Странно, в отделе закупок «Фортресс Стилл» уже третий день царило такое оживление. Они как будто клад нашли. Или кто-то совершенно случайно подкинул им базу данных с поставщиками. Менеджеры, словно белки в колесе, носились по разным адресам, новые договора заключались пачками, прибыль росла...
Лёшка же сделал полезные выводы. Прикрыл несколько портов, установил запреты на автообновления, ну и так кое-чего по мелочи. И лишний раз убедился в правоте высказывания: «ломать – не строить», даже если речь идет о киберзащите. А когда он сам был по другую сторону, всё казалось элементарным.
На одном, часто посещаемым Лёшкой форуме вскоре появилась новая запись. В строке подписи красовалось знакомое Zen_on, а сам текст вызвал новый «холливар».
«Протяженность тени зависит не от предмета, а только от высоты солнца над горизонтом. Так и наши поступки обретают значимость лишь после оценки окружающими».
Алексей прекрасно знал, кому адресован этот пост, но комментарии оставил при себе, как, впрочем, и ко всем последующим записям Зенона.
Да, а этот хитрец оказался прав, он действительно двигатель и стимулятор. И можно было бы даже спасибо сказать, но... их собственная база тоже в скором времени станет достоянием общественности и обеспечит вольготную жизнь каким-нибудь торгашам. Тоже, правда, ненадолго. И кстати, честно говоря, все эти контакты нужных людей можно было и самостоятельно нарыть в сети, если очень постараться. Но, конечно, гораздо приятней получить всё на блюдечке.
К огромному Лёшкиному облегчению и другой его расчёт оказался верен. Та лёгкость, с которой он согласился на всё это, заочно убедила Зенона, что на сервере он не найдёт ничего особенно интересного. И кибермошенник не стал копать глубже, ограничился беглым осмотром. А мог бы найти и такое, что мало бы не показалось, никому. Ну, не пойман – значит, повезло.
В ту ночь Алексей долго не мог уснуть. Во-первых, поражался собственной лихости, в самом плохом смысле слова. То, чем он рисковал было гораздо важнее самоутверждения, бахвальства и того невероятного количества адреналина. Пора бы уже повзрослеть, шутки в сторону. А во-вторых, и это главное, он просто не представлял, как теперь вымаливать прощение.
С Викиным-то характером. Она будет рыдать в подушку, но ни за что не ответит, что бы он не написал. Бесполезно. Тщетно. Она ещё упрямее. А он лишён возможности элементарно подарить букет любимой девушке. Хотя... почему это лишён?
На следующее утро Лёшка первым делом заскочил в офис, прямиком в бухгалтерию.
- Марин, привет, – начал он с порога, вынимая из кармана распечатку, – можешь от моего аванса перевести вот эту сумму вот на этот счёт? – Алексей ткнул пальцем в ряд цифр.
- Алексей Олегович, – удивлённо захлопала ресницами новенькая Марина – помощница по расчётам, – но зарплата только послезавтра, Вам срочно?
- Очень, – тяжело вдохнул Лёшка и даже покраснел от этого «Вам».
Тут подключилась Валентина Фёдоровна:
- Мариночка, будь добра, сделай исключение. Нам без помощи Алексея, – едва слышно поперхнулась, – ... Олеговича никак не обойтись, – и по-доброму подмигнула парню.
Марина набрала указанные реквизиты, распечатала выписку и заставила нарисовать кучу подписей, хотя Алексей всем видом показывал, что очень торопится. Смешно, но он терпеть не мог опаздывать на уроки.
Едва за ним захлопнулась дверь, Марина недоумённо прошептала:
- Срочно. Цветочная компания из Нижнего Новгорода. Так странно...
Дни, что оставались до Нового Года наполнились чудесным, головокружительным предвкушением встречи. Ещё бы, на каникулы была запланирована поездка. Но три самых счастливых дня заставили заплатить горечью расставания. Именно тогда Алексей в полной мере осознал ту мудрую мысль старшего брата. И поклялся не повторять ничего подобного до самого лета. Это же невыносимо: вытирать слезинки, что скатываются по её щекам, смотреть, как она пытается улыбнуться, отпускать её руки и слышать: «счастливого пути, мой любимый».
Но весной всё решилось как-то иначе. И сопротивляться бесполезно, просто невозможно. Если сам этого безумно хочешь?
Новое сообщение всегда давало силы жить. А если речь шла о скором приезде, то за спиной будто крылья вырастали. Сложно представить большее счастье, когда любимая написала, что завтра приедет. Сложно представить большую досаду, когда понимаешь, что через три дня первый этап отборочного тура тех самых соревнований, и его ну никак нельзя провалить, а чтобы пройти, необходимо на время отказаться от всех радостей жизни... а особенно от...
«Рики, Рики, как же это всё невовремя!»
Он никак не мог поверить: она здесь, рядом, спит в его комнате, в его постели. Только не в его объятиях. Нельзя, никак нельзя. Если он этот отборочный тур провалит, то от стажировки не отвертится. Хотя вряд ли сегодняшние жертвы имеют смысл, но надежда умирает последней.
Итак, она рядом, через стену. Он поцеловал её перед сном, как ребёнка, и ушел спать в зал.
А если ей холодно? Или что-то приснится? Или ещё десяток причин заглянуть в комнату и убедиться, что всё в порядке.
А если...? Нет, всё равно уснуть не получится.
Алексей остановился на пороге. Вика спокойно спала, свесив вниз тонкую, изящную руку. Он закрыл дверь, но уже через полминуты, стараясь не шуметь, положил на пол у кровати подушку, невесомо поцеловал тонкие пальчики и улёгся сам, завернувшись в одеяло. Представил себя верным серым волком, охраняющим покой спящей царевны, и незаметно уснул.
Проснулся от лёгкого дыхания на плече и от сладкого тепла прижавшейся девушки. Задыхаясь от восторга и от нежности, он наслаждался секундами, что остались до момента, когда чувства станут невыносимыми, и он потеряет контроль.
Не-ет, так нельзя. А ещё нельзя царевне на полу спать.
Лёшка аккуратно переложил девушку на кровать.
Да и серый волк уже спину отлежал.
И парень, завернувшись в одеяло, осторожно прилёг рядом. Поймал поцелуем нежные губы, не в силах остановиться, подумал: «Вся проблема во мне. У неё же нет соревнований, значит, ей можно...»
Слишком долгая ночь, заполненная бесконечными поцелуями, теплом тел, биением сердец и нежным запахом духов...
А ещё этой ночью пришлось нарушить обещание не курить в нерабочее время. Иначе никак.
И утром он как никогда обрадовался будильнику, зовущему на пробежку.
Апрель.
Несколько дней словно из сказки. Совсем чуть-чуть счастья и снова расставание.
Но через пару дней у Лёхи в кармане уже лежал билет до Нижнего.
Это было потрясающе. Невероятный драйв от воплощения авантюры, больше смахивающей на безумие. Никто не знал где он. Он сам не знал где он. Примерно в ста километрах от Нижнего, примерно пять утра. На часы смотреть не хотелось. Телефон отключен.
Хотя его и не хватится никто, пока… Ну, до вечера точно, а там, возможно, он успеет вернуться. Ничего себе, транзит из Москвы до Нижнего и обратно за сутки, а вам слабо? Официальная версия: он с друзьями на даче. Михан в курсе, собственно, это его дача, только она совсем в другой стороне и гораздо ближе к Москве. И да, связи там нет… вообще… странно, но факт.
Поезд педантично считал стыки рельс каждой парой колёс, каждого вагона. За окном однообразный пейзаж. Серая сетка деревьев, островки белого снега, тёмные пятна талой воды в низинах, и светло-бежевые кочки прошлогодней, вымерзшей травы.
Алексей закрыл глаза. Почти сутки без сна уже давали о себе знать. И в миллион первый раз голову посетила сумасшедшая идея, плюнуть на всё и просто приехать в гости, увидеть, обнять, поцеловать, провести вместе целый день.
Один день... Ну а потом? Уехать, снова оставить слёзы и воспоминания? Нет, нельзя так… То, что он делает сейчас, намного важнее и нужнее.
Лёшка счастливо улыбнулся, представив реакцию Вики, когда она увидит подарок на День Рождения. Вероятнее всего он пропустит это потрясающее событие. Обстоятельства, которые сильнее, заставляют уехать на всё лето очень далеко, и от дома, и от любимой. Так решил отец. Но это его последнее решение, касающееся Лёшкиной жизни…
Проводница мягко коснулась плеча. У дверей скопление торопящихся выйти пассажиров. За окном тёмно-синие панели и тонированные стёкла здания вокзала. Приехали…
Почти. До конечного пункта назначения ещё минут сорок, ну и столько же километров.
В салоне автобуса холодно. Первый рейс, ещё не прогрелся. Водитель и сам зябко ёжится. Ярко-рыжее солнце дразнит совсем не греющими лучами из-за угла здания. Отлично, с погодой уже повезло. Просыпающийся город нежится в розовом тумане. За окном автобуса проносятся улицы и дома, которые почти каждый день видит Вика. И она где-то там, в этой туманной дымке за серыми перекрёстками жилых кварталов, наверняка ещё спит и не знает, что он совсем рядом. Но нет, нет и нет... Сегодня у него другая миссия.
Ещё пересадка. Последняя. Снова можно немного подремать. Пригородный автобус намного теплее маршрутки и уютней. А на стекле кем-то нацарапана надпись: «Вика + Лёшка».
Тоже, конечно, вариант… Но нет, он кое-что покруче задумал.
Задумал, когда посадил её на поезд, когда вернулся домой не понимая, как жить теперь, когда, зарывшись лицом в подушку, ощутил запах духов, когда осознал, что не увидит её ещё очень и очень долго. Только она пока об этом не знает. Да, потом будет больно, но не сейчас…
А за стеклом автобуса сетка из берёз, словно тюлевая занавеска с причудливым, хаотичным узором. Над пустыми полями дрожащие струйки тёплого пара. И туманно-голубое небо, нежное, пушистое, далёкое и близкое одновременно, безграничное.
Остановка Высоково. Звук отъезжающего автобуса – последний отголосок шумного города. Нереально тихо.
Та же тропка через луг до прозрачно-серого, пустого апрельского леса. Проталины с блёклой, сухой травой, кристально-синие лужи воды, как осколки весеннего неба. Крутой спуск и знакомая деревня под горой. Причудливые кроны тополей и вётел, и ярко-зелёная крыша Димкиного коттеджа с тонким, сиреневатым дымком из трубы.
Хм, замерз, что ли, или пироги печёт? Деревенщина…
Казбек сидел посреди двора. Большущий, лохматый и грозный сторожевой пёс обернулся на дверь, но, едва увидев Алексея, превратился в повизгивающего от восторга щенка. Заскулил, подкатился Лёшке под ноги и положил морду на кроссовки. Лёшка присел, обнимая пса, а у того от радости, судя по всему, даже ноги отнялись.
- Казбек, дружище, – шептал Алексей, гладя и теребя его морду, уши, шею. А пёс только поднимал повыше голову, пытаясь дотянуться языком до Лёшкиного лица, одновременно и жалобно, и счастливо скуля.
- Лёха? – только и смог произнести Димка, увидев брата во дворе.
Лёшка что-то прошептал на ухо псу и тот, счастливо вздохнув, растянулся на полу и даже смог едва-едва повилять хвостом.
- Привет, я ненадолго, есть что-нибудь перекусить? – Лёшка по-хозяйски направился на кухню.
Димка с подозрением глядел на парня:
- Ты откуда здесь?
- Приехал. Дело у меня одно. Очень важное, – он хитро прищурился, – поставь чайник.
- Ну ты даёшь, – вздохнул Димка и положил на стол пакет с пирогами, – угощайся, а чайник горячий. Я сам недавно завтракал.
- Ого, ты пироги печь научился? – Алексей сел за стол, согревая о чашку руки.
Димка фыркнул:
– Это Маринка дома напекла, а я сюда вчера приехал, Казбека покормить, картошку из погреба в дом перенести, чеснок посадить, крыжовник, вон, от гусениц опрыскать… А ты думал, я совсем одеревенел?
- Почти… – Лёшка от смеха чуть чаем не захлебнулся, представив, как Димка – генеральный директор, копается на грядке, а потом бегает вокруг кустов с пульверизатором...
- Вообще-то, тебе повезло, – с укором сказал брат, – просто случайность, что ты меня застал. Так что за дело?
- Не хочу пока говорить. Только сделай так, чтобы летом Вика хоть раз вывела гулять Казбека.
- Ну, у тебя и просьбы… – протянул Димка, – как ты предлагаешь это осуществить?
Лёшка пожал плечами:
- Мне очень надо.
- Ладно, есть ещё время подумать, – Димка внимательно разглядывал брата.
- Хочу сделать сюрприз, – начал он грустно, – в лесу есть красивая поляна… Казбек хорошо знает дорогу. Звучит сумасшедше, правда? Но я не придумал способа лучше. Больше ничего не скажу. Сюрпризы любят тайну.
- Лёха, – тихо вздохнул Димка, – какой ты счастливый... Можешь совершать отчаянные поступки и тебе ничего за это не будет, – он замолчал, ещё раз вздохнул. – Родители ведь не знают, где ты?
- Им, вроде как, по фигу, – хмыкнул Лёшка.
- Никогда так не говори... – Димка заметно огорчился. – Я вечером – в город, отвезу тебя на вокзал. Во сколько вернёшься?
- Часам к шести.
Казбек нёсся на всех парах. За долгую зиму он соскучился по прогулкам, а больше всего по Лёшке, и то и дело оборачивался, радостно гавкал, возвращался, обегал его кругом, прыгал, пытаясь лизнуть щёку, тянул за рукав и, счастливо взвизгнув, снова бросался вперёд, к лесу. Он ведь хорошо помнил эту дорогу.
«Вот развилка, запах чего-то давно забытого, но знакомого и родного, и безопасного; поваленная сосна, а из-под корней струящийся, терпкий аромат приключений, будящий инстинкты охотника-зверолова. За просекой чужой резкий и неприятный запах, просто невыносимая вонь чужака, или хозяина этого леса. Но она слабеет, уходит в сторону, растворяется в прозрачном весеннем воздухе.
А дальше знакомая, широкая поляна... Летом здесь растекался густой аромат низких кустиков, от которого нестерпимо хотелось чихать... Теперь запах исчез. Нет запаха – нет дороги. Куда дальше?»
Казбек поджал хвост, закрутился на месте, обнюхивая землю, и разочарованно гавкнул.
- Эх ты, следопыт, – потрепал его Алексей по холке. – Пошли, близко уже.
Алексей и сам отвык от таких прогулок. А ещё совсем недавно он рассказывал Вике о том, как можно очень быстро передвигаться по любой пересечённой местности. И по лесу в том числе. Его научили доверять подсознанию, смотреть лишь на шаг вперёд, но при этом видеть весь путь. Вика внимательно слушала, пока он с важным видом умничал.
Вот дурак, лучше бы целовал её всё это время.
Сухая, серо-жёлтая трава шуршала под ногой, тонкие ветки с хрустом ломались, высоко над зелёными, воздушными кронами сосен разносилось печальное и одинокое курлыканье какой-то птицы. Издалека слышалась дятловая дрожь. Ледяной ветер отогревался на солнечных опушках, но в тенистых местах забирался под воротник холодной, скользкой змейкой.
Через частокол бронзовых стволов проглянула малахитовая зелень. Вечнозелёная поляна, с роскошным покрывалом мха, не потеряла прелести за долгую зиму, лишь в затенённых местах лежали островки снега, усыпанные словно веснушками сосновыми чешуйками. В центре поляны величественно поднимался из моховой перины агатово-чёрный камень. Не гладкий, обточенный ледником валун, а будто гора в миниатюре, дочка огромной скалы, с маслянисто блестящими гранями и острыми сколами.
Казбек обежал поляну пару раз, погнался за мышью, прошуршавшей в траве, отвлёкся на вспорхнувшую из куста птицу, не поймал, вернулся, сунул нос в Лёшкин рюкзак и разочарованно фыркнул, ощутив резкий, незнакомый запах. Улёгся рядом, внимательно наблюдая за присевшим на корточки Алексеем. А тот с головой погрузился в работу…
Солнце не спеша сползло на Запад, тени от стволов легли на чёрный камень, снег посинел, а в воздухе запахло свежей сыростью.
Алексей поднялся, критически оглядел результат и подозвал Казбека.
- Приведи сюда Вику, – прошептал он, потрепав пса за ухом, – покажи ей эту поляну. Когда дни начнут убывать... – последнюю фразу он сказал очень-очень тихо, присел, прислонившись лбом к широкому, тёплому лбу пса, закрыл глаза. – Ты же всё понимаешь, покажи ей мой подарок...
К Димке они вернулись вовремя. Дорога до Нижнего не заняла много времени, но в машине Алексей успел крепко уснуть.
Брату оставалось только гадать о цели похода в лес: за воротником россыпь сосновых чешуек, пальцы в пятнах белой краски, под глазами тёмные круги, а на лице счастливая, спокойная улыбка…