В верхней каморке тёмной башни горели чёрные свечи. Подрагивающий от вечного сквозняка огонь бросал причудливые тени на увешанные пыльными гобеленами стены. Из-за этого казалось, что глаза нарисованных на них мужчин и женщин бегали туда-сюда и порой хитро щурились.
У крошечного окна, больше напоминающего бойницу, сидел худой человек с жидкой пегой бородёнкой и что-то записывал в раскрытую перед ним книгу. В свете танцующего пламени свечей глаза его казались пятнами мрака, подобающими скорей глазницам черепа. Худое лицо выдавало крайний уровень истощения. Тонкие, почти бескровные губы беспрестанно шевелились, изрыгая то ли беззвучные ругательства, то ли заклятия. Но, скорее всего, и то и другое, крепко перемешанное между собой.
Книгу данный субъект писал кровью. Исключительно своей. Однако вот уже битый час никакими чарами не мог добиться того, чтобы та поступала к сосудам проткнутого для этой цели пальца. Перо, поминутно опускаемое в рану чаще всего оставалось совсем сухим.
- Да Чобратов мех тебе в жилу Клипасты! - выругался он, когда пишущий кончик пера в очередной раз оказался сухим, и выбросил стило в самый тёмный и захламлённый угол. - Надо было всё-таки капиллярную ручку у жадюги Формана брать!
С другой стороны, и её нужно было наполнить кровью, а с этим-то и наблюдались очевидные проблемы. «Ладно, - подумал обладатель жиденькой бородёнки, - что-нибудь придумаем. В конце концов, можно приспособить кровь Аяра».
От невесёлых мыслей его отвлёк топот костлявых ног по мостовой перед замком. Затем скрипнул, опускаясь, дряхлый зачарованный мост через ров, где, кажется, уже все зубохватки передохли во второй раз, и во внутреннем дворе замельтешили белые фигуры.
Сосчитать их было трудно, но даже в окружающем мраке было очевидно, что вернувшееся войско поредело на порядок. Человек схватился за голову.
- Да что ж такое-то? – с подступившими слезами проговорил он. – Где ж я новых-то теперь накопаю?! Говорил же я…
Его стенания прервали шаги поднимающихся в башенку по винтовой лестнице. Затем в дверь аккуратно постучали.
- Да входите уже, - обречённо вздохнул человек.
Дверь отворилась и на пороге показались два потрёпанных скелета, которые несли на руках третьего, ноги которого начисто отсутствовали под тазовой костью. Ими неловко взмахивали сопровождающие.
- Ну, что у вас? – спросил хозяин башенки.
- Мод… хозяин… Ник совсем плох, - ответил скелет справа скрипучим голосом.
- Это я вижу, а почему не воспользовались восстановительной молитвой?
- Не работает, - пожал плечами скелет слева.
- Это как это не работает? – глаза над крючковатым носом расширились, а безкровные губы зашептали: - Во имя Некруса великого и Мраза поверженного приказываю Нику восстановиться!
Ничего не произошло. Ноги смотрели пятками в потолок в руках сопровождающих скелетов.
- Ничего не понимаю! – сказал тот, которого назвали Модом, теребя пегую бородку. – Может, реинтегрировать…
- Хозяин, - слабым голосом пробормотал безногий. – Я верой и правдой служил Вам сотню лет. Триста походов, двести битв, пятьдесят восстановлений и пара реинтеграций. Не могу я больше, отпустите в смерть!
- Ещё чего, - буркнул Мод и сыпанул на Ника извлечённый из коробочки, стоявшей на столе, порошок.
Снова ничего не произошло.
- Да что ж такое-то?! – вскричал хозяин башенки. – Всё не как у нормальных некромантов!
- Вот видите, ничего не получается, - взмолился Ник. – Отпустите.
- Да, да, - Мод принялся прохаживаться по каморке туда-сюда и задумчиво теребить бородку.
Ему приходилось разворачиваться на каждом третьем шаге, но, казалось, он не чувствовал тесноты. В его голове, кроме осознания тщетности всех своих усилий, разливалась горечь от малодушия подручных.
- Да, да, - снова повторил он. – Заклятия, как вижу, тут бессильны…
- Так, может быть, - оживился Ник, - Вы…
- А раз так, - перебил его Мод, и повысил голос, - тащите суперклей, будем так собирать!
- Только не это! – вскричал Ник и побледнел бы, если бы смог.
