вместо занятия, им предстоит генеральная уборка. Но быстро нашли позитив даже в этом нудном и трудоёмком занятии.
Девчонки принялись отмывать эти самые окна. Танюшка с Алёнкой устроили танцы на подоконнике и до того разошлись, что Михану пришлось ловить свою девчонку.
А пацанов попросили все плафоны от пыли протереть. Притащили стремянку. Толстяк Игорь, по прозвищу Пузырёк, никак не решался залезть на последнюю ступеньку, чтобы всё же дотянуться. Санька его подначивал. Результат оказался немного плачевным: сломанная стремянка и разбитая коленка Пузыря. Да уж, отчудили…
А теперь всё в прошлом. Они больше не школьники, они больше не одиннадцатый «А». И никогда уже не посидят все вместе за этими партами. Разве что – на экзаменах. Только им с Лариской это не светит.
Прямо перед Лёшкой на столе уже решённые контрольные по алгебре и физике, напечатанное! сочинение по русскому языку и комплексный тест по истории-географии.
Правом выбора двух дополнительных экзаменов вместо Лёшки воспользовался отец, мудро рассудив, что знание «пространства и времени» никогда не помешает.
Хотя, какая разница? Всё уже решено. На тесте проставлены галочки, тонко, едва заметно, карандашом. Всё, что от него требуется – обвести этот карандаш своей рукой, переписать сочинение и решения задач на тетрадные листочки с блёклым, размытым штампом школы.
Связи и деньги отца сделали для Лёшки и Ларисы экзамены простой формальностью. Они просто не успевали. Не успевали сдать их вовремя, по правилам и отметить Выпускной. Поэтому сегодня они их списывали, чтобы уже завтра улететь на стажировку в Стэнфорд.
- Лёш, – тронула его за плечо Лариса, – ты написал?
- Нет, – не поворачивая головы, ответил он.
- Давай побыстрей, мне ещё вещи собирать и купить кое-что.
Лёшка скептически хмыкнул:
- И эти люди, – он так выделил интонацией последнее слово, что Лариска поняла, что он говорит только об отце, – десять лет мне внушали, что я должен думать своей головой, ругали за списывание, проверяли дневник… И что в итоге?
- А я вот решала физику сама и даже нашла пару неточностей, – самодовольно улыбнулась Лариска.
- Напиши так, как хотят они. Думаешь кто-то будет разбираться?
Лариска нахмурилась, а Лёшка задумался.
- Хотя, знаешь, я почти уверен, что это никто даже не прочитает. Наши работы сложат в стопку не глядя – там же всё правильно. Мы можем написать здесь всё что угодно, и никто этого не заметит.
- Лё-ёш? – настороженно протянула Лариска, едва мотая головой.
- Да-да, – озорно усмехнулся он, – поспорим?
Ларсен грустно улыбнулась.
- Мне терять нечего, – Лёшка, прищурившись, глянул на потолок, закусил губу и с хитрой улыбкой продолжил «переписывать» сочинение. Только уже своё собственное. Теперь, правильней всего, эту работу стоило назвать манифестом.
«Пишу в пустоту. От этого грустно, но зато можно быть честным. Поэтому, давайте откровенно. Мне интересно, сколько нужно подождать, чтобы получить права на управление жизнью? Своей собственной жизнью, выданной при рождении?..»
В аэропорт их вёз Лёшкин отец. Сам Алексей сидел на переднем сидении, равнодушно-презрительно смотрел в окно и старался не злиться на восторженно-взволнованную болтовню Лариски и трогательные слова прощания-напутствия её матери.
Он сочинял очередное письмо для Вики. Хоть и знал, что она ничего не читала. Он в этом не сомневался, но продолжал упрямо писать ей каждый день. Ему так не хватало её голоса, смеха, прикосновений, теперь он лишился и её мыслей. До чего ж она упрямая и вредная. И сильная. Он даже завидовал.
А ещё где-то в «параллельном сознании» сидел маленький червячок, ворочался и не давал забыть о себе ни на минуту. То, что написал Алексей вчера, никак не тянуло на выпускное сочинение. И может быть он даже погорячился. Хотя, уверенность в том, что он пишет в пустоту и давало тот драйв, на котором он выкладывал свои мысли. Никто этого не прочтёт. И тут же следом приходило на ум волшебное «а если всё-таки?» И Лёшка пытался сдержать довольную улыбку, представляя лицо читающего. Да, похоже он создал взрывное устройство, срабатывающее на движение. И чем больше он об этом думал, тем больше ему хотелось, чтоб оно сработало.
Аэропорт Домодедово, зал ожидания, очередь на регистрацию. Ощущение нереальности с зашкаливающе высоким разрешением, пустоты внутри и переполнения окружающего пространства людьми, звуками, движением.
Прямо перед глазами тёмное зеркало рекламной стойки. За стеклом что-то про суперскидки на супер-товары в супер-магазине. А в самом стекле, где-то посередине между слоями пластика и тонирующей плёнки, его отражение. Почти его… Тот зазеркальный Лёшка смотрел словно победитель на аутсайдера, со снисходительной жалостью и показным торжеством одновременно, а потом хитро подмигнул и сделал шаг в сторону выхода. На рекламном стенде с тихим жужжанием сменилась картинка, и Алексей уже не смог разглядеть своего отражения на белом фоне. Он помотал головой, прогоняя наваждение.
А на плакате теперь красовалось новое выгодное предложение от известного сотового оператора.
Интересно, когда они свои минуты начнут за рубли продавать? Хотя в ближайшие месяцы доллары и центы станут нашими верными спутниками… А Рики сменила телефон, и можно было бы с помощью Лариски узнать её новый номер, только… Это её решение, она может не отвечать, а он всё равно будет писать ей каждый день. А когда он вернётся…
- Висим? – толкнула его под руку Лариска, – смотри-смотри, какой кадр с нами летит, – и кивнула себе за спину.
Позади с умным видом крутил головой белобрысый паренёк. В белой рубашке с коротким рукавом, чёрном галстуке, брюках, и с рюкзаком, он походил на первоклассника-переростка. Такой умненький и правильный мальчик.
Алексей и не заметил, как весёлая и болтливая подружка завязала непринуждённую беседу и успела выяснить, что зовут паренька Василий, сам он из Нижнего Новгорода (от чего Лёха сразу проникся к нему симпатией), учится на третьем курсе ВМК Университета Лобачевского и (вот уж совпадение!) летит на IT-стажировку в Стэнфорд. Пока Ларсен выпытывала у нового знакомого какие-то подробности о пункте их назначения, Лёшка снова задумался о Вике.
В унисон мыслям прямо перед ним разыгрывался приторно-откровенный, романтический спектакль. Стройная девушка в белом коротком платье и высокий парень в ярко-синей футболке и джинсах беспрестанно целовались-обнимались-влюблялись. Смотреть было тошно. И невозможно не смотреть, поскольку глаза девать больше некуда. Потолок и пол были изучены вдоль и поперёк, а очередь двигалась медленно.
Широкая ладонь поглаживала талию девушки, её вьющиеся, в пятьдесят золотистых оттенков перекрашенные волосы касались щеки парня, а когда она опускала голову ему на плечо, щекотали шею.
Наверно, это восхитительно.
Девушка ласкала ладонями его лицо, чуть поворачивала к себе и нежно, не спеша касалась губами губ.
А вот это невыносимо. И откровенно пялиться тоже, кстати. Эгоисты, будто забыли, что кроме них на свете есть ещё и другие люди, причём, некоторые одиноки.
Регистрация закончилась, а вот обнимашки впереди и шушуканье позади – нет.
Но стоило Лариске опуститься в мягкое кресло, вся её весёлость куда-то испарилась. Пока самолёт набирал высоту, пальцы неловко теребили завязки рюкзачка, растягивая и собирая цветную тесёмку.
- Лёш, – вдруг повернулась она, – а это точно наши места?
- Конечно.
- А с чего ты так уверен?
Лёшка даже растерялся от такого дурацкого вопроса, помотал головой со снисходительным, бессловесным «ну и ну».
- Лёш, – продолжила Лариса серьёзно, – ответь мне на вопрос: действительно ли это наши места?
- Абсолютно точно, – беззаботно отозвался он.
Лариса поджала губы, щёки её побледнели.
- Докажи, – прошептала она.
- Чего? – он склонил голову, придирчиво косясь на подружку. Та сидела, не шевелясь и не сводя с него серьёзных глаз.
- На билетах указан номер, он совпадает с цифрой, что нарисована там, – Лёшка ткнул пальцем в воздух, куда-то за спину Ларисы, но она не повернулась.
- И из этого может следовать, что это наши места?
- Естественно. А если бы это было не так, нас бы уже давно попросили их законные хозяева, согласна?
- Да. Но тем не менее, может ли это значить то, что эти места наши?
Лёшка зажмурился. Помимо дурацких вопросов его удивила эта новая манера Лариски строить замысловатые, несвойственные ей фразы.
- Можем позвать стюардессу, она подтвердит.
- Оставим в покое персонал. У них без нас забот хватает. Тем более, я знаю, что она скажет. Но всё же, принимая во внимание все вышеперечисленные доводы и соглашаясь с ними, можно ли сделать вывод, что эти места…
- Ларсен! – не выдержал Алексей, – хватит издеваться и выводить меня своими доводами… и доводить выводами, – добавил помягче, с улыбкой.
- Но ты не ответил.
- Да, это места наши! – рявкнул Алексей так, что обернулось несколько соседей, – Принимая во внимание всё вышесказанное, – добавил он тише, – я абсолютно уверенно заявляю, что это наши места. И отвечаю «да» на все твои вопросы, касающиеся этих мест.
- И всё же, получив и приняв все эти ответы, и согласившись с ними, могу ли я заключить, что это наши места? – Лариса прислонила палец к Лёшкиным губам и с каким-то безумным отчаянием в глазах продолжила: – Кто может гарантировать, что мы или кто-либо другой достоверно идентифицирует эти графические символы? – она ткнула пальцем себе за спину с таким серьёзным видом, что Лёшка непроизвольно проводил взглядом её жест, – Где гарантия того, что мы сели в свой самолёт? Что мы с тобой – и есть мы, и достоверно существуем именно в этой реальности?
Лёшка тяжело вздохнул, положил ладонь на Ларискин лоб и убедившись, что он холодный, устало сказал:
- Лариса, хватит.
Она вцепилась ледяными пальцами в его руку и, не сводя испуганных глаз, едва слышно прошептала:
- Лёш, просто мне страшно… очень.
- И от страха ты несёшь такую чушь, – облегчённо выдохнул Лёшка, – всё будет хорошо, ты же кроличья лапка, – и хитро улыбнулся, вдруг осознав, что ещё скрывалось за этими мозговредительными фразами. Он уже который раз ловил себя на мысли, что знает, о чём думает она. И не сомневался, что подобное временами чувствует и Лариса. Бывало, что она озвучивала его идею, пока он её только обдумывал. Какой-то прям общий разум.
Самолёт уже набрал высоту, табло поменяли свои надписи и весь салон мгновенно ожил. Стюардессы захлопотали у самых важных или самых капризных пассажиров, предлагая напитки, газеты…
По проходу грациозно продефилировала та самая влюблённая блондинка в белом платье. Её лицо светилось азартной и даже слегка шальной улыбкой.
Проводив девушку взглядом, Лариска нырнула под давно уже протянутую руку Алексея, прижалась словно котёнок.
- Решила поиграть в Ахилла и Черепаху? – прошептал он и легко постучал пальцем по её макушке.*
Лариска фыркнула, прижалась теснее:
- Значит, ты читаешь книгу, до которой ещё не дорос?
- … Мю.**
Следом за девушкой, с такой же загадочной улыбкой прошёл парень. Щёлкнул замок на двери в конце салона.
Лариса презрительно процедила:
- Офигеть, теперь в туалет не попадёшь.
- Каждый спасается как может, – невозмутимо заметил Алексей.
- Спасается? – Лариса отпрянула и села смирно, сердито поджав губы.
- Для них это лекарство от страха.
_____________
* - диалог Ахилла и Черепахи использовал в своей книге Д.Хофштадтер, ссылаясь в свою очередь на произведение Л.Керрола "Что Черепаха сказала Ахиллу", написанному по знаменитой апории Зенона Элейского "Ахиллес не сможет догнать черепаху"
** - универсальный ответ, не подразумевающий ни "да", ни "нет".