Из цикла "О животных"
Старик вдовел уже пять лет. О том, чтоб привезти в дом новую хозяйку, не думал. Потихоньку копошился в огороде, к немногочисленной живности относился «философски»: «Пусть домашняя скотинка, но природные инстинкты – это навсегда. Нянькаться не собираюсь. Проголодаются, сами найдут, чем прокормиться».
Вот и носились его поджарые длинноногие куры по улице и в зарослях осоки на берегу в поисках кормежки, гуси всё лето не вылезали из болотистой заводи речушки. Коза самостоятельно паслась на лугу, не пытаясь залезть в чужие огороды, на заре своей юности опробовав на спине крепость соседских палок и хворостин, а в пять часов вечера толкалась рогами в скрипучую калитку. И зимой старик скотинку не баловал. Машке заготавливал осоку. Её и жевала коза всю зиму. Курам и гусям хватало мешка зерна, потому как они по очереди находили себе место в чугуне русской печи.
В ту весну старик сильно сдал. Не стал покупать цыплят, а соседям сказал, что хотел бы продать козу. А на другом конце города у молодой мамы завидущие глаза спалили молоко. Стояла в очереди в магазине, приготовив талоны на крупу, а женщины за спиной спросили: «Ну, что, молока - то дочке хватает?»
– Конечно, хватает, – сказала она с улыбкой, обернувшись и кивнув двум старухам.
При выходе из магазина на крыльце её догнала пожилая женщина в тёмной одежде.
– Девка! Слышь, чего скажу. А чего ты молоком – то своим хвалишься?
– Разве я хвалилась? Меня спросили, я ответила…
– Ну – ну! – насмешливо проговорила женщина и ушла.
А в полдень следующего дня шестимесячная девочка заходилась в крике, а кормящая мать не смогла выдавить из груди и трёх капель молока. А время было жестокое. Перестройка в стране обернулась для людей безработицей, пустыми прилавками, скромной нормой продуктов по талонам, бруском хозяйственного мыла в месяц на человека, а о молочных кухнях и смесях для малышей остались только воспоминания. Отчаяние охватило семью. Мама напоила малышку овсяным отваром, бабушка поспешила на поиски молока. Пришла домой усталая, но сияющая: «В Заречном районе продают козу. Старая! Семь лет, говорят. Но если даёт даже стакан молока в день, это – спасение. Козье молоко младенцам подходит лучше, чем коровье».
И вот в хлеву за домом, где жила маленькая Машенька, появилась её тезка - старая поджарая белая коза с острыми рогами, с репьями в шерсти, с длинным, тощим выменем, с сосками, висящими до самой земли. Но козу встретили, как королеву! Мешок душистых трав и цветов принес с лугов дедушка, но всех больше рогатой Маше понравился веник ивовых веток. И каково было удивление бабушки, когда вечером, вместо ожидаемого стакана, надоила полтора литра жирного целительного молока.
– Говорил хозяин, что коза хорошо доится! – потом часто повторяла бабушка, – Так не очень поверила! Откуда у такой тощей да старой будет молоко! А она литровую банку утром даёт и больше литра вечером!
На рогатую Машку готовы были молиться. Утром кормили и в компании других коз вели на заливные луга, привязывали веревкой к железному колу. В обед приносили воду, полбуханки хлеба, рвали ветки ольхи и черёмухи… Дома кормили первыми овощами с огорода, вареными картофельными очистками, посыпав сечкой или другой крупой, выдаваемой по талонам. Из леса приносили охапки зелёных веток на корм и заготавливали веники на зиму. Коза ела всё: ветки берёз, ив, рябин, клёнов, пихтовые лапы, разную траву, и только осоку оставляла в кормушке. К осени из худосочной козы превратилась в довольно упитанную, вальяжную, с чистой струящейся шерстью.
У Машки были удивительные большие глаза, умный, внимательный взгляд, а в поведении угадывалась особая козья благодарность, которая выражалась по - своему. Стоило хозяйке появиться на пастбище, Машка призывно мекала, радостно, как маленький козлик, легонько толкала рогами в бок, пока та ставила на землю ведерко с водой. Напившись и закусив хлебом, тыкалась узкой мордой в руку хозяйки, чтоб та погладила. Соседки смеялись: «Ох, и ласковая коза!»
Но была одна проблема – не давала доиться молодой хозяйке. К вымени подпускала только бабушку, а та работала по сменам. Бывало, вечером козу некому было доить. Приходилось просить соседку, у которой были свои козы. Женщина нашла подход к Машке, но всякий раз отмечала, что коза не отдаёт всё молоко, держит (!) для хозяйки. И, действительно, молока было меньше обычного, зато утром бабушка удивлялась …повышенному удою.
Пролетело лето, прошли золотые берёзовые листопады, первым снежком запорошило землю, а потом и зима пошла на убыль. В марте под звуки весенней капели Маша родила двух козлят. Сначала их держали дома, только кормить носили в хлев. Наполненные Машкины соски висели у самого пола, а козлята тыкались под брюхо, ничего не находя. Женщины бережно брали тоненькие ножки и опускали малышей на коленки. Потом приподнимали соски и подносили к мордочкам. Неделю продолжались манипуляции, а потом козлята, переведенные на жительство в хлев, сами опускались на коленки, быстро подхватывал кончики сосков и жадно сосали. Молока хватало всем: и козлятам, и маленькой Маше, и дедушке с его больным желудком.
В июле с кормилицей пришлось …расстаться. Соседка, которая год доила козу в отсутствии бабушки, огорошила отказом, сославшись на больные суставы. Пришлось дать объявление в газету о продаже козы. Расстаться с нею было горько, но уже не страшно потому, что Машеньке исполнилось полтора года, она ела кашки, супы, пюре и могла пить коровье магазинное молоко. На объявление откликнулась молодая семья из района Строителей. Проблема была похожей – ребёнку не хватало грудного молока.
Характеристику Машке озвучивали всей семьёй. Хвалили так, что будь коза человеком, самооценка взлетела бы до небес. На другой день хозяйка три часа вела кормилицу с малыми козлятами на новое место жительства, на окраину города. Придирчиво оглядев тёплый хлев и место выгула возле берёзовой рощи, бабушка дала молодым ценные советы и строго наказала не кормить осокой. Простилась с козой, пряча слёзы.
Рогатую Машу часто вспоминали и, принимая неизбежность разлуки, успокаивали себя, как могли. Прошло четыре дня. Машин папа первым услышал шум у ворот. Открыл, а там - Машка с козлятами. Уверено, по-хозяйски, перешагнула через подворотню и пошла к хлеву. …Когда схлынула первая волна всеобщего удивления, женщины побежали в огород за капустными листьями, а мужчины поспешили к реке, к зарослям ивняка. На следующий день козлиное семейство увели на окраину города.
Через неделю Машка снова пришла. Усталая, похудевшая, с обрывком верёвки на шее. Сердито хрипела и бодала бывших хозяек. И только козлята, молча, отдыхали в тени забора. Молодая пара пришла на третий день.
Машина бабушка уговаривала верную козу:
– Умница наша, прости и пойми! Не можем тебя содержать, как надобно! По полмесяца по вечерам доить тебя некому, вымя лопнет без дойки! Хлев старый, холодный, а новый строить – денег нет. Зарплаты по полгода задерживают! Пойми, кормилица! Спасибо тебе на нашу Машеньку. Покорми теперь малыша у новых хозяев. Не приходи ты больше к нам, не рви сердца. Да и как ты через весь - то город, да по дорогам с машинами, да с малыми козлятками. Не ходи, милая! И прости нас, козынька ненаглядная! Ради Бога, прости.
Провожали за ворота всей семьёй и долго - долго смотрели вслед. Больше коза к ним не приходила.
А когда Машенька подросла, ей рассказали о рогатой спасительнице с таким же именем, как у неё, и тёплое чувство благодарности к верной козе навсегда поселилось в её сердечке.
***
Автор: Татьяна Сунцова. 2020.
На основе реальных событий в маленьком городке Удмуртии.
Первоисточник на странице автора