- Посмотри, какие облака! Ты только посмотри! – Катя стояла посреди Пьяцца дель Дуомо, задрав голову, и смотрела на небо. Летний Милан встретил её ярким средиземноморским солнцем, в лучах которого Катя купалась вместе с мужем вот уже третий день.
Андрей стоял у мраморного постамента памятника и блаженно улыбался. Они очень любили Италию. Именно поэтому вопрос с выбором места для празднования пятой годовщины свадьбы решился довольно быстро. Катя больше тяготела к архитектуре ренессанса, а Андрей восхищался холмистыми долинами Тосканы.
А еще восхищался Катей и ее детской непосредственностью. А еще он любил поесть, поэтому поспешил перевести внимание супруги с миланских облаков на близлежащий ресторан.
...
Они сидели в Майо за столиком у окна. Катя, чуть наклонив голову, смотрела, как муж расправляется с Маргаритой.
- Все никак не пойму, почему Маргарита – твоя любимая пицца? Там же ничего нет. Она совсем пустая...
- Отнюдь. Маргарита – это квинтэссенция пиццы. Это самая первая пицца, придуманная в 1800-м что ли году и названная в честь тогдашней королевы. И насчет наполнения – она идеальна своей простотой - сыр, базилик и томатный соус прекрасно дополняют друг друга и формируют законченный триумвират. А если ты посмотришь на флаг Италии….
- Да не может того быть!? – Катя надломила бровь.
- Именно так, - Андрей чуть заметно улыбнулся. - Это пицца Маргарита.
Она ненадолго умолкла, гоняя по тарелке последнюю равиоли.
- О чем ты думаешь? – Андрей чуть подался вперед. - О флаге Италии?
- Ага, почти. Я думаю, как здорово, что мы уже 5 лет вместе да? – она подняла глаза.
- Да, милая.
- И все у нас хорошо.
- Я считаю, что превосходно.
- Но, блин, чего-то не хватает, да?
- Поясни?
- Да я давно поясняю, милый. Надо нам как-то озаботиться новыми членами семьи что ли?
- Ну. Как-бы. Да. – Он откинулся на спинку кресла. – Я же, в общем, не против. Но ты видишь, как получается. То одно, то другое. У меня были командировки. А теперь вот ремонт. А твоя вышка по архитектуре? Как ты будешь совмещать учебу с ребенком. Это же большая ответственность, все-таки…
Андрей не любил подобных разговоров. Он, по сути, был согласен с женой. Но что-то все время мешало. Не давало принять решение.
- Да, это ответственность. И всегда будет что-то мешать. Всю жизнь. Но как же быть?
- Ну хорошо, подумаем.
- «Ну хорошо подумаем»! Бла, бла! Мы уже сколько лет думаем, давай уже что-нибудь, придумаем, наконец!
- Пойдем гулять! – он поднялся и в изящном полупоклоне подал супруге руку.
- Конечно, как всегда, уходим от разговоров, - Катя на мгновение согнала складки на лоб и обезоруживающе улыбнулась – Пойдем гулять.
…
Вечер застал их все на той же Пьяцца дель Дуомо на лавочке. Он сидел увешанный пакетами из Ринашенте, а она рассматривала закатное небо.
- Пойдем в отель – Андрей попытался сгруппировать дюжину картонных пакетов в две одинаковые кучки.
- Да, идем, - Катя легко вскочила и зашагала в сторону королевского дворца. Оглянувшись на увешанного пакетами супруга, она улыбнулась.
- Ты мне напоминаешь эту птичку из мультика…Ну как его… Который с чемоданами все время за женой бегал.
- «Да, дорогая!»
- Точно! А как мультик назывался?
- Не вспомню. Пойдем, нам сюда.
- Сюда?
- Ну да, на Флавио Бараккини, у нас же тут отель. Архитекторам должен быть чужд топографический кретинизм.
Они прошли Пьяцца Армандо Диаз и впереди снова показалась площадь Дуомо.
- «Архитекторам должен быть чужд топографический кретинизм»! Бла-бла! Ты сам-то куда нас привел. Пойдем, птичка, нам назад. – Катя развернулась на каблуках.
- «Да дорогая».
Катя еще раз прошла через Армандо Диаз, вышла на следующую улицу, которой должна была быть Флавио Бараккини где стоит их отель. Машинально посмотрела на табличку на стене дома. Виа Маркони. Она посмотрела вперед, в конец улицы. Увидела там уголок Ринашенте. Площадь Дуомо. Через минуту они снова вышли на Дуомо.
- Так, подожди. – Кате стало как-то нехорошо внутри. - Подожди. Я ничего не понимаю... Она обернулась и испуганно посмотрела на мужа.
И они снова вернулись на Армандо Диаз и снова прошли ее в обратном направлении. И снова впереди увидели все тот же Миланский собор.
- Андрей, это что, а? - карие глаза обожгли Андрея порывающейся изнутри паникой.
- Я... я не знаю... - пакеты из Ринашенте бессмысленной кучей легли возле его ног.
- Чертовщина...
- Пойдем! - Андрей взял ее за руку и решительно зашагал на площадь.
На площади было немноголюдно, несмотря на теплый вечер. На вопрос, как пройти на Флавио Бараккини, полицейский уверенно показал им в сторону все той же Пьяцца Армандо Диаз.
- Так, идем прогуляемся, - сказал Андрей и увлек Катю прочь с площади в противоположном направлении.
Они прошли Пьяцца Мерканти, завернули за угол и снова вышли на площадь Миланского собора.
- Беда... - Андрей присел на каменные плиты.
- Может, метро? - Катя указала на вход в подземку.
- Мысль!
Они спустились в метро.
- Проссима фермата - Миссури! - прозвучало в вагоне, поезд тронулся.
Катя улыбнулась.
- Ну вот.
- Ох, - Андрей закатил глаза.
Через пару минут поезд выскочил на платформу и тот же беспристрастный металлический голов в вагоне произнес:
- Дуомо!
Они вышли из метро. Площадь Милансокго собора была совершенно пуста.
- Зря поехали, - хмыкнул Андрей. - Прошлый раз на площади хотя бы люди были.
....
Катя сидела на перилах смотровой площадки на крыше Дуомо, и, болтая ногами, глядела на пустую площадь.
- Бред какой-то! Я чувствую себя героиней достаточно херового рассказа ужасов. Может снова в метро? - она с надеждой посмотрела на мужа.
- Да закрыто уже, и я не думаю, что метро нас вывезет. Что-то не так...
- Ох, что-то совсем не так! - Катя дернула ногой и туфля от Валентино, описав дугу, отправилась вниз на площадь - Может, мы умерли и попали в ад? - вторая туфля последовала за следом за первой.
- Ад на Дуомо меня, в принципе, устраивает.
Катя улыбнулась уголками губ и снова посмотрела на Андрея.
- Я люблю тебя!
- А я тебя люблю! - он подошел и обнял ее сзади за плечи. Катя чуть поежилась и прильнула к его груди.
Затем она аккуратно соскочила с перил и, повернувшись к мужу, накрыла его губы долгим поцелуем. Андрей легонько толкнул ее, прижал к перилам и, резко схватив за горло, еще раз поцеловал.
-Блядь, да... да... - прохрипела Катя, обвивая его талию руками. Андрей сжимал горло все сильнее. Ее лицо покраснело, глаза заблестели, а дыхание стало надрывным.
Он дернул молнию на юбке, затем уверенным движением разорвал тонкую полоску трусиков.
- Выеби меня, - хрипела Катя и положила ногу ему на бедро. - Дери как конченную тварь...
....
Проснувшись утром, Катя долго не могла понять, где она. И только увидев вокруг себя резные перила и мирно спавшего рядом мужа, она вспомнила все события вчерашнего дня.
Солнце было уже высоко, а утренняя прохлада приятно холодила кожу.
- Ке.. Ке каццо? - услышала вдруг она из-за спины. Обернувшись, Катя увидела у входа на смотровую площадку совершенно обескураженного соборного служку. Только сейчас она до конца осознала, что сидит совершенно голая на крыше Миланского собора.
- Милый... - она потрясла Андрея за плечо.
- М?
- Вставай, котик, я думаю, нам пора.
Андрей открыл глаза, потянулся, обвел взглядом крышу собора. Посмотрел на голую Катю и широко улыбнулся.
- Трусы минус, туфли минус, юбка вроде была... - он поднялся и подобрал висевшую на перилах юбку.
- А вот и топик - Катя улыбнулась. - Ну все, можно идти.
Они спустились на площадь, полную людей.
- Ну что, попробуем еще раз уехать на метро? - спросила Катя.
- Ты знаешь, пошли пешком, я думаю мы выйдем.
Через десять минут они уже были в отеле.
….
Прошло два года. Катя стояла на Пьяцца дель Дуомо и смотрела на резные фасады Миланского собора. Долгая время она считала, что никогда больше не сможет поднять глаза и взглянуть в эти темные окна.
Из окон собора на неё смотрела вечность.
По ее щекам текли слезы, и это были слезы безграничного счастья. Она смотрела на собор и чуть слышно, только губами, прошептала:
- Спасибо...
Катя оглянулась. В нескольких шагах позади нее прямо на плитах сидел муж, придерживая за капюшон куртки маленького Гришу. Гриша совсем недавно научился ходить и все норовил вырваться из папиных рук и пойти гонять голубей. Андрей смотрел на сына и улыбался. Его лицо светилось счастьем.
Поднять глаза на собор Андрей так и не решился.