XVIII век, Россия: Северный Урал и просторы Поволжья. Купец М.Ф. Гайдурицкий, успешный предприниматель, тяготится вмешательством в свои дела матушки. И имеет своим намереньем более разбогатеть. Пускаясь от своего положения «во все тяжкие», от случайного знакомого узнает о возможности обогатиться через сиротку. Герои, обитатели тех краев, оказались впутанными в историю с поиском сокровищ, серию убийств и сокрытого таинства.
-----
На торговый обоз наших героев напали волки. Не обошлось без потерь. Возница, спасший барина от погибели, весьма плох. Его отхаживает повитуха, дочь молится за болезного. Хозяин огорчен произошедшим. Послали за лекарем и стряпчим. Барин строит планы на будущее.
Его мечты прерывает матушка. Их встреча не приносит им радости.
Барин, от скуки, закутил с расстригой, безсоромно. Полиция и селяне разыскивают их, дабы предотвратить дальнейшие бесчинства.
Полицмейстер ищет татей, помогает сиротке, разбирается с кражей у банкира Изи.
Тем временем, распопка поведал Гайдурицкому о диковинной ящерке, богатство приносящей. И какое отношение к этому имеет Алёнушка, его воспитанница?
Что до Ачипа, то барин отписал ему деревеньку. Туда и увезла его дочь, под присмотр старца Веденея. Поправляться.
Веденей не прост. И окружение его - пугающее. Необычное знакомство Ачипа с юродивым - Гамаюном, тревожит его вопросами.
Гамаюн рассказывает Ачипу о трофее.
Ачип знакомится с Матреной и узнает от нее, что Веденей спешно ушел незнамо куда.
Домовой и Кикимора нечаянно пугают болезного.
Тем временем, в доме Гайдурицких появляется сиротка-Алёнка, самолично привезённая матушкой из пансиона. Понимая, что взяли её в семью не без умысла, она задумала побег. Поймала её Анна Макаровна, дочь Ачипа. Но сжалилась над сироткой - не выдала хозяевам.
Алёнка поведала о батюшкином подарке. Макаровна его секрет отправилась разгадывать к Веденею.
-----
Помнил всё, Максим Фёдорович. И случай тот, с волками, не забыл. Разузнал он: Петр Алексеевич указ издали - заготовить сосны для строительства кораблей. Да вот беда, до Санкт-Петербурга тысяча верст. Накладно на верфи обозы гнать, а цена - беспокойства лошадей не стоила. Но, рассудив некоторое время, все же справил грамотку через нужного человека.
Получив особое позволение, вырубил все Юшкино урочище. Зло смеялся: "Вот вам, мои разлюбезные (волки), люб ли вам подарочек?".
Тут, как раз и строительство верфи в Воронеже подоспело. Вот и сэкономили: вместо Северной Столицы - древесину в Поволжье сплавили. Обработали «на лес» да выслали досками первые пятнадцать обозов.
Когда подвернулся такой случай, что Максим Фёдорович решил лес по Волге сплавить, улучил нужный момент барин Александров Алексей Алексеевич. Как же, при возможности, случай нажиться упустить? Оба были давними компаньонами по торговому делу, подумалось прохиндею, свой куш на том деле поиметь.
Двор куркуля числился в Саратовском крае. Сказывали, будто стяжатель приходился дальней родней Великому Князю, крутенькому, незаменимому помощнику царя - Льву Кирилловичу Нарышкину. Потому, неспроста бескрайние земли Нарышкиных граничили с угодьями Александрова.
Еще сказывали, Александров горазд прикинуться бедненьким, а у самого богатств - несметное количество. Стали бы, спустя время, переименовывать угодья с Норовки на Александровку? О ту пору все угодья только именем настоящего хозяина и называли. Видно подольстился, жук, к вельможной особе - золотом земельку выкупил.
Будучи человеком малообразованным, но смекалистым, сколотил состояние на торговле, а еще благодаря брату своему, захвату земель неучтенных. В те неспокойные времена, в Саратовском крае творился бардак страшный. Кто землицу захватит – тот и хозяин. Пока государство было ослаблено стрелецким бунтом, строительством верфей, кораблей с трудами большими, там, на землях Поволжских, собирался весь люд обиженный. Здесь и разбойники, каторжане беглые, казаки, стрельцы от расправ уцелевшие. Каждый жил сам себе, оборонялся в деревеньках как мог.
Боле всего, конечно, было крестьян, охотников и служивых. Земля были хлебородный, леса – с пушным зверем не битым. Токмо пропитаться - себе дороже. То – ногайские, крымские набеги покоя людям не давали. Много полоненных было: скот уводили, избы сжигали. Потому Саратову статуса уездного города не давали - числом не вышел. Боялись люди в расход входить, супостатов тешить.
Александров был хитер и увертлив. Со всеми он дружил и разные дела имел. Вот с мурзой бортных людей наймет – мед на восток справит, с казаками договориться и земельку у соседа отобьет, с персами ткань торгует. Связями оброс, сошелся с мелкими купцами и фабрикантами, азартными по натуре людьми. Торговал пшеницу, овощи, получал с северо-востока железом, не брезговал неучтенным серебром.
Жена удовлетворительно кивала, ласково улыбалась и окунала кренделек в фарфоровую чашку. Порой кренделек в чашку не лез. Приходилось матушке, оттопырив мизинчик ждать, пока он в чае размокнет. От того, что этим нарушался заведенный порядок: кивать и макать кренделек в такт монолога супруга, у обоих портилось настроение. Потому, как такое случалось, биты бывали дворовая девка Мунька (что крендельки подавала), ключница Аскарида (что крендельки покупала). Еще бит бывал денщик Митяй, а за что бит - ему не сказывали.
Узнав от государевых людей об особой купеческой грамотке компаньона, поторапливаясь, выехал сам и через десять дней, прибыл на подворье Гайдурицкого.
Гостя радостно встретили, в баньке напарили так, что выбегая из предбанника и плюхаясь речку всем тучным телом Александров визжал: «У-й!... У-й...! Убили, у-й... убили!». Выбираясь на берег, голенький, бежал к бане, закрывая срам. И снова подставлял под веник, денщику своему, жирные бока.
Напарившись вдоволь, Алексея Алексеевича отвели в покои и положили на перину пуховую, отойти на обеденный сон. Проспав до пяти часов, гость проснулся и сладко потягиваясь, силился поискать колокольчик. Не нашед, оделся сам, бубня под нос невразумительно. Справившись с одеждой, вышел в гостевую горенку.
(Продолжение следует)