Как часто насмешливо и презрительно мы относимся к тихоням по жизни. К тем людям, кто не заметен, кто сносит молча насмешки или колкости в свой адрес, к тем, кто не выделяется ничем особенным или не обладает компанейским характером, к примеру. К людям, которые не блещут в обществе остроумием и не умеют лучше других играть, прыгать, петь или сочинять?
Скучная личность, серенькая. Но что в ней прячется? А если присмотреться внимательнее? А если воспринять эту личность как незаурядную. Что тогда можно разглядеть?
Вот есть у меня в классе такая личность.
После проверки умственных способностей, с помощью комплексного тестирования, выяснилось, что самый высокий коэффициент развития у никем не замечаемого тихони и предмета всеобщих шуток - ученика, скажем, Петрова. Всех в классе это очень удивило, и к нему стали внимательнее присматриваться. А паренёк-то, оказывается, просто золотой. На деле он и починить что-то может, и друг надёжный, и есть в нём такая устойчивость, внутренне спокойствие и благородство.
Мы любим привлекать к себе интерес, быть в центре внимания, мы для этого даже начинаем что-то изображать из себя, выделываться. Но ведь может стать так, что придёт другой, более остроумный или привлекающий к себе чем-то иным, и всё. А быть самим собой - это не всегда популярно, но с таким человеком надёжно. Это признак внутренней силы.
Когда ученика Петрова пытались унизить тем, что он не такой начитанный как все, он не озлоблялся. Он просто молчал или уходил. Но всем становилось вдруг стыдно. Потому что унижать, видя в ответ озлобленность, это заводит. А унижать, когда в ответ тишина - это заставляет услышать голос собственной совести.
Меня же тронула в этом ученике удивительная способность тихо, не эгоистично, а преданно и верно любить.
Он идет за Ивановой позади, потому что идти рядом она не разрешает. Любой бы посчитал это унизительным. Да и смешно со стороны. Но он об этом не думает. Потому что радостно идти пусть и сзади.
Петров, конечно же, замечает, что ей нравится, о чём она мечтает. И ему радостно исполнить какую-нибудь её мечту. Он ёе понимает лучше других, хотя об этом не говорит и не выпячивает себя перед ней.
Когда ему говорит одноклассница: "Слушай, она просто тебя не любит, ты что, не видишь этого, ты что - слепой?" - Петров отвечает: "Ну и пусть, а я всё равно люблю". – "Ну и глупо".
Так вот - без этих глупостей - мы, возможно, и не поняли бы, что значит, любить по-настоящему.
Не отвечает ли человеческий род распятой за него Любви равнодушием и отвержением? Но Любовь Христова не отворачивается в ответ просто потому, что иной быть не может, ибо она настоящая. Вот вам и детские отношения с недетскими вопросами и ответами.
А вы помните свои первые отношения?
с уважением,
Ксюша