Иванна смотрела на треугольник. Потертый по краям, видно, он преодолел десятки километров перед тем, как почтальонка принесла его сюда. Аккуратные буквы, выведенные, скорее всего химическим карандашом.
Иванна знала, что если приходит треугольник, значит, его написал сам адресат…
Иванна осторожно развернула письмо, словно оно могло обжечь. Что пишет ей доктор? Какие вести? Добрые или дурные? Так же, как и Ольга попал в опалу? Знает ли про Ольгу?
«Иванна Матвеевна, я надеюсь, это письмо дойдет до вас и не затеряется среди множества других. Я надеюсь, что вы все там же, и в добром здравии. Получил о вас радостные новости, что вы все так же руководите приютом в городе Свердловске. Пишу вам я не просто так, для начала расскажу о причине, по которой не писал.
Я, и две медсестры Ольга и Варя попали в фашистский плен. Было тяжело, но нас освободили. Хотя врачей хотели угнать, но Варе удалось испортить колеса на наших машинах, которые должны были нас перевозить и нас освободили.
Более того скажу, скоро трибунал. И судьба моя дальнейшая, как и Вари неизвестна. Но ведомо мне, что Олюшку отправили в Свердловск. Прошу вас, наведите справки о ней, узнайте, может быть ее избежит страшная судьба.
Что бы не случилось, прошу вас, поддержите, если потребуется мою молодую супругу Варвару. Она теперь под моей фамилией. Долг связал нас. Благодаря ей мы живы…
Так же пишу вам с обращением. Ведомо стало, что в вашем приюте могут быть детки. Их ищет отец гвардии рядовой Козаченко Игнат Романович. Пришло ему письмо, что жена его отправилась к матери своей и детей взяла. Да вот только хворала она сильно, и пришли вести, что под Свердловском померла. Деток было двое, близняшки. Зовут Марина и Марат. Рыженькие, как огонек. Отличительная особенность у них есть, родимое пятнышко на бедре. Если детки у вас, прошу, сообщите в часть, на имя бойца или командира. И, если ведома вам судьба его жены, то так же сообщите…»
Иванна прервала чтение и быстро вышла из кабинета. Она направилась в комнату, где были самые маленькие обитатели приюта. Там была одна из нянечек.
- Покажи мне ножки наших солнышек, - сказала Иванна нянечке. Та быстра сняла ползунки Иванна увидела, что у деток на правой ноге есть родимое пятнышко.
- Иванна Матвеевна, случилось что? – Спросила няня.
- Да, папа деток этих ищет. – Сказала Иванна.
- Да как же? Ничего же про них не ведомо было, а тут… Разве можно быть уверенными в том, что это их папа, а это его детки?
- Это нам неведомо было. А вот муж знал, куда жена его шла и что горе с ней случилось, вот и ищет детей своих. Слышала я, что фотограф работает с городе.
- Да, квартирует недалеко от нас, через три дома. Ходит важный такой. С ним Ульяна дружит. Все успевает.
- Хорошо. Пусть фотограф этот близняшек сфотографирует. Отцу на фронт фотокарточку пошлем, будет бойцу помощь и поддержка в бою. – Сказала Иванна. – А зовут их Марина и Марат Казаченко. А по батюшке, Игнатовна и Игнатович.
Нянечка кивнула и улыбнулась.
- И кто бы подумал, что так сложится. Я так рада.
Иванна же вернулась в кабинет и продолжила читать письмо.
«…Вам, Иванна, я желаю найти своё счастье. Хотя детей у вас теперь не счесть. Не сердитесь на меня. И вспоминайте с теплом.
Максим Александрович»
А дальше продолжали бежать строки, но написанные уже другим подчерком.
«Иванна, прошу тебя, не пишу больше писем. Я свое счастье выстрадала и заплатила за него сполна. Вместе с ним я была в самые трудные минуты, ради него сделала такое, что ты бы никогда не смогла. Люблю я его. И, если напишешь, а я письмо вперед него получу, то не получит он его. Воробушкина Валерия».
Иванна улыбнулась.
- Будь счастлива, Варя. Другое счастье у меня. Чужое мне не нужно. – Ответила она и отложила письмо в сторону.
После она взяла еще один конверт, исписанный быстрым торопливым подчерком. Иванна уже знала этот почерк. И представила, что писалось это письмо быстро на коленках, или лежал этот листок на танке, сразу после боя, или перед ним.
Письмо это было не для нее, а для Адама, от его боевых товарищей Бориса и Володи. Но у Адама были занятия, и Иванна решила показать ему письмо после них, зная, что он будет волноваться.
***
Ульяна все поправляла свой блинный белый передник. Иванна отметила, что сегодня она была как никогда красивой. Поправляла заплетенную косу, украшенную белой лентой и теребила руки. Девочки так же волновались. Они осторожно садились на стульчики, приподнимая и разглаживая ровные складочки платья. А мальчишки, хоть и делали вид, что все это не для них, так же осторожно ходили, поправляя на себе одежду и стараясь не испачкаться. Даже шаловливые детки не бегали, не кричали и не визжали.
Адам ходил в своей форме, чеканя шаг. Ах, как бы хотел отсюда выйти он и сесть прямо в танк и помчаться в нем, гоня перед собой врага. Но, нужно было выздороветь. Кому нужен полуслепой солдат на поле боя?
- Иванна Матвеевна, вот, это давайте мы на вас наденем. – Сказала Анна Прокопьевна. Она набросила на шею Иванны тонкий платок и осторожно повязала его, после поправила. – О! Так намного лучше.
Иванна посмотрелась в зеркало. На ней был строгий сарафан, надетый поверх белой рубашки. А платок, повязанный на шее придал ей совсем строгий вид.
Сама Анна Прокопьевна тоже была готова. Строгая прическа, белый накрахмаленный халат, медицинская шапочка. Все в меру, ничего лишнего.
- Ох, тут, скорее всего и начальство так не встречали, как фотографа. – Сказала жена майора.
- У нас тут начальства никогда и не было. А это мы делаем не для начальства, а для детей. А все благодаря нашей Ульяне.
Фотограф сделал несколько общих снимков, рассадили детей вместе в одном зале. В мастерских, в комнатах. И только нескольких детей сфотографировали отдельно. В том числе и рыжих близняшек.
Когда были готовы снимки, их повесили так, что бы их могли видеть дети. Сразу же они столпились вокруг них и рассматривали. И в будущем, на стенах приюта появятся много других. Но именно эти будут первыми и самыми ценными.
Снимки близняшек с письмом для солдата Иванна отправила как только получила фотокарточки. Много дней спустя пришло письмо с благодарностями от рядового и просьбами позаботится о малышах до его возвращения.
Приют жил своей жизнью. Все трудились. И малыши и те дети, что постарше. Большинство дней были однообразны, но никто не грустил и не отчаивался. Продолжали поступать новые детки, похожие на безмолвные каменные статуи. И все, каждый в приюте отогревал новую сиротку. И их сердца оттаивали. С каждым днем все больше и больше.
Прошла зима. Наступил 1945 год.
Войска Красной Армии двигались на фашистские земли, наступали на пятки фашистам. Много ужасов открылось тогда, множество зверств. Узнали все и про лагеря смерти, и про бесчеловечные преступления. Солдатов часто встречала выжженная земля, обгоревшие печи, вместо домов, виселицы в городах, испуганные женщины, старики и дети, которые прятались в лесах.
Но теперь, когда выгнали оккупантов с родных земель, начали возвращаться на место, где раньше стоял их дом, копали там землянки. Жизнь возвращалась. Начали искать родственники тех, кто без вести пропал. Приходили в приют сведения о том, что ищут детей. Приезжали тетушки, да бабушки. Все исхудавшие, тощие, но с надеждой, что вот тут их кровиночка, выжила каким-то чудом. Чудом, которого заслужил каждый.
После было наступление на Берлин. И, наконец-то Победа!
Сколько радости принес этот день. Все радовались, обнимались, поздравляли друг друга, плакали от счастья.
- Вот вернуться все домой, разберут наших деток и будем тут куковать одни. – Радостно вздыхала Ульяна. – Каждый будет счастлив, каждый будет дома, каждый будет с близкими и родными. И дышать будут спокойно, не оглядываясь, не ожидая беды. Ходить будут наши детки по улицам спокойно, не боясь, что выстрелы раздадутся. А потом и забудут про войну эту страшную, про годы эти тяжелые.
Ульяна заплакала.
Иванна обняла ее и тоже вытирала слезы.
- Хорошо-то как будет. – Сказала она.
- А ты домой поедешь тоже? – Спросила Ульяна. – Мельницу может отцовскую восстановишь? Все же родные места, мамка там у тебя схоронена.
- Как же я приют оставлю? Не представляю я жизни своей без стен этих, без деток-сиротинушек? Как же я их оставлю? Тут мой дом теперь.
- Ох, деток у тебя много. Да вот только будут ли те, кого сама под сердцем выносишь, да родишь? – Спросила Ульяна. – Не каждый мужик такую сильную женщину рядом выдержит. Не каждый. Да и деток у тебя уже у самой четверо. Ох, и жаль мне тебя. И рада за тебя, что место свое в жизни нашла.
Иванна улыбнулась.
- Порадуйся за меня. Тут моё счастье. Тут.
Иванна прошлась по коридору. Дети, которые шли мимо вежливо здоровались с ней. И каждый из них любил ее, и она любила каждого из них. Не могла она уже оставить ставшие такими родными стены.