Случается, проживает женщина жизнь, а всё ей кажется, что не свою, что живёт, поживает где-то её настоящее счастье. В семье, вроде, всё ладно и складно, муж хороший, дети растут, а её душа всё равно томится.
И вот встреча! Заиграли гормоны, сердце застучало, любовь! Ох, и застит эта любовь глаза, будто завесой от прежней жизни отгораживает. Но завеса – она завеса и есть, возьмёт, да и свалится однажды…
К дочери на свадьбу
С Мариной мы встретились перед самыми новогодними праздниками, совершенно случайно, она в районном городишке прижилась, в родной деревне редко бывает, а тут приехала в администрацию по каким-то делам.
Мы не виделись долгонько, естественно, встретившись, обрадовались друг другу, только что не обнялись, коронавируса испугались, но остановились на деревенской улице, зацепились языками, начали перебирать общих знакомых, привычное дело. Вот тут-то я и поинтересовалась:
- Что-то не видно тебя давно? На встречу выпускников в этом году не приезжала… Не болеешь?
- Да какая к демону болезнь? Как раз в это время я на свадьбу ездила…
- На свадьбу? Это к кому же? Я знаю? К внучке так, вроде, ещё рано…
- К кому, к кому? Стыдно и сказать к кому… Да ладно, тебе-то уж так и быть скажу. К Ленке моей…
- Она что, наконец-то настоящую свою любовь встретила, о которой так грезила последнее время?
- Встретила, встретила, одиннадцать лет назад встретила, да вот дурью решила помаяться, жаль отец не дожил до такого позора, а то взял бы ремень да погонял, как в детстве. Но теперь-то уж всё устаканилось. Хорошо, что муж-то у неё умница из умниц, позволил ей перебеситься…
Я замерла на минуту, вспомнила, как в прошлом году сидели мы с Мариной на летнем крылечке, таяло в закатных облаках небо, медленно кружила над двором большая серая птица, и она плакалась мне о том, что дочка её, Лена, прожив с мужем десять лет и нажив двоих детей, надумала разводиться.
Муж-то у неё наш, деревенский, самый обычный парень, Алёшка Соколов, внешностью приятный, рукастый, много работал, стараясь во всём ублажить жену. Учился, правда, на троечки, мы ещё в школе говорили, что он не пара отличнице Смирновой, но его тройки не помешали ей дождаться Алёшку из армии и выйти за него замуж.
А звала она его всё время толи в шутку, толи всерьёз, не хуже и не лучше, как мой Пэтэушник, будто и имени у него не было, как же, сама-то одно высшее получила, потом опять учиться пошла, считай, как следует и не работала, только по сессиям разъезжала.
А три года назад взяли её на работу в городскую администрацию, деньги хорошие стала получать, одевалась шикарно, платье не платье, наряд не наряд, да и загордилась. Стали её на разные званые вечера приглашать, где одно начальство, а ей со своим Пэтэушником ходить туда стало, видите ли, не с руки. Вот и сделала попытку развестись и попробовать найти нового мужа, который был бы достоин двух её высших образований.
От добра добра не ищут
Я знала обо всём этом, с Марининых же слов и знала, поэтому спросила Марину:
- Что, Лена твоя, наконец-то, новую любовь встретила? Хороший хоть мужик-то, лучше Алёшки? Образованный?
Марина, тяжело вздохнув, перебила мой поток вопросов.
- Что ты, Бог с тобой, какая любовь, блажь одна, вожжа под хвост попала, вот и понесло, вовремя остановилась, вымолила я у Николая Чудотворца, чтобы наставил он рабу Божию Елену на путь истинный. Она же замужняя баба, дети у них, да и Алексей у неё хороший, добрый, ласковый, от добра добра не ищут. Образование-то на хлеб не намажешь…
- Так ведь больше полгода в разводе прожили…
- Ну и что? Она летом попросила меня деток забрать, чтобы съездить на юг, поболтаться там, новое своё счастье потешить, но только я ей воли не дала, поехала к ней, да и поучила жить…
- А ты это умеешь, помню, как Петра своего ещё строила, царствие ему небесное…
- Да уж, повоевала я немало, до большого греха не допустила, да и она вскоре опомнилась. Пришла как-то к Алексею-то, а у него на столе две чашки стоят, и колечка на пальчике нет. Сколько он не разубеждал её потом, что друг заходил, не поверила, хлопнула дверью: «Прощай!», а сама до самого дома бежала в истерике, может, в этот миг только и поняла, что не прожить ей без своего Пэтэушника.
Разлука эта пыткой оказалась. Ведь по живому отрезать непросто, это же надо всё позабыть, не только плохое, но и хорошее, а хорошего разве мало было? Со школьной скамьи любовь крутили…
- Наверное, и ты в эту же точку капала?
- Капала, капала, ещё как капала. Чувствую, она уж и не против бы помириться, да только как? Гордыня-то матушка сильнее её. Я ей говорю: «Если ты решила, что такая сильная, так и справляйся со всем одна, зачем ты к мужу-то за каждой мелочью бежишь? Он же не будет жить один, приведёт себе какую-нибудь молодушку, а ты и при ней будешь бегать да помощи просить?»
Чувствую, она даже и мысли такой не допускает, что он на ком-то другом женится. А я подогреваю и подогреваю, потому как знаю, на какие муки она обрекает себя, если подобное всё же произойдет.
Исстрадалась моя девка, да и ему, чувствую, несладко, начну говорить, что она страдает, так он даже в лице меняется, а мириться первый не идёт, толи не уверен, что мировая состоится, толи тоже гордыню свою тешит…
- А дети-то с Леной жили или с Алёшей?
- Да там и там жили, им ведь не поделить родителей, того и другого любят…
Кольца новые купили
- Как хоть ты всё это и пережила?
- Тяжело пережила. Мне невыносимо было видеть, как детки-то, детки-то страдали, это же никаким пером не описать. Неслучайно всё в их отношениях и решила Серёжина болезнь.
Заболел у нас мальчик, сильно заболел, аппендицит, «Скорая» приехала, в больницу его забрала. Лена, естественно, Алексею позвонила, а кому же ещё, он тут же примчался.
Был поздний вечер, из больницы нас выгнали, велели на улице ждать, а я в коридоре за колонну спряталась да так там и осталась. Они вышли и встали как раз под окошком, у которого я спряталась. Гляжу я на них в окно и сердце разрывается, понимаю, что близкие они, до невозможности близкие люди. Вижу, Лена плачет, а Алексей обхватил её, прижал к себе, мне даже страшно стало, боялась представить, что будет, если она опять его оттолкнет? Ума хватило, не оттолкнула.
Операция закончилась, всё благополучно, я выпросилась с Серёжей на ночь остаться, а они домой на машине поехали. Утром Алексей позвонил мне, спросил, как ночь прошла, а мне хочется спросить да боюсь, как у них-то, думаю, помирились, не помирились… А он сам сказал: «Сейчас мы приедем, Лена волосы сушит…» Я и заревела, всё поняла, помирились…
- Вот и хорошо, вот и слава Богу, да только о какой свадьбе ты говоришь, я что-то тебя не поняла?
- Об ихней, о чьей же ещё? Они же регистрироваться опять надумали, кольца новые купили, я последние деньги, считай, гробовые сняла, но купила им хороший подарок. Пусть с Богом живут да дурью больше не маются…
Я от души порадовалась за Марину, но всё же обратила внимание на то, как постарела она за эти полгода, столько морщин появилось, будто трактором перепахали её лицо, непросто матери неурядицы в семьях детей пережить.