Женщина, превратившаяся в старуху за одну ночь, бережно поправила одеяло. В больничной палате они были вдвоем, но Ирина Константиновна не решалась последовать совету доктора и заговорить. Казалось, это несусветная глупость: говорить с тем, кто тебя не слышит. Вот придет Галя в сознание, тогда… Приборы у кровати попискивали механическим звуком, но цвет лица пациентки был все таким же пугающе бледным.
Зазвонил телефон и женщина поспешно бросилась искать его в черной классической сумке.
- Да, - ее голос был строгим. – Я знаю, что комиссия – это важно. Меня не будет, у меня дела поважнее. Что может быть важнее? Дочь.
Она сбросила звонок, а потом, поколебавшись, и вовсе выключила телефон. Необходимо было упорядочить мысли, крутившиеся в голове.
Галя всегда была послушной дочерью, про таких говорят «золотой ребенок». Скромная, воспитанная, прилежная – список ее положительных качеств можно было перечислять до бесконечности. Тем неожиданнее прозвучал звонок из Москвы – приезжайте, дочь в критическом состоянии. Попытка, слава богу неудачная.
Ирина Константиновна трясущимися руками погладила Галю по голове и прошептала:
- Как же так, Галочка? Как же так?
Может она была чересчур строгой? Нет, да этого и не требовалось. Галя – младшая из двух ее дочерей, была полной противоположностью Кати. Старшую с детства привлекали шумные компании, весьма дурные, по мнению Ирины Константиновны. Галочка всегда была ее отрадой – тихая домашняя девочка, медалистка, гордость семьи.
Зашел лечащий врач, кашлянул, давая знать о своем присутствии.
- Вы мать?
Та кивнула и вытянулась по струнке. Даже губы сжала в напряжении.
- Состояние стабильно тяжелое. Однако ребенку ничего не угрожает.
- Какому ребенку? – тупо переспросила она доктора. – Галочке?
- Вы не знали о беременности дочери? – врач едва заметно поднял брови. – Двадцать недель. Мальчик.
- Не знала, - ответила она, должно быть, через вечность.
***
Мама у Гали была не просто мамой, а грозой всей школы. Завуч по воспитательной части – это большая ответственность. И часть этой ответственности ложилась и на Галю.
- По твоему поведению оценивают и меня, - любила повторять Ирина Константиновна сестрам. Но Кате было плевать на репутацию семьи – она носила пирсинг, ругалась матом и почти не скрываясь курила.
А Галя старалась изо всех сил. Она видела как мать рыдает в подушку из-за очередной выходки несносной Катьки. Соответствовать гордому званию дочери завуча приходилось за двоих. О плохом поведении и речи не было, о случайных двойках – тоже. А если по растерянности забудет с кем поздороваться из маминых коллег – по два дня ходила бледнее тени. А вдруг они уж маме все кости перемыли, или – того хуже – высказали?
- Ты моя надежда, Галечка, - грустно говорила мама, капая себя валерьянку в стакан с водой.
И Галя не могла не оправдать материнских ожиданий.
Фильтровала каждое сказанное слово - боялась сморозить какую-нибудь глупость или ненароком обидеть. Боялась разочаровать и разбить сердце.
Катя вышла замуж в восемнадцать и наконец успокоилась. Немного выдохнула и мама – замужняя в подоле не принесет. А Галя поступила в столичный ВУЗ.
Мама нарадоваться не могла, да и сама Галина вздохнула с облегчением – не подвела.
Но студенческая жизнь оказалась для неискушенной провинциалки слишком манящей. Все для нее было в диковинку – и алкоголь, и парни, и самостоятельность…
На втором курсе Галю отчислили. Признаваться матери она не спешила. Восстановится на следующий год, а пока они с Андреем сняли крохотную квартиру на окраине. Устроилась в ночной клуб официанткой - на жизнь хватит.
- Мам, привет – она звонила по утрам, сдав смену. – Я уже проснулась, на пары собираюсь. Нет, все отлично. На каникулы? Не знаю, наверное, не приеду. У нас многие девчонки остаются.
Андрей работал на складе, подрабатывал грузчиком. Зимой подхватил воспаление легких, денег стало катастрофически не хватать. Экономили на всем.
В ночном клубе предложили подрабатывать стриптизом, благо, танцами Галя занималась с детства. Андрей дал добро.
Но отношениям на пользу это не пошло. Он стал каким-то грубым, относился с пренебрежением. А потом Галя забеременела.
- Уверена, что это мой ребенок? – сузив глаза, спросил он.
- Конечно. Чей же еще? – не поняла она.
- Да мало ли с кем ты там в своем клубе гульнула. Мне ребенок не нужен. Решай сама.
- Но он уже есть, - в надежде на поддержку она попыталась приложить руку Андрея к своему еще пока плоскому животу.
Он отдернул руку и вышел из кухни, оттолкнув Галю, стоявшую в проходе.
После этого Андрей пропал – не отвечал на звонки, игнорировал сообщения. Галя даже в полицию обращалась, но там ее культурно послали. Не родственница.
Через месяц, пока Галя была на работе, исчезли его вещи.
Она просидела на кухне всю ночь, но выхода не видела.
***
- Привет, - мама ласково гладила ее по волосам и плакала.
- Прости, мам, - слова давались с трудом. – Я тебя подвела.
- Ни в коем случае, - она так отчаянно замотала головой, что на лицо Гали попали ее слезы. – Что ты такое говоришь? Учеба никуда не денется, родишь ребеночка, подрастет и на заочное пойдешь. Если захочешь. В наш институт, на педагога. Ты же всегда хотела с детишками работать.
- Он без отца будет расти, - беспомощно протянула Галя. – Говорить будут всякое, за спиной шушукаться. И за твоей тоже.
- Да и пусть себе шушукаются – улыбнулась Ирина Константиновна. – Плевать мне на то, что кто скажет. Не это в жизни главное.