Я — не мародёр!

Листаю ленту в соцсети. Натыкаюсь на видео, где некий мужчина крадёт с полки магазина детское питание. Комментариев к новости - море. Мнения разделились: одни считают, что раз украл для ребёнка, достоин сочувствия и снисхождения. А вдруг это отец-одиночка, не справляющийся с тяжелыми жизненными обстоятельствами! Другие возражают, что миллионы матерей-одиночек по всему миру как-то выживают и никто не аплодирует, если дело доходит до кражи.

А в моей памяти всплывает ситуация из 1992 года. Нашей семье тогда очень не повезло жить в Таджикистане (очень счастливо, кстати, пока эта прекраснейшая страна входила в состав СССР) и своими глазами увидеть, как спокойная, благополучная малая Родина в одночасье заполняется выстрелами, агрессией, страхом и всеми остальными атрибутами гражданской войны, в которой мы, русскоязычное население, резко оказались чужими.

По семейным обстоятельствам мы не могли уехать в начале "конфликта", как деликатно называют мировые СМИ все развязанные " третьими силами" извне военные действия. И так получилось, что любимый городок Нурек моя семья покидала в составе колонны военных, под защитой спецтехники боевого назначения. Две недели мы прожили в Душанбе, на территории военной части, только недавно воспитывающей советских бойцов со всей страны, а теперь - просто растерянных молодых ребят, так же, как и мы, не имеющих понятия, что будет дальше.

Наконец, родители с помощью старших случайных знакомых смогли арендовать на две семьи вагон в товарном составе. Вещи погрузили, чтобы спать было теплее, папа на нашей половине вагона разложил вместительную, добротную палатку — в ней наша семья в счастливые предшествующие годы иногда проводила ночи в таджикских горах. Готовили на газовой плите с баллоном, раньше это богатство служило нам на даче.

Увы, пуститься в путь не удавалось долго: железнодорожные пути активно бомбили, и больше трёх месяцев (осень, переходящая в зиму, даже в солнечном Таджикистане сурова и равнодушна к проблемам вынужденных переселенцев) мы провели на одном месте. Странное это было время: очень страшное из-за опасности, что любой может стать жертвой шальной пули, и в то же время весёлое для нас, детей: школьных занятий нет, а по вечерам посиделки с гитарой у костра. Сколько же новых песен я выучила тогда!

Помню, я, восьмилетняя, всё пыталась прилепить к крупной отстрелянной гильзе голову, руки и ноги, но глина упорно не присоединялась к металлу, так что по куклам, неизвестно где запакованным, очень тосковала. Там у меня появилась первая подружка, "большая девочка" Наташа, которой было одиннадцать. Пару раз нашей маленькой детской стайке позволяли погулять вдоль нашего поезда с дрессированной овчаркой Альфой, и это было поводом для огромной гордости — держать поводок, когда впереди вышагивает огромная, шикарная собака!

Уже ближе к концу нашей долгой стоянки люди озверели. Кто-то начал разорять состав с импортной бытовой техникой. Когда до мамы и нашей попутчицы тёти Мили дошла эта новость, они кинулись к мужчинам. Ещё бы: бывшие советские люди, привыкшие с трудом "добывать" что-то ценное, в одночасье становились обладателями крутых по тем временам стиральных машин, телевизоров, кондиционеров... Беженцы, дорвавшись до "халявы", не стеснялись, обзаводились техникой не в одном экземпляре. Мама просила у папы принести хотя бы стиральную машинку. Ведь это же для детей, и начали не мы, и сейчас всё растащат, только мы одни тут такие честные дураки...

Папа закаменел лицом и сказал: " Я не мародер". И всё, уговаривать его было бесполезно.

В жизни действительно бывает всякое, я стараюсь никого не осуждать. Мне самой пока не приходилось переживать искушение "крупной халявой", но даже по мелочи на ком-то нажиться немыслимо, потому что в памяти всегда есть этот непоколебимый папин стержень: никогда не бери чужого. Так что из того периода нашей жизни мы привезли в Воронежскую область только яркие воспоминания и коллекцию гильз, которую насобирал мой младший братик. И её не осталось — выменял на какую-то мальчишескую мелочевку.

#моральные ценности #реальная история #война