Не очень приятный для него, но необходимый. Я знаю его почти с тех пор, как начал писать. И никаких проблем между нами не было. Хотя я всегда говорил одинаково, ну может быть, сначала был слишком неопытным, или даже глупым. Но всегда одинаково. И самой отвратительной моей чертой всегда являлось неумение менять свое мнение. Нет, когда я ничего не понимал в вопросе, то и не писал. Иногда мнение свое выражал довольно невнятно. Ну, так
“Я не волшебник, я еще только учусь”. (фильм “Золушка”).
Учился, потом начинал понимать больше. Но основу свою не менял никогда. Считаю это просто постыдным. Залетел в блокаду Дзена, но не стал удалять не понравившуюся им статью. Были у меня сотни тысяч показов, теперь не больше полутора тысяч. Были многие тысячи тех, кто одобряет меня, теперь не больше ста. Зато я остался собой, и надо мной никто не властен. Знаю я здесь одну милую женщину. Она пишет хорошие, хотя и чисто женские рассказы, и этим пытается заработать себе и детям на жизнь. А ее творчеством и ее душой постоянно пытаются рулить. Мол, это неактуально, и потому мы ограничим вам показы, а вот это - вообще шокирующий контент! Оно такое мне надо? И послал я их всех. Или надо было так, дорогой мой читатель?
- Я пересмотрел себя, и понял, что был неправ.
И кто ты есть после этого? Как на тебя положиться? Как, наконец, пойти с тобой в разведку? Конечно, ты военный, и там вас учат тому, как менять свои действия в зависимости от имеющейся оперативной обстановки. Но основы, выработанные за века войн, остаются неизменными, иначе вообще не нужны были бы ваши военные академии. Точно так же, как неизменным остается у нас закон Ома, хоть для электрических проводов, хоть для сложнейших арсенид-галлиевых полупроводников.
Мы с тобой нормально поговорили после той моей, довольно опасной для меня статьи о евреях. И не я на них нападал, они меня вынудили отвечать. А отвечать я умею. Ты никогда не пытался попасть на сайт “Публицист”? А я там работал, и пытался понять, в чем особенность людей со светлыми лицами. Почти успел понять, но они меня выгнали. Слишком опасен оказался.
И сейчас точно такой же, богоизбранный, пришел на мою последнюю статью. Ну, схлопотал он от меня по полной, всего делов. А ты широкой офицерской грудью встал на его защиту. Даже человечность вспомнил, и Путина, заодно, от меня защитил. А где ты был целых два года? Почему ты не размазал меня раньше, ведь я все тот же? И местами еще хуже?
Предполагаю, и снова обнажаю перед вами свою гнилую сущность. В армии я не служил, и не хотел этого. Видите ли, при единственном упоминании словосочетания “беспрекословное подчинение” у меня появляется дрожь в коленях и явные признаки энуреза. Такой вот уродился. Впрочем, если припрет, то я всегда готов. Могу выжить в тундре, в лесу, в болоте. Стреляю на раз. Естественно, из того, что держал в руках. До сих пор не забыл отдельные нюансы комплекса С-75, малость подучиться – и я готов к любой аппаратуре. Вообще к любой. Как всегда было в жизни. Но вот насчет этого самого, “беспрекословного подчинения”, – дико извиняюсь.
Да не откосил я. Болячка такая есть, называется перитонит, и очень вовремя случилась. И даже через полгода после операции я еще обслуживал себя в медицинском смысле. В осеннем лесу, на траве, на газетке были разложены марлевые тампоны, ватные палочки, и была какая-то жидкая дрянь в бутылке. И я с помощью этого добра чистил себе дырку в животе. Потом заделывал все, брал ружье, и отправлялся на вечернюю зорьку. Воякам такой старлей с дыркой оказался не нужен, и они от меня отстали.
А у тебя, дорогой мой читатель, похоже, подчинение в крови. И ты получил приказ, а я догадываюсь, от кого. От твоего друга, которого я выгнал несколько дней назад со своего канала. Он – ничего особенного. Откровенный и тупой почитатель Зюганова. Говорил, что он – пехота, но скорее - секретарь парторганизации части времен Горбачева. И еще. Сквозит от него особым отделом, или как он у вас там назывался. И от тебя тоже, уж извини. Иначе откуда бы ты узнал неизвестные никому подробности моей личной жизни?